Давая понять, что готов перейти к деловой части совещания. Шиповник кивнул Вербину, и Феликс доложил: – Нового – ничего. Присланный экспертами отчёт содержит всю ту информацию, которую я получил от Патрикеева: жертву держали под препаратами и целенаправленно готовили к тем… гм… процедурам, которые Кровосос в дальнейшем провёл. – На каком основании вы сделали вывод, что убийца удерживает нескольких пленниц? – Согласно рабочей версии, Кровосос планирует убить не менее четырёх человек. – И что? – Я считаю, что жертвы неким образом связаны между собой, убийство одной могло насторожить остальных, поэтому Кровосос и решил держать их под препаратами. Он похитил их, скорее всего – одновременно, а сейчас живёт обычной жизнью и лишь периодически наведывается в логово, чтобы проверить пленниц. – Знать бы, где его логово, – протянул Колыванов. – Где угодно, – развёл руками Анзоров. – Это не квартира, – вдруг сказал Вербин. – Что? – В прошлый раз мы решили, что Кровосос может устроить логово где угодно, однако это не так. Девушек в квартиру можно привести, это не вызовет подозрений, но как незаметно вынести тело и положить в машину? В многоквартирном доме даже ночью есть вероятность с кем-нибудь столкнуться. Представляете: вы входите в лифт, а там стоит сосед и держит прислонённое к стенке тело, завёрнутое в полиэтилен и скрученное буквой «зю»? К тому же многие подъезды и дворы подключены к системе «Безопасный город» или обладают собственным видеонаблюдением. Судя по деньгам, которые Кровосос уже потратил на подготовку преступления, если у него и есть квартира, то она в хорошем доме, с консьержем и системами безопасности. – Он живёт в Подмосковье, – понял Шиповник. – В собственном доме, – подтвердил Вербин. – Скорее всего, с подземным гаражом. – Если забор высокий, можно обойтись без гаража, – заметил Колыванов. – Можно. – Если забор высокий, а дом соседа – низкий, – поддержал разговор Анзоров. – Но такое бывает не часто, поэтому или гараж, или навес во дворе, чтобы можно было спокойно загрузить тело в машину. – Он не стал хвалить Вербина, но по тону было понятно, что следователь потеплел. – Я голосую за гараж: или подземный, или примыкающий к сараю, в котором можно разместить пленниц. – Второй вариант менее предпочтительный. – Почему? – Сарай хуже подвала. – Это уже детали. А вот насчёт загородного дома – попадание точное, принимаем версию, что Кровосос живёт в Подмосковье или имеет загородный дом, – подытожил Анзоров. – Что у нас ещё есть? Кто-нибудь занимался мышами? – Я занимался, – ответил Феликс. – И как успехи? Докопался? – Я докопался не столько до мышей, сколько до воронежских коллег, которые, к счастью, не подвели и отработали мышиного курьера очень быстро. Однако порадовать нечем. – Вербин выдержал короткую паузу. – Как и предполагалось, Кровосос организовал передачу ящиков с мышами модным бесконтактным способом: распорядился выгрузить их около припаркованного в одном из дворов автомобиля, а деньги положил на заднее колесо – в конверте. Адрес доставки, марку и номер автомобиля, около которого следует оставить ящики, курьеру продиктовали по телефону. Курьер всё записал, но бумажку, разумеется, выбросил. Номер машины не помнит, сказал, то ли московский, то ли подмосковный. Сама машина – среднего размера кроссовер, тёмного цвета, или корейский, или японский, но на сто процентов не уверен. Других подробностей нет. – То есть кроссовер может оказаться и корейским, и японским? – Увы. – Сколько таких машин каждый день ездит из Москвы в Воронеж и обратно? – задался вопросом Анзоров. – Предлагаете просмотреть видеокамеры на трассе М4 «Дон»? – уточнил Колыванов. – Да. – Можно, – ответил после короткой паузы Шиповник. – Но Кровосос, как мы знаем, предельно осторожен, а камер на «Дону» не очень много. – И тем не менее мы должны проработать эту версию. Анзоров, очевидно, считал поиск машины, которая неделю назад совершила поездку в Воронеж и обратно, хорошим наказанием для Вербина, и подполковник не стал препираться: – Проработаем обязательно. – Прекрасно. А пока зафиксируем, что у Кровососа есть в собственности или есть доступ к тёмному кроссоверу