Остальную часть пути они молчали. Наконец Мейсон остановился перед больницей. Они вместе вошли в приемное отделение. Мейсон обратился к дежурной сестре: — Мы бы хотели посмотреть на человека, который был доставлен сюда по поводу травмы черепа пятого утром. — К нему не пускают посетителей. — Я полагаю, что мы сможем установить его личность. — Прекрасно. Интерн проведет вас в палату. Больной до сих пор не пришел в сознание. Вы должны дать слово соблюдать абсолютное молчание. — Мы все отлично понимаем. Сестра нажала на звонок, через минуту появился интерн в белом халате. — Отведите, пожалуйста, этих людей в палату двести тридцать шесть, — распорядилась сестра. — Вопрос идентификации. Они дали слово молчать. Мейсон и Делла Стрит прошли по длинному коридору в большую палату. В самом углу стояла койка, отгороженная от остального помещения ширмой. Интерн отодвинул ее в сторону. Делла Стрит тихонько ахнула, схватившись рукой за горло. Мейсон внимательно посмотрел на неподвижную фигуру, потом кивнул интерну, который тут же задвинул ширму. Адвокат достал из кармана пачку денег. — Проследите за тем, чтобы этому человеку было оказано величайшее внимание, — сказал он. — Переведите его в отдельную палату, созовите консилиум врачей, если это необходимо, приставьте к нему постоянную сиделку. Впрочем, вы сами лучше знаете, что надо сделать. Не стесняйтесь в средствах. — Так вы его знаете? — спросил интерн. — Да, это епископ Вильям Меллори из Сиднея в Австралии. Глава 18 Мейсон сидел во вращающемся кресле, откинувшись на спинку и положив ноги на край своего письменного стола. Он курил, с его лица не сходила довольная улыбка. Делла Стрит, сидевшая в непринужденной позе на уголке того же стола, видя это, подмигнула ему и шутливо спросила: — Ол-райт, человек-загадка, может, вы все-таки поделитесь со своей верной секретаршей своими соображениями? Поскольку ваша версия выдержала проверку и оказалась логически правильной, пора сорвать с нее завесу таинственности и рассказать мне, в чем она заключалась. Откуда такая скрытность? Каким образом вы угадали, что епископ Меллори в больнице, и что, как вы надеетесь, Пол Дрейк должен найти на «Атине»? Несколько секунд Мейсон с большим вниманием разглядывал извилистую струйку дыма своей сигары, затем заговорил тихим, задумчивым голосом: — Джулия не собиралась убивать Ренволда Браунли, но зато она очень хотела, чтобы он приехал на берег залива. Поэтому можно смело утверждать, что она ожидала от него чего-то особенного, какого-то поступка, когда он там появится. Причем этот поступок был настолько важным, что какой-то другой человек не побоялся пойти на убийство Браунли, лишь бы помешать ему это выполнить. Мне кажется, в нашем распоряжении всего лишь один ответ, единственный логический вывод. Дженис Ситон настолько похожа на своего отца, что в ту самую минуту, когда Ренволд Браунли увидел бы ее, он понял бы, что она является его настоящей внучкой, а поскольку у Оскара других детей не было, то проживающая в его доме девушка, вне всякого сомнения, самозванка, которую следует немедленно передать в руки правосудия. Вполне естественно, что, когда Стелла узнала, что Джулия Брэннер располагает каким-то способом заставить Браунли приехать в гавань, где по плану Джулии он встретится со своей настоящей внучкой, внешность которой является безошибочным доказательством ее происхождения, Стелла поняла: им всем грозит разоблачение. Она и правда не переживала за себя. Все, что она сделала, было результатом ее слепой материнской любви. Полагаю, что психически она не вполне уравновешенна. Ну и потом со счетов нельзя сбрасывать несомненное давление пары авантюристов, в руки которых она попалась благодаря собственной неосмотрительности. У нее был плащ, очень похожий на плащ, в котором ходила Джулия Брэннер. По всей вероятности, это было случайным совпадением, потоку что Стелла не предполагала, что ее кто-нибудь увидит, но она с самого начала надумала убить Ренволда К. Браунли из пистолета Джулии. Поэтому она дала свою машину Джулии