– Может, и ни при чем! – удивительно легко согласился Кабан. – Может, и не слышал… а что, Штандартен, нет ли у тебя каких-нибудь новых игрушек? Штандартен оживился. Такой поворот разговора его гораздо больше устраивал. Он вскочил из-за стола с бутылкой в руке, в два шага подошел к шкафчику в углу, открыл его, достал жестяную коробочку, вернулся к скинхедам: – Вот, поглядите, какая цацка! Кабан осторожно открыл коробочку, увидел потускневший орден, уважительно проговорил: – Железный крест! – Второй степени! – похвалился Штандартен. – Редкая вещь, и в хорошем состоянии! Штык привстал, взглянул через плечо приятеля, пренебрежительно поморщился: – Барахло, у меня таких штуки три. А вот что у тебя там на полке лежит? Штандартен вздрогнул, руки его противно задрожали. Как он дал маху? Почему не припрятал замечательный кинжал, когда услышал условный стук в дверь? Он встал, заслонив собой приоткрытый шкафчик, и состроил небрежную гримасу: – Да ерунда какая-то… кортик офицерский, в очень плохом состоянии… сами понимаете, шестьдесят лет в земле пролежал. Проржавел совершенно. Надо будет толковому мастеру отдать, может, приведет в порядок. – Ну-ка, покажи! – оживился Кабан. – Вроде не похоже на офицерский кортик… интересная штучка! Он оттеснил Штандартена, потянулся к шкафчику. С неожиданной злостью Штандартен налетел на скинхеда, схватил его за лацканы куртки, оттолкнул: – Убери лапы, ясно? Это мое, мое! Лицо его побагровело, глаза засверкали. – Сдурел ты, что ли? – Кабан даже растерялся на мгновение от такой вспышки обычно спокойного Штандартена. – Убери от меня руки, ты, скотина! – Он не сдурел, – спокойно и насмешливо проговорил Штык. – Он скурвился! Думаешь, по чьей наводке менты Бульдога схватили? Точно тебе говорю – его работа! Я давно чую – сливает нас Штандартен, сливает мусорам! – Не думаю. – Кабан пристально посмотрел на Штандартена, криво усмехнулся. – Он же у нас идейный, искренне предан делу белой расы… настоящий, блин, ариец… Разве настоящий ариец сдаст единомышленников ментам? – Запросто! – ухмыльнулся Штык. – Настоящий ариец, он за копейку не то что единомышленников – брата родного сдаст! – Слышишь, Штандартен? – Кабан шагнул к хозяину квартиры, вытащил из кармана куртки тяжелый зубчатый кастет. – Слышишь, что Штык говорит? Ты хочешь что-нибудь сказать в свое оправдание? Или тебе нечего сказать? Штандартен почувствовал, что дело плохо, что скины пришли к нему с явным намерением рассчитаться за все провалы последних месяцев. Но его не столько волновала собственная судьба, сколько судьба кинжала. Он не хотел его никому отдавать! – Это мое, мое! – выкрикнул он истерично и сунул руку в карман, где лежал пистолет… – Вали его, Кабан! – Штык зашел сбоку, выщелкнул лезвие короткого складного ножа. – Завалим его и заберем эту игрушку! Ишь, как он из-за нее взвился! Не иначе стоящая вещь!.. Штандартен попятился, заслоняя собой открытый шкафчик. И в этот страшный момент дверь бывшей дворницкой с грохотом распахнулась, и на пороге появились двое бритоголовых парней с явно уголовными физиономиями. – Кого еще черти принесли? – удивленно проговорил Кабан, поворачиваясь к вошедшим. – Меня, Кабанчик, меня! – Из-за спины более рослого бандита выскользнул тщедушный тип с прилизанными черными волосами и лицом порочного ребенка. – Ты же знаешь, Кабан, я люблю появляться неожиданно. Работа у меня такая. Штандартен незаметным движением захлопнул заветный шкафчик и перевел дыхание. Кажется, на сегодня его казнь отменяется. А самое главное – он сохранит кинжал… Тщедушный тип с двумя телохранителями был небезызвестный Славик, державший в своих руках всю торговлю наркотиками в Коломне. Штандартен должен был Славику кое-какие деньги, а такие люди должников не убивают, это невыгодно. – Славик, не лезь в наше дело, – недовольно проворчал Штык. – Это наши собственные разборки, тебя они не касаются… мы ведь в твои дела не суемся… – Это моя территория! – прошипел Славик и мигнул своим шестеркам. – Все, что здесь происходит, меня касается! И нечего меня учить, ясно? Его телохранители заняли позиции по углам комнаты, достали