— Да, с каждым разом дела всё лучше и лучше. Так скажи мне, что, чёрт возьми, имел в виду Белох? — Нам лучше поговорить наверху. Он больше не сжимал мою руку, и я задалась вопросом, будет ли он продолжать принуждать меня, если я буду отпираться. Хотя у меня и в мыслях такого не было. Я хотела получить ответы, и на этот раз он собирался дать их мне, хотя я думала, что он был таким же ангелом, как я была доисторической богиней секса. Он начал подниматься по лестнице, и я последовала за ним. Я всегда могла ударить его по голове и убежать, независимо от того, сколько Полуночников рыскало вокруг дома. Одна из дверей была открыта и высокая кровать, такая же, как и в моей комнате, была смята. Наверное, это была его комната, и я изо всех сил старалась не выказывать нежелания войти. В конце концов, мы оба были взрослыми и могли вести разговор, как в спальне, так и в библиотеке. В одном конце огромной комнаты стоял неудобный на вид викторианский диван, и я подошла и села, совершенно готовая перекрёстно допросить Азазеля. Азазель приподнял бровь, и мне почти показалось, что я заметила усмешку на его прежде суровых губах. У меня вдруг возникло ощущение, что он ненавидит меня не так сильно, как раньше, хотя я понятия не имела, что заставило его передумать. Он уселся в кресло с высокой спинкой, которое стояло под прямым углом к дивану. — Почему он назвал тебя ангелом? — я сразу же перешла к делу, не дожидаясь, пока он возьмёт разговор под контроль. — Как по мне, ты вообще не похож на нежного херувима, присматривающего за людьми. — Вовсе нет, — отрезал он. — Я падший. Какое-то мгновение я не двигалась. В это я почти поверила, глядя на неземную красоту его бледного лица и холодный гнев в его напряжённом теле. — Когда? — Ещё до того, как стали вести летопись времен. Я стала ломать голову в поисках информации, полученной из когда-то прочитанных мной отрывках. — Ты Люцифер? Мне удалось напугать его. — Что ты знаешь о Люцифере? — Немного. Он был первым падшим ангелом, не так ли? Любимый ангел Бога, который стал слишком высокомерным и упал с небес, чтобы стать Сатаной. Я практически видела, как крутятся колесики в омутах его холодных глаз, пока он решал, как много можно мне рассказать. — И да, и нет, — сказал он, наконец. — Он был любимцем Бога, и его имя означает Несущий свет. Что же касается высокомерия, то это было просто сомнение в божьем выборе уничтожить мужчин, женщин и детей за грех одного человека, Бог часто так делал. Люцифер задавал вопросы и за это его приговорили к вечным мукам. Что же касается Сатаны, то он просто искусственная конструкция, используемая людьми для объяснения действий Бога и архангела Уриэля. — Ты хочешь сказать, что Бог — это Сатана? Он вздохнул, явно раздражённый. — Я говорю тебе, что Сатаны не существует. Он выдумка. — Как и падшие ангелы, — парировала я. — Я более чем реален, — сказал он. — Прикоснись ко мне. Я постаралась не шарахнуться от этой мысли. Я уже прикасалась к нему, и ощущение его гладкой, упругой кожи под моими руками было тревожным. — Неважно. Я тебе верю. — Так ты не собираешься спрашивать меня о другой части того, что сказал Белох? — Я не помню. Полная ложь. Я точно помнила, что он сказал, и от его слов по моему телу пробежала дрожь, хотя, должна признаться, не от отвращения. — Он сказал, что не каждый может трахнуть ангела. Та же раскаленная дрожь пронзила меня. Я тщательно подбирала слова. — Я предположила, что он просто пошутил. — И всё же ты не подумала, что он пошутил насчёт ангела. Я откинулась на спинку дивана, призывая каждую унцию контроля, чтобы казаться расслабленной и слегка любопытной, в то время как всё моё тело покалывало. Это была не интеллектуальная дискуссия. Всё это куда-то вело, и я не была уверена, что хочу идти в том направлении. С другой стороны, может у меня и выбора не было. — Почему бы тебе не объяснить это мне? Всё. Например, почему ты планируешь передать меня людям, которые ничего не оставят, когда закончат со мной. Он даже не моргнул. — Мне жаль, что меня