и тут же наняла себе другую. Теперь давай посмотрим на это дело с другого конца. Джулия, очевидно, знала, что возмужавшая Дженис Ситон стала точной копией Оскара Браунли. Это было то неоспоримое доказательство, о котором никто не подумал. Но каким образом Джулия могла это знать? Единственный логичный ответ таков: очевидно, она видела Дженис, приехав сюда из Солт-Лейк-Сити. Поскольку один только епископ Меллори знал о местонахождении подлинной Дженис Браунли, отсюда следует, что Меллори, встретившийся с нею, устроил встречу матери и дочери еще до того, как Джулия Брэннер приехала ко мне в офис, а люди Дрейка заняли свои посты по наблюдению за Меллори в «Ригал-отеле». Дальше, Джулия хотела, чтобы Ренволд приехал в гавань, потому что решила отвести его к дочери, дабы тот воочию убедился в существовании кровного родства между ним и Дженис. Логично предположить, что для большей убедительности Джулия намеревалась не только представить ему Дженис, но также познакомить с епископом Меллори. Отсюда вывод: епископ должен был находиться тоже где-то поблизости на берегу. Однако Меллори знал, что за ним ведется слежка, не сомневался, что поскольку уже была предпринята попытка убить его, то, очевидно, ее повторят. Более того, те люди, с которыми он боролся, убили бы и Дженис Ситон, если бы им удалось ее выследить. Поэтому епископ отправился совершенно открыто в гавань ночью. Он использовал «Монтери» для исчезновения. Он мог бы применить с десяток других отправных моментов или промежуточных трамплинов для того, чтобы стать человеком-невидимкой. Ну а «Монтери» он избрал потому, что судно было удобно расположено. Поэтому, как ты понимаешь, он должен был подготовить рядом место, где можно было бы спрятаться после побега без особых хлопот. Ну а в тот же день чуть раньше его навестил, как известно, Кассиди, владелец яхты «Атина». Не естественно ли предположить, что епископ Меллори и Дженис Ситон ожидали появления Джулии с Ренволдом Браунли на борту «Атины»? Епископ был действительно достаточно сообразителен, чтобы не сомневаться, что авантюристы убьют Дженис, если только им предоставится возможность это сделать. Именно поэтому Джулия настаивала, чтобы Ренволд Браунли приехал непременно один. Она должна была встретить его в таком месте, откуда им будет близко дойти до «Атины», но все же достаточно удаленном от места укрытия девушки. И таком, чтобы их враги не смогли догадаться, где она прячется, если Ренволд Браунли случайно проговорится, куда он едет. Теперь обрати внимание на странное хитросплетение событий, которые так перемешались, что совсем не просто добраться до истины. Решившись Убить Браунли, Стелла Кенвуд начала самостоятельно действовать. Она уверяет, что ее дочь об этом ничего не знала, потому что ей не хотелось вмешивать девушку в такое страшное преступление. С ее стороны это было материнской жертвой. Филипп Браунли разговаривал со своим дедом перед тем, как тот отправился в гавань. Ренволд Браунли рассказал Филиппу в общих чертах о содержании записки и сказал, что он едет в гавань для встречи с Джулией Брэннер на борту какой-то яхты. Филипп Браунли не понял его достаточно ясно, но слова «берег» и «яхта» навели его на мысль о яхте его деда, стоящей на причале неподалеку от яхт-клуба. Филипп совершенно искренне сообщил лже-Дженис, что Ренволд отправился на встречу с Джулией на свою яхту. И девушка позвонила по телефону Виктору Стоктону, который, очевидно, немедленно принял все меры для того, чтобы убить Ренволда Браунли и чтобы обеспечить Дженис стопроцентное алиби. Ведь она была бы в первую очередь заподозрена в убийстве Ренволда Браунли. — Но для чего Стоктон заблаговременно беспокоится об алиби? Мейсон помолчал, выжидательно глядя в лицо Деллы, которая, чуть ахнув, пробормотала: — Потому что он наперед знает, что таковое ему потребуется. — Совершенно верно. Иными словами, в ту самую минуту, когда Виктор Стоктон принял столь хитроумные меры для обеспечения Дженис алиби, он уже знал, что это алиби будет ей нужно. А это доказывает, что