Кое-что вы неверно знаете. На самом деле их зовут не Чи Ынчжи, Мин Чинхи, Ким Сечжин. Это имена моих настоящих одноклассниц. Эти три девчонки из банды приказали мне украсть школьную форму для них, и так они заполучили себе эти имена. Их фамилий я не знала. Но помню имена, по которым они друг друга называли. До сих пор отчетливо помню. Чи Ынжчи – это Чонхэ, Мин Чинхи – Ынчжу, а Ким Сечжин – Каюн. Чонхэ, Ынчжу, Каюн – их настоящие имена. Я могу доказать это. Их можно найти в сорок третьем выпускном альбоме школы Семун. Мы были почти ровесники. В средней школе они уже начали активно вести уличную жизнь. Зачем им была нужна школьная форма? Чтобы бесплатно приходить на обеды в столовую. Когда они надевали форму, то могли незаметно смешаться с другими школьниками, и никто ни о чем не подозревал. Я украла эту форму для них во время урока физкультуры. Эти девчонки были безрассудные и явно ненормальные. Я ушла от них до того, как все случилось, вернулась домой и снова стала посещать школу. Через одиннадцать лет они вдруг появились в моей жизни. Кажется, все это время они друг с другом не общались, помня о тех трагедиях. Но вы своими поисками правды и попытками встретиться с одноклассниками сестры нарушили их спокойную жизнь. Они придумали план: мы должны встретиться с вами под вымышленными именами и убедить в том, что ваша сестра действительно совершила самоубийство. Поэтому мы тогда пришли в ресторан. Сегодня они явились ко мне, и вот что из этого вышло. Они угрожали и говорили, что мои намеки слишком подозрительны и опасны, поэтому я должна замолчать. Теперь вы сами понимаете, почему мне приказали молчать. Да… все верно. Это были они. Сугён погибла из-за них. Однажды Минсо тоже сбежала из дома и в течение недели была в нашей банде. Минсо была такой кроткой и робкой, она мне сразу понравилась. Но когда она отказывалась выполнять их приказы, они издевались над ней, так же как и надо мной. Минсо попробовала так жить, но потом сбежала домой. Они не желали оставлять ее в покое. Вскоре они узнали, что Минсо рассказала обо всех творившихся в банде делах своей лучшей подруге Ким Сугён. Они словно с катушек слетели. Увидев это, я ушла из их банды и вернулась домой. Это случилось три месяца спустя. Я снова начала ходить в школу, но они стали мне названивать и пообещали, что отстанут, если я выполню их последний приказ: привести на крышу Ким Сугён после перемены во время четвертого урока. Мне пришлось сделать это. Я мечтала, чтобы они поскорее от меня отстали. Но я очень переживала: что они задумали? После первого урока во время перемены я схватила Ким Сугён, выходящую из туалета, и попросила подняться на крышу, как только начнется четвертый урок. Сугён, скорее всего, уже знала от Минсо, что я тоже была в банде «сбежавших из дома». Неловко посмотрев на меня, она согласилась. Мне было любопытно и страшно. Перед четвертым уроком я спряталась в туалете, а потом вышла. Мне не хотелось становиться соучастницей преступления. Но я не могла поступить по-другому. Тогда я увидела: переодевшись в школьную форму, те девчонки поднимались по лестнице, ведущей на крышу… Парень, их главарь, Ли Хангю, тоже был с ними. До этого они приказали мне украсть и мужскую форму, чему я поначалу удивилась. Оказывается, она была нужна именно для этого случая. Девчонки стройным рядом шли за ним. Они всегда беспрекословно его слушались. Стоило сумасшедшему Ли Хангю приказать что-нибудь безумное, как они с удовольствием это выполняли. Кажется, в тот раз произошло то же самое. – Может, это он? Он и есть N? – Нет, того парня зовут Ким Хёнхван. Мы с одной параллели, но из разных классов. После тех происшествий, где-то год спустя, он сам меня нашел, так как на фотографии, которую попросила сделать Ким Сугён, была и я. Точно не знаю, но, наверное, Сугён