– Да, немного кружилась голова. – О дьявол и преисподняя! Я тут дрался, орал на всех, подменял тебя, влез в конфликт с «крышей» моего шефа, нарвался по самое не балуйся, а вы там даже ни разу не трах… На этот раз Альберт понял, о чём я. Домой пришлось лететь практически кувырком с синим бланшем вполлица! Вот что за жизнь, скажите на милость?! Но когда проснувшийся, сытый и выкупанный Захария смотрел на меня нежным взглядом, пуская счастливые пузыри, я вдруг понял, что день в целом удался. По крайней мере, хоть кто-то искренне рад видеть папу-демона. – Уси-пуси, съем, съем! – шутливо рычал я, скаля клыки. Малыш гукал и смеялся, Азриэлла, присев рядом, нежно прокусила мне ухо. У нас семья. А вы говорите… Глава 5 Вас ожидает гражданка Никанорова – Дорогой, твой Альберт звонил уже четыре раза, и ещё два раза его жена. Может, ты всё-таки возьмёшь трубку? – Облезет. – Не то чтобы я против, – согласно кивнула моя жена, гладя по голове засыпающего Захарию. – Как любой нормальной демонессе, мне чуждо чувство благодарности. Но не забывай, что именно твои белобрысые друзья поставляют нам больше половины того, что требуется малышу. Следовательно?.. Я заткнул пасть, потому что нам и вправду требовалось немало. Младенцы-демоны спят в пелёнках из крупной наждачной бумаги, пьют кислоту всех сортов, гадят где попало, орут как бешеные, всё время норовя выползти из колыбели, чтобы успеть сбежать, ибо взрослые демоны не особо церемонятся со своими детьми – кастрюля или гриль самый частый финал для молодого поколения. Отчасти это разумно, количество демонов жёстко регламентировано волей Небес и Ада, перенаселение не выгодно никому. Людям в самой большей степени, хотя именно люди ничего в данном вопросе и не решают… – Я возьму трубку, только если снова будет звонить Анастасия! – Кто это? – Как – кто, жена Альберта. – О, ты уже знаешь, как зовут эту крашеную сучку, – ровно улыбнулась моя Азриэлла, и я почувствовал предательскую дрожь в коленях. – Имей в виду, любимый, я тебе все колокола оборву, в нос засуну, и ходи с гайморитом, как будто так и было! – Не кричи, ребёнка разбудишь. – Я и не думала кричать, я же шёпотом. Но ты меня понял, да? Ещё бы. Психом конченым надо быть, чтобы не понять, сколь опасна ревность недавно родившей женщины. Тем паче ревность абсолютно беспочвенная, ибо где я, а где жена Альберта?! Гражданская война на два фронта мне в упор не пощекоталась. Тем более что в обоих случаях я буду гарантированно бит. – Любимая, а не пора ли мне на работу? – Конечно, счастье моё, но ты не ответил. – Клянусь светом Люцифера – между нами ничего нет, не было и не будет! – А?.. – А с Альбертом я помирюсь сегодня же вечером! – Дай мне по зубам, милый, и иди на работу, – нежно проворковала Азриэлла, сменив гнев на милость. – Мы будем ждать тебя дома, не забудь витаминки и какого-нибудь вкусного грешника по дороге. Ты же знаешь мои вкусы. Я послал ей воздушный поцелуй и швырнул чашкой в лоб, не рискуя приблизиться, после чего, пятясь задом, вышел из квартиры. На самом деле мясо грешников она не ела с тех самых пор, как родила. Добрый доктор, если вы помните, предупредила, что это было бы вредно для молока. А поскольку жена кормила грудью, то я очень щепетильно относился к тому, что она ест. Человечина (любая!) была для Азриэллы столь же запретна, как и тушёная свинина для правоверного иудея на Хануку. Ничего, от другой пищи малыш только рос и набирался сил. А мама возьмёт своё потом, когда полностью переведём Захарию на смеси и каши. Честно говоря, я себе всё это весьма смутно представляю. Ну, в смысле что будет дальше – каши, прикорм, детское питание, подгузники, это всё ладно, справимся. А вот, допустим, где ему гулять в Пекле? Представьте себе демонессу с колясочкой и пищащим крохой с погремушкой? Да на неё будет охотиться половина сотрудниц её же отдела! Про соседей вообще молчу, наша мама, которая моя тёща, успешно положила пятерых или шестерых самых активных. И всё-таки как выживать человеческому детёнышу у нас в Аду? Неужели