он знал, что Ренволд Браунли будет убит. А ведь ему ничего не было известно о намерениях Стеллы Кенвуд, ибо та не хотела, чтобы ее дочь хотя бы косвенно оказалась замешанной в этом деле. Ты понимаешь ход моих мыслей? Да, Стоктон разработал собственный великолепный план убийства Браунли. Дженис должна была приехать к нему домой, куда были поспешно «согнаны» гости, дабы те смогли позднее засвидетельствовать присутствие девушки на вечеринке. Свою машину она должна была оставить в четырех кварталах от его дома. Очень может быть, что она и не знала, что задумал Стоктон! Сообщник Стоктона мог позднее взять машину Дженис, поехать на ней в гавань и затаиться в ожидании Ренволда. Ренволд узнал бы машину Дженис. Он ей всецело доверял и не заподозрил бы ничего плохого и без колебаний подошел бы к желтому «кадиллаку». Убить хотели не только его, но и Джулию Брэннер. Полагаю, ты догадалась, что в машину Дженис сел Питер Сэкс, как только она из нее вышла. Он помчался к яхте Браунли с четким указанием разделаться с Ренволдом и с Джулией. Стоктон получил информацию от Дженис, а та — от Филиппа, который твердо решил, что его дед поехал к себе на яхту, а не куда-то в другое место. И это внесло путаницу в их планы. В момент убийства Джулия Брэннер ждет на берегу, когда Ренволд Браунли медленно объедет вокруг нескольких кварталов, чтобы убедиться, что за ним нет слежки. Там же находится Стелла, первой прибывшая на место встречи с твердым намерением убить Браунли. Ну и, наконец, Питер Сэкс сидит в «кадиллаке» перед яхтой Ренволда Браунли. Что касается епископа Меллори и Дженис, то они ожидали Джулию и Браунли на борту яхты «Атина», которая стояла на якоре в акватории яхт-клуба. Звуки выстрелов Стеллы ясно расслышали и Сэкс, и епископ. Оба сообразили, что означают эти выстрелы. Гарри Каултер вел машину, шум мотора и стук дождя по крыше не позволили ему расслышать выстрелы. У епископа не было машины. Поэтому он просто побежал к месту стрельбы. Сэкс поехал на «кадиллаке». Естественно, он прибыл первым. Увидев, что произошло, и, возможно, успев проверить состояние Браунли, он установил, что тот еще жив. Он пересел в машину Браунли, включил мотор, подогнал ее к ближайшему пирсу, оставил ее на небольшой скорости и открыл ручной дроссель. После этого бегом вернулся в «кадиллак» Дженис и уже собрался ускользнуть на нем, как увидел бегущего навстречу епископа. Сэкс узнал Меллори, направил на него машину и наехал на него. Не сомневаясь, что убил его. Ему не хотелось, чтобы епископа нашли в этом месте, поэтому он погрузил его в «кадиллак», отвез на окраину Лос-Анджелеса и бросил на дороге, предварительно вытащив документы, чтобы Меллори не сразу смогли опознать. Рассказ Мейсона прервал отдаленный стук Пола Дрейка в дверь из коридора. — Ол-райт, Делла, — сказал адвокат, — давай узнаем, что обнаружил Пол. Делла пошла к двери, но на полдороге обернулась, чтобы спросить: — Но все же почему Джулия Брэннер так упорно отказывалась говорить и почему Дженис Ситон… — Потому что Джулия Брэннер была уверена, что молчание епископа и Дженис объясняется какими-то крайне важными причинами. Она бы ничего и не сказала до тех пор, пока не выяснила бы, каково их положение. Епископ Меллори отвез Дженис Ситон на борт яхты и не велел с нее сходить до тех пор, пока она не получит от него указаний. Возможно, девушка предполагала, что пока не удалось бы уговорить Ренволда Браунли приехать на эту встречу. Если только я не утратил способность соображать, она даже ничего не знает об убийстве Ренволда Браунли. Делла Стрит открыла дверь. Очень возбужденный Дрейк буквально влетел в кабинет, крича с порога: — Вы никогда не догадаетесь, что мы обнаружили на борту этой яхты, Перри. Ни за какие деньги. Мы нашли там… Его прервала Делла Стрит: — …нашли Дженис Ситон, все еще ожидающую возвращения епископа Меллори. Она даже не знала, что Ренволд Браунли был убит. Дрейк уставился на нее с открытым от удивления ртом: — Черт побери, откуда ты знаешь? Делла Стрит незаметно подмигнула Мейсону. — Элементарно, мой