попросила его фиксировать каждое движение этих школьниц. Не получив никакой оплаты за работу от нее, ведь она погибла, он решил получить хоть что-то с меня. Он угрожал, что распространит эти фотографии… Поэтому я ему заплатила. Боясь, что он снова меня найдет и будет шантажировать, я сменила имя и номер и постаралась совсем пропасть из виду. Но тут появились вы, и он почуял, что ситуация может весьма выгодно повернуться в его пользу. А я снова стала переживать, что мое не совсем приятное прошлое может раскрыться… Я купила серую сим-карту, позвонила ему и сказала передать эти фотографии вам. Ведь вы, как и я, пострадавшая, и мне необходимо было показать, что я с ними не заодно. Не выдавайте меня. Простите. У меня действительно не было дурных намерений. Я только хотела, чтобы они перестали меня преследовать. Из чувства вины я иногда прихожу на могилу Сугён. Я рассказала вам всю правду. Простите меня за мою ошибку молодости. Верно. Они преступники. А Сугён наверняка убил Ли Хангю. Точно он. Перила на крыше школы Семун довольно высокие, девочки не смогли бы так высоко поднять Сугён и перекинуть ее через преграду. Это Ли Хангю поднял и сбросил… Сугён погибла от рук Ли Хангю. Он всегда всем руководил… А так как он был в школьной форме, то смог ускользнуть от глаз полицейских. – Удали записи звонков от меня. Я удалю записи разговоров на телефоне твоего мужа. Скажешь, муж сам упал. А я пришла, так как испугалась за тебя. Я отправлю тебе сообщение со своего номера: «Пришла встретиться с твоим мужем, а он лежит без сознания, но состояние не вызывает опасений, поэтому не стала вызывать 119 и просто ушла». Мужу потом скажешь, что я ошиблась с фотографиями, поэтому передумала о них говорить. Это уже твоя забота – убедить его, чтобы он ни в чем меня не подозревал. А теперь выкладывай все об этой банде. Это твоя плата за спасение мужа. Желаю тебе до самой смерти вымаливать прощение перед Сугён и передо мной. Живи с этим чувством вины! Даже если это и был приказ, все равно ты помогла им в убийстве. Не знала, что они могут убить ее? Да все ты знала! Ты до сих пор живешь в страхе и постоянных страданиях. Желаю тебе и провести остаток жизни в муках совести. Всю жизнь. * * * В этот момент, то ли к счастью, то ли к несчастью, в памяти Ёнён вдруг всплыла сцена, которую она мечтала не вспоминать никогда. При жизни Сугён ни разу не принимала такой позы. Никогда так не выгибала рук и даже когда решила заняться йогой, то ни разу так не изгибалась в пояснице. Ноги и руки были вывернуты и искорежены… Затылок разбит. Лицо, залитое кровью, как-то уцелело с вытаращенными от ужаса и боли глазами. Именно в таком виде лежала Сугён на фотографии, которую показали ей полицейские с места происшествия. Ёнён во всех красках представила, как над Сугён, ушедшей в мир иной в таком виде, смеются Чи Ынчжи, Мин Чинхи и Сон Ухён. Она видела свою сестру такой в последний раз, когда сама закрывала ей глаза мокрой от слез рукой в морге. Придя в себя, Ёнён поняла, что безумно кричит во весь голос, заткнув уши. Из-за распухших от слез век ничего не было видно. * * * Начало полудня. Раздался звонок. Номер начинался на 02, значит – звонили с сеульского стационарного телефона. Ёнён взяла трубку, женский голос представился Ким Сечжин. Она сказала, что звонит по просьбе Мин Чинхи, чтобы как-то помочь, потому что была одноклассницей Ким Сугён. Имя Ким Сечжин врезалось в мозг и закружилось вихрем в голове. Взгляд повис в пустоте. Ёнён поняла, что с этого момента надо начинать расследование с самого начала. Глава 22 Каюн выглядела точь-в-точь как на фотографии. Даже несмотря на возраст, лицо было такое же миловидное. – Я очень удивилась, когда вы сами назначили место встречи. Слышала, вы еще не совсем поправились, поэтому я собиралась организовать все