и восьмого июля этот автомобиль побывал в Воронеже. И раз уж мы заговорили о транспорте, хотелось бы знать, что там с машинами с Верхних Полей? На этот раз отвечать пришлось Колыванову, который, в свою очередь, выбрал сухой официальный тон. – На сегодняшний день зафиксировано двадцать семь автомобилей, которые въехали и выехали из нужного района в интересующие нас промежутки времени и которые мы не смогли проверить по другим камерам. – Среди этих машин есть чёрные кроссоверы? – тут же спросил Анзоров. Последовала пауза, во время которой Колыванов сверялся с планшетом. – Пять тёмных кроссоверов разных марок и три чёрных внедорожника большего размера. Эти машины проверим в первую очередь. – Хорошо. – Отдельно мы фиксировали грузовики и фуры, но проверять их пока не спешим. – Почему? – Во-первых, потому что большегруз за забором не спрячешь, – ответил Колыванов. – А во-вторых, вряд ли мы ищем водителя грузовика, тем более – фуры. И ещё я не думаю, что Кровосос катается в фургоне вроде «Газели». Их мы, конечно, фиксировали и будем проверять, но вероятность, что среди них окажется машина убийцы, я считаю низкой. – Почему? – повторил вопрос Анзоров. – Потому что для управления такими машинами требуется особая водительская категория, а я сомневаюсь, что Кровосос так давно готовил преступление, что успел её получить. Права у него обычные, так что в большую машину он не сядет. – Логично. Несколько секунд в кабинете царила тишина, после чего Шиповник поинтересовался: – А у вас есть какие-нибудь новости? – Я получил предварительный психологический портрет подозреваемого, – медленно ответил следователь, всем своим видом показывая, что дело сделано большое и теперь-то уж Кровососу деваться некуда. – Уточняю – предварительный. – Понятно, что окончательный мы получим, когда его арестуем, – хмыкнул Вербин. – Вы что-то сказали? – Предварительно порадовался. Анзоров покосился на Шиповника, Шиповник посмотрел на Колыванова, Колыванов пожал плечами. Оставшийся вне переглядываний Феликс посмотрел в окно. Он не видел ничего плохого в существовании психологических портретов и даже в том, чтобы знакомиться с ними, и с интересом ждал выступления следователя, чтобы сравнить свои выводы с мнением профессионалов. Однако уточнение «предварительный» его смущало. – Скорее всего мы ищем мужчину до сорока пяти лет. Образованного и со склонностью к творчеству. Возможно, но не обязательно, он является представителем творческой профессии. «Скорее всего», «возможно»… Вербин постарался, чтобы на лице не отразилось разочарование. – Преступник располагает свободным временем и достаточно большими ресурсами, значит, либо он успешный предприниматель, владелец бизнеса, что позволяет ему много времени уделять себе, либо у него есть постоянный источник дохода в виде ренты. Вряд ли он занимает высокооплачиваемую должность, требующую постоянного нахождения на рабочем месте. С большой вероятностью у преступника есть семья, однако он несчастлив в браке и, вероятнее всего, бездетен. – Почему Кровосос несчастлив в браке? – подал голос Вербин. – Он латентный гомосексуалист? – На основании чего вы сделали вывод? – поднял брови Анзоров. – Жертва не изнасилована. – Если убийца не ищет сексуального удовлетворения, это не значит, что он гомосексуалист. Неужели вы этого не знали? Отвечать Вербин не стал. – Теперь самое интересное: психологи не уверены, что мы имеем дело с серийным убийцей. После тщательного анализа заявления мнения специалистов разделились, одни считают, что Кровосос – классический серийник, другие обращают внимание на явную нацеленность Кровососа на последнюю жертву, которую он назвал Дракулой, и высказывают предположение, что мы имеем дело с убийцей, маскирующимся под серийного убийцу. – Зачем? – не выдержал Шиповник. – Склонность к творчеству, – пожал плечами Анзоров. – Ну и с головой у него явно не всё в порядке. – Мы рассматривали такую версию, – заметил Колыванов, бросив быстрый взгляд на Вербина. – И отвергли? – У нас мало информации, чтобы отвергать версии. – Ладно, тогда знайте, что часть специалистов с вами согласна. – Это весьма обнадёживает, – пробурчал Феликс.