дорогой Ватсон, элементарно. Мой женский ум привел меня к подобному выводу на основании фактов, имеющихся в данном деле. Дрейк опустился на ближайший стул. — Вот это да! — только и смог он пробормотать. Глава 19 Часы как раз показывали двенадцать часов следующего дня, когда Мейсон опустил трубку на рычаг, сообщив Делле Стрит: — Следствием установлено, что Ренволд Браунли в конечном счете утонул. — Ну и что же теперь будет? — Таким образом, Стеллу Кенвуд можно обвинять только в нападении с огнестрельным оружием. А вот Питер Сэкс и Виктор Стоктон вряд ли отвертятся от обвинения в преднамеренном убийстве. Вскрытие показывает, что Браунли мог бы погибнуть от потери крови, поскольку одна из пуль повредила ему артерию, если бы ему вовремя не была оказана медицинская помощь, но получилось так, что он утонул. А Сэкс не отвез его в больницу, а утопил. — Удастся ли окружному прокурору доказать существование сговора между Питером Сэксом и Виктором Стоктоном? Мейсон усмехнулся: — Это уже его забота. Я не прокурор и не отвечаю за его дела, но мне думается, что это не будет трудно. Стоктон выдал себя тем, что подготовил столь явно надуманное алиби для Дженис, а это доказывает его осведомленность о том, что Браунли собираются убить. — Полагаю, — медленно произнесла Делла Стрит, — что впредь Гамильтон Бюргер не станет так охотно соглашаться на ваш арест, как вы полагаете? Мейсон громко рассмеялся: — Если хочешь знать, Бюргер сегодня вечером приглашал меня в ресторан, хочет «обсудить данное дело». Помнит, по всей вероятности, что я ему тогда сказал в отношении материала в газету об излишне доверчивом прокуроре. Теперь, когда епископ Меллори пришел в сознание и собирается жить долго, у Бюргера в руках великолепный материал. Я сегодня ездил утром в больницу навестить епископа. Меллори заметил желтый «кадиллак» вовремя и посторонился, но водитель специально направил машину на него. Больше, конечно, он ничего не запомнил, но со свежей вмятиной на левом крыле и с пятнами крови на на спинке сиденья у Бюргера превосходные косвенные улики. Ну и помимо всего эти люди трусы. Они набрасываются друг на друга, сваливают один на другого всю вину, когда дело доходит до разоблачения. Если же окружной прокурор сумеет внушить Сэксу, что Стоктон нарочно подставил его под удар, чтобы самому выйти сухим из воды, Сэкс из кожи вылезет вон, чтобы доказать, что он был всего лишь исполнителем, а руководил-то всем Стоктон. — Все прекрасно сходится, шеф, но одна вещь все еще продолжает меня удивлять. Если Меллори настоящий епископ, а не подставное лицо, откуда это заикание? Мейсон усмехнулся. — Я и сам все время об этом думал, поэтому не постеснялся спросить об этом у Меллори сегодня утром. Он мне объяснил, как это получилось. Мальчиком он страдал от сильного заикания. Он стал лечиться и полностью изжил эту привычку, но каждый раз, когда он сильно волнуется, заикание к нему возвращается. Как только он увидел на судне Дженис Браунли и понял, что она самозванка, он безумно расстроился, не зная, как поступить. Данное им в свое время слово сохранить тайну мешало ему разоблачить важное преступление. Он все еще не оправился от этого потрясения, когда явился ко мне в офис. Джексон, клерк-юрист Мейсона, отворил дверь. Делла Стрит глянула на него и спросила со смехом: — Великий Боже, чем вы так шокированы, Джексон? Тот отвечал дрожащим голосом: — Женщина спросила меня, не буду ли я возражать, если она закурит. Я кивнул, протянул ей портсигар, она поблагодарила, сказала, что у нее имеется собственное курево, вытащила толстенную черную сигару, отрезала кончик и закурила! — Женщина — сигару? — воскликнула Делла Стрит. Джексон кивнул. — Сколько ей лет? — с любопытством спросил Мейсон. — Около семидесяти, она прочно уселась в приемной, хладнокровно заявив, что она будет сидеть там до тех пор, пока ее не примет мистер Мейсон. И, судя по ее виду, она способна сделать именно то, чем грозится. Сидит и пускает струйки дыма из своей огромной сигары. Знаете, это как-то деморализует.