по-любому придётся хоть каким-то образом переселяться наверх, менять образ жизни, работу, круг общения, лишь бы водить ребёнка за ручку в ясельки? Не знаю, не знаю… Вместо разбитой в прошлый раз тачки мне выдали новую. В смысле такую же бэушную, но вполне бегающую чешскую «шкодовку». А что делать, везде кризис, начальство пересаживает работников на более скромный транспорт. Так что хорошо ещё, что не велосипед, и уже, как говорится, большое русское мерси! Кстати, выпавшее сегодня задание, в принципе, было вполне стандартным – дама постбальзаковского возраста продала душу. Срок вышел, пора платить по счетам. Причина в договоре почему-то не указана, значит, всё стандартно – последняя любовь, роковая страсть, вовремя подсунутая под руку бумажка, подпись кровью. Устаревшая фигня! Во-первых, давным-давно все подписи ставятся чернилами, во-вторых, в определённых случаях и договора не надо – пожелал, получил, чек к оплате по решению кредитора, но обычно пять-шесть лет минимум. – Гражданка Никанорова? – спросил я через домофон. – Да. – Участковый Бельдыев, – нагло имитируя казахский акцент, соврал я. – Соседи жалуются на вас, шум, музыка, посторонние мужчины. – Это неправда, – как-то устало вздохнула женщина. – Но заходите. – Такая наша служба, – извинился я и вот тут уже не врал. В девяноста восьми процентах случаев наша служба как раз и состоит в том, чтобы любыми средствами уговорить человека пустить таких, как я, в своё жилище. Причём абсолютно добровольно. Восьмой этаж, квартира направо, мне даже не пришлось нажимать на кнопку звонка, хозяйка просто стояла в дверях. Одета в домашний халат, немолодая, не очень красивая, но в глазах светится что-то такое… – Заходите, пожалуйста. – Зачем? – почему-то остановился я. – Можно и здесь поговорить. – Заходите же. – Она сама почти силой втянула меня за рукав в прихожую, даже не удосужившись спросить про удостоверение. Впрочем, их у меня много. Женщина приложила палец к губам и провела меня в комнату, там, в уголке у окна стояла маленькая детская кровать. Ребёнок спал в розовом чепчике, значит, девочка. – А у меня сын, – невольно прошептал я. – Сколько вашему? – Три месяца. – О, да вы молодой отец, – улыбнулась хозяйка. – Раньше всё никак – дела, карьера, профессиональный рост, служебные обязанности. – Понимаю вас, сама такая. Ждала принца, думала, вся жизнь впереди, а когда в тридцать пять родила Настеньку, то до меня дошло, сколько же времени я потеряла. – Пройдёмте на кухню? Она кивнула, и мы вышли на цыпочках, чтобы не разбудить ребёнка. Чаю мне предложили сразу, далее пошла малоприятная процедура разговора с человеком, который совершенно не понимал происходящего. Это тяжело, поверьте… Я ей про договор о продаже души, а она мне про соседей сверху, которые включают шансон в двенадцать ночи, а потом жалуются, что их будит плач ребёнка по утрам. Принимать свой истинный облик было чревато, потому что визг перепуганной мамаши на раз поднимет ребёнка, а моя Азриэлла как-то честно пообещала убить меня, если я только разбужу Захарию, которого она укладывала спать целых два часа. Я запомнил. – Пожалуйста, Зоя Леонидовна… – Просто Зоя. – Не надо, гражданка Никанорова! Я на работе, поэтому без лишних фамильярностей. Итак, Зоя Леонидовна, где и когда вы подписали договор с Адом? – Ах вот вы о чём. Но это же глупая шутка, подруга прислала по Инету, нашла типовой где-то в Сети. Но это ведь уголовно не наказуемо. «О женщины!» – в очередной раз мысленно возопил я. Да, конечно же не уголовно! Но есть вещи куда хуже уголовного наказания! Вам мама в детстве не говорила, что всякие левые бумажки подписывать нельзя, а уж тем более – договор о продаже души?! В этот момент у меня в кармане зазвонил телефон. Азриэлла. Видимо, ей реально нечем заняться дома. – Милая, я на работе. – Захария спит, но я волнуюсь. – Что ещё? – Помнишь, перед сном я всегда целую его пяточки? Они были сладкие, а сейчас сладко-кислые! – Э-э-э… – Вот только не говори мне, что у меня бабская истерика и это ничего не значит.