принуждают отдать тебя Разрушителям Правды. Я бы предпочёл узнать то, что мне нужно знать, не привлекая их к этому. — И что ты хочешь узнать? — На самом деле всё очень просто. Мне нужно знать, что ты знаешь о Люцифере. — Я уже сказала тебе... Он покачал головой, и его шелковистые чёрные волосы заплясали на бледном лице. — Я говорю не о той отсталой мифологии, которую ты мне рассказала. Лилит знает, где похоронен Люцифер. Ты была заключена в тюрьму неподалёку, в наказание за сомнение в слове Божьем. — Полагаю, такое случалось сплошь и рядом. Именно поэтому ты пал? Он даже не моргнул. — Нет. Я был вторым, кто пал вместе с двадцатью моими друзьями. Нас послали на землю учить людей владению металлом и земледелию, и мы совершили ужасную ошибку, влюбившись в человеческих женщин. Бог того времени был злобным, мстительным существом и за это на нас было возложено вечное проклятие. Я ошеломлённо уставилась на него. — Этого я меньше всего ожидала, — сказала я, наконец. — Я бы предположила, что ты даже не знаешь, что такое любовь. Он посмотрел на меня, и на какое-то время я замерла, пойманная глубокой, пламенной тоской в его ярко-голубых глазах. Тоска, печаль и чистый тёмный жар секса пылали в его долгом, медленном взгляде, и я почувствовала потрясение внутри, мои предположения полетели к чёрту. Выражение его лица обожгло меня, и на миг я почувствовала, как моё тело напряглось в ответ. Когда его веки опустились, а лицо стало холодным и отстранённым, ко мне вернулся рассудок. Я быстро попыталась сменить тему. — Что значит "Бог того времени"? Ты хочешь убедить меня, что их больше одного? — Есть столько богов, сколько люди могут себе представить, но по большому счету они все одинаковы, это Высшее Существо, которое, в конце концов, предоставило человечеству свободу воли, а затем отступило, чтобы позволить им барахтаться самостоятельно. — Это не так уж и плохо, не так ли? — Нет, ничего не сравнится с суровым надсмотрщиком, создавшим этот мир. Но он оставил архангела Уриэля, ответственным за исполнение своего слова, и результаты были... менее оптимальными. Нет ни единого шанса на прощение или искупление, только вечное проклятие. — Значит, ты проклят? — Как и ты. Теперь Разиэль ведёт Падших, и он велел мне привести тебя сюда, в Тёмный Город, чтобы узнать, что тебе известно. У меня нет власти в этом месте. Рано или поздно я буду вынужден выдать тебя Разрушителям Правды и ничего не могу с этим поделать. Они безжалостны и неудержимы. Я удивлённо уставилась на него. — Почему ты не хочешь этого делать? Я думала, ты хочешь моей смерти. Он выглядел смущённым. — У меня есть на то свои причины. Но, по правде говоря, пока ты живёшь далеко, и твоя жизнь не соприкасается с моей, я готов ждать несколько сотен лет. — Я не собираюсь жить несколько сотен лет. Я человек. Он издал звук отвращения. — Пока ты играешь в эту игру, у тебя нет никакой надежды. Ты не человек, и не была им на протяжении тысячелетий, с тех пор, как бросила вызов Богу и была проклята. К концу недели Разрушители Правды заберут тебя, и ты будешь уничтожена, и я не могу изменить это. — Тогда зачем мы вообще это обсуждаем? Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, а я рассматривала спокойные, изящные черты его лица, высокие скулы, узкий нос, злой, соблазнительный рот. — Возможно, есть выход, — он заговорил так тихо, что я почти не слышала его. — Какой? — Если ты расскажешь мне всё, что знаешь, я смогу найти способ увести тебя отсюда. Ты можешь вернуться в Австралию или куда угодно, лишь бы не лезла в мою жизнь. — Быть частью твоей жизни никогда не было моим приоритетом, — сказала я ледяным тоном. — Ты тот, кто преследовал меня, помнишь? — я села и провела рукой по спутанным волосам. — А я ничего не знаю. Ты продолжаешь настаивать, что я древний сексуальный демон, и ты не веришь мне, когда я говорю, что ты ошибаешься. Я понятия не имею, где они похоронили Сатану... — Люцифера, — резко поправил он. — Я понятия не имею, где его похоронили. Я ничем не могу тебе помочь.