пистолеты. – Но Штандартен стукач… – выдал Штык последний, самый веский аргумент. – А мне плевать! – спокойно отозвался наркоторговец. – Меня такие мелочи не интересуют! Короче, парни, валите отсюда, если не хотите неприятностей! Штык еще что-то пытался говорить, пытался качать права, но более трезвомыслящий Кабан схватил его за плечо и потащил к выходу. Через минуту дверь за скинхедами закрылась. Славик пристально посмотрел на Штандартена: – Ты что – и правда стучишь на своих дружков? – Все врут! – вскинулся Штандартен. – Значит, правда! – удовлетворенно проговорил Славик. – Но меня это не интересует, это ваши дела! Ты мне лучше скажи – должок когда собираешься отдать? – Я тебе половину сейчас отдам. – Штандартен засуетился, полез в карман, вытащил тощую пачку денег, отсчитал Славику несколько мятых купюр. – Я тебе три штуки зеленых должен, верно? Вот полторы, еще полторы за мной… – Ты мне не три штуки, ты мне шесть должен, – поправил его Славик и решительным движением забрал у него остальные деньги. – Две я взял, еще четыре за тобой… – Как шесть?! – запротестовал Штандартен. – Было же три, со всеми накрутками… – Это вчера было три, а сегодня стало шесть! Или ты предпочитаешь, чтобы я попросил твоих друзей вернуться? – Славик покосился на дверь, за которой скрылись скинхеды. – Не надо. – Штандартен скис. – Ладно, Славик, значит, я тебе должен четыре… – И не тяни! – пригрозил Славик. – Ты знаешь, что я этого не люблю! Кстати, я тут слышал ваш разговор… какую это штучку хотели заполучить твои друзья? – Так, ерунда… – протянул Штандартен неожиданно севшим голосом. – Тебе это неинтересно… – Почему ты думаешь, что неинтересно? – задумчиво возразил Славик. – А может, я возьму ее в счет долга!.. Опять… Руки Штандартена задрожали, горло пересохло. Опять у него хотят отобрать его замечательную находку!.. Все, все против него, как в детстве! Он снова потянулся к карману, где холодной тяжестью напоминал о себе пистолет. Хотя и понимал, что шансов нет, что телохранители Славика держат его на мушке, следят за каждым его движением. Это было совершенно неважно, сама жизнь казалась не такой важной, как желание сохранить кинжал! Славик пристально взглянул в его глаза, делано рассмеялся, отступил на шаг: – Шучу, шучу! Мне эти ваши фашистские штучки совершенно без надобности! Но учти – если не отдашь деньги вовремя, я заберу твою игрушку!.. Штандартен убрал руку, перевел дыхание – который уже раз за сегодняшний день, пробормотал: – Я отдам, отдам, не сомневайся! – А я и не сомневаюсь, – отозвался Славик и направился к двери. – Я же знаю – ты себе не враг! Он покинул бывшую дворницкую вместе с безмолвными телохранителями. Штандартен запер дверь на все засовы и наконец опустился в свое кресло, положив на колени заветный кинжал. Принял долгожданную дозу кокаина, но не откинулся на спинку кресла, как обычно, а склонился над кинжалом, уставился на его резную рукоятку. Когтистая свастика закружилась, как пропеллер самолета, втягивая его в свой бездонный черный водоворот. Штандартен погрузился в темную маслянистую воду, пахнущую смертью и забвением, и вынырнул в другом месте – в бурном, бушующем штормовом море. Волны выбросили его на скалистый берег. Он поднялся во весь рост, огляделся… Перед ним было разъяренное море, над ним – мрачное, низкое небо в косматых клочьях облаков, и в этом небе парил, раскинув широкие крылья, белый орел. Белый и могучий, как белая арийская раса, высшая, безупречная раса господ… Кровь и Почва! Кровь и Почва – великие символы их беззаветной борьбы! Штандартен забыл, что давно уже стучит на своих соратников лысому оперативному работнику с пристальными холодными глазами, забыл о долге наркодилеру, забыл обо всех своих неприятностях. У него теперь есть кинжал, а значит… Это значит… Он неожиданно пришел в себя. Вокруг была тихая полутемная комната, его логово, его надежное убежище. У него на коленях лежал кинжал, ради которого он уже убил человека и чуть не отдал собственную жизнь. Но теперь он знал, что этого недостаточно. Кинжал хотел от него еще чего-то. Он должен что-то найти, что-то сделать…