Время было позднее и в кафе из горячих блюд был только борщ. Съев по большой тарелке борща, они отправились в номер, наскоро приняли душ и, едва легли в постель, тут же заснули. Будильник сработал в 6.00. Они вновь, по очереди, приняли душ. Выпили по чашке кофе и тронулись в путь. — Еще три часа и мы на месте, — обнадежил Иван. — Скорей бы уж. — Дорога вела все время вверх, затем превратилась в серпантин и запетляла среди карпатских склонов, поросших высокими елями. — Смотри, Ужокский перевал, — показал он на памятный знак у дороги. — Ага, — с интересом уставилась в окно Рита. — Хочешь, остановимся? — предложил он. — Давай на обратном пути, не хочется время терять, у нас сегодня столько дел. — Да, пожалуй, — согласился он, — дел у нас невпроворот. Дорога пошла вниз. — Все, мы в Закарпатье, еще немного и будем на месте, — уверенно сказал он. Ужок, Волосянка, Ставное, Жорнава. — А здесь направо, — он повернул в сторону гор. Через десять минут они въехали в Стужицу. — Кстати, сегодня тут праздник сыра проводят, — вспомнил Иван. — Нам не до этого, — напомнила она, — сколько нам в горы подниматься? — Часа три, четыре, может больше, — размышлял он, — еще нужно найти место, откуда маршрут начинался. Все ведь изменилось, наверное. А что нам навигатор говорит? А он говорит, что мы сейчас у места впадения Черного потока в речку Уг. Это и есть точка отправления. И дорога тут какая-никакая еще есть. Немного проедем и все. — Нет, Ваня, не стоит сюда ехать, — подумав, предложила она, — где ты говоришь праздник сыра у них? — А, так это нам прямо ехать нужно было, — разочарованно протянул он, — а что тебя здесь смущает, не пойму? — А то, что тут граница близко, по опыту знаю, сама живу в приграничном районе, что одинокая машина, в горах, с белорусскими номерами, может вызвать подозрения, пограничников вызовут, нам же не это нужно, правда? — Не поспоришь, — согласился Иван. — А так, мы, как будто, на праздник сыра приедем, туристы, мол. Придется только маршрут проложить новый, но это не большая проблема, я умею. — И я умею, я ж капитан, топографию изучал, — улыбнулся он, — просто оттуда я дорогу на местности помню. — С тех пор многое изменилось, можно и перепутать, — уколола она. — Тоже, верно, — согласился он, — тогда едем на праздник. Он развернул машину, и они поехали по главной улице в конец деревни, туда, где на карте было обозначено лесничество. Через десять минут они выехали на большую поляну. Справа высилось большое здание лесничества, с ломанной островерхой крышей. Вся поляна была заставлена машинами и торговыми палатками. Везде сновали люди, играла музыка. Они припарковались подальше от всех под самым склоном. Никто на них не обратил внимания, поскольку там были машины со словацкими, польскими, немецкими, российскими и даже белорусскими номерами. — Время 10.00, не будем медлить, — сказал Иван, открыв багажник и доставая рюкзаки. — Я только переоденусь, — попросила Рита. — И мне переодеться надо, — согласился Иван. Переодевшись и заперев машину, он взвалил на спину свой тяжелый рюкзак. Рита стала надевать лямки своего. Увидев, как ей тяжело, он спросил: — Рита, а ты сможешь идти с такой тяжестью? — Еще как смогу, — уверила она его, — и не такие таскала. Он развернул карту. — Сейчас мы находимся здесь, — ткнул он пальцем в точку на карте, — можем подниматься прямо отсюда. Получается, если бы оттуда пошли, то нужно было бы вправо по склону подниматься, а теперь будем подниматься влево, на тот же хребет. Все оказывается просто. — Вот увидишь, — сказала она, улыбаясь, — все у нас получится. — Ну, с Богом, — выдохнул он, и направился вверх по склону. Июльское солнце светило во все лопатки. Воздух не двигался, ни малейшего дуновения ветра, духота. Обливаясь потом, они наконец выбрались на верх. Там потянуло прохладой. — Отдохнем, — сказала Рита. — Согласен. Они присели на свои рюкзаки, выпили по несколько глотков воды. Легкий бриз приятно холодил вспотевшее тело. Отдохнув минут десять, снова тронулись в путь. — Теперь берем левее и, по хребту, поднимаемся на Стинку. Часик топать, не меньше. Эх, красотища какая! — восхищался он. — Вроде места знакомые пошли, но еще не уверен. Здесь мало что измениться может. Деревья не растут. Седловина очень похожа. Да, мы правильно идем. — Мардук! — Повелитель, вы совсем про меня забыли! Как вам не стыдно? — Мы правильно идем? — Правильно вы идете, только я хотел предупредить, у меня плохое предчувствие. Может случиться беда. Они вас просто так не отпустят. — Мы почти у цели, и никто нам пока не помешал. — Это меня и тревожит. Не может быть все гладко. Вернее, если все гладко, значит, жди беды. — Опять ты ворчишь, давай уже позитивное что-нибудь скажи. — Ничего позитивного мне на ум не приходит. Мне очень грустно. У меня очень плохое предчувствие. — Ох, зря я тебя вызвал, теперь всю дорогу ворчать будешь. Но, мне кажется, мы почти пришли. Только я не вижу скальной стенки. — Стенка поросла мхом и травой. Ее не видно, но она есть. Идите вдоль этого обрывистого склона. — Хорошо, веди нас. — Ваня, ты чего молчишь всю дорогу? — не выдержала Рита. — А, ой, прости, я тут с бесом говорил. — С кем?! — С Мардуком, я тебе о нем рассказывал. — Да, а как ты с ним? — Мысленно, милая, мысленно. — И что он говорит? — Он нас ведет, чтобы мы не заблудились. — Зачем тогда карта, навигатор? — Засмеялась она. — Повелитель, чего она надо мной смеется, мне неловко. — Не бери в голову, она хорошая. — Я вижу, что хорошая, и любит вас, но пусть не смеется, а? — Милая, Мардук просит, что бы ты над ним не иронизировала, а то ему неловко. — Ах, простите. Больше не буду, — засмеялась Рита. — Доволен? — Спросил Иван. — Эх, что тут говорить, будь по-вашему, — согласился Мардук, — кстати мы уже пришли. Видите кустарник справа? За ним вход в пещеру. Они подошли к кустарнику, росшему на отвесном склоне.