сама. Открылась дверь: двое официантов принесли еду. За каждое движение Каюн одаривала официантов благодарным взглядом и вежливыми фразами. Персонал вышел – ее взгляд остановился на трех бутылках сочжу. Каюн, немного растерявшись, виновато сказала: – Извините, я не пью спиртное. – Ничего страшного. Это для меня. Каюн с удивлением посмотрела на Ёнён, но потом, словно одернув себя, резко улыбнулась. Ёнён была серьезной. – Я слышала, вас интересуют далекие события школьных лет. Честно говоря, я не знала близко ни Ким Сугён, ни Ким Минсо, и даже тех, кто мне позвонил. Поэтому поначалу подумала, что это телефонные мошенники. Мне пришлось хорошенько подумать, чтобы вспомнить девочек. Я совсем не ожидала получить вести от своих одноклассников. В любом случае, я слышала, что вам нужна помощь, поэтому решила с вами встретиться, но не уверена, будет ли от меня хоть какая-то польза. – Видимо, вы не были близки? – Да, мы даже не общались. Если б не то происшествие, я бы не вспомнила их имен. Если говорить о произошедшем тогда… Ёнён еще ничего не спросила, но Каюн продолжала говорить. Однако, заметив пристальный взгляд Ёнён, девушка поперхнулась и закашлялась. – Выпейте воды. Каюн взяла стакан и сделала несколько глотков. На лице по-прежнему сохранялась улыбка, но уже с примесью тревоги. Было видно, как она выдавливает ее из себя. Ким Сечжин, в настоящей жизни Каюн, следя за выражением глаз собеседницы, старательно продолжала свой рассказ. Ёнён не останавливала ее, позволив ей говорить все, что та захочет. Когда рассказ вот-вот должен был закончиться, Ёнён произнесла: – Это все, что ты хотела мне сказать? Каюн с удивлением посмотрела на Ёнён. В ее широко раскрытых глазах крылось что-то пугающее и неискреннее. – Честно говоря… можно мне прямо высказать свое мнение? Когда к вам вернется память, разве вы тогда сами все не вспомните? Так много времени прошло, так что я плохо помню те события. Но раз вы просили о помощи, я решила прийти, хотя не понимаю зачем. – Не понимаешь зачем? С лица Каюн бесследно исчезла прежняя улыбка. – Да, извините, но не могу понять. Слышала, вы считаете, будто Сугён не совершала самоубийства. Это дело давно закрыто, и спустя одиннадцать лет весьма глупо что-то пытаться доказать. Когда к вам вернется память, вы сами все вспомните. А сейчас из-за временной потери памяти вы просто себя изводите бесполезными поисками несуществующих ответов. Проявите немного терпения, и память вернется. А насчет самоубийства Сугён я точно помню, что именно так все и было. Это даже не воспоминание, а факт. И причин для самоубийства было достаточно, даже в полиции вынесли такой вердикт. Здесь больше нечего выяснять. Заключение вынесли после тщательного расследования. Разве его бы вынесли просто так? Я слышала, вы не помните ничего после 2009 года… То есть вы себя до сих пор считаете на одиннадцать лет моложе? – Да, я до сих пор думаю, что мне всего двадцать три года. – Вам, наверное, неловко, когда я зову вас «онни». В любом случае жизненного опыта у меня больше. И я поделюсь с вами этим опытом. Если вы чего-то не видели своими глазами или не были на месте событий, то лучше никому не верить и молчать обо всем – это самое верное решение. Я видела много людей, которые потерпели поражение только потому, что были слишком самоуверенны, полагаясь на догадки и домыслы. Нельзя быть столь невнимательной и полагаться на слухи. – Я была на том самом месте. – Все верно, но вы ничего не помните. Как только память к вам вернется, вы сами огорчитесь, что столько времени потратили впустую на встречи с разными людьми. Так и будет, поверьте. Вы это уже однажды пережили. Сейчас же попытки откопать что-то в событиях прошлого со стороны выглядят довольно бессмысленно и нелепо. Как и ее сообщницы, Каюн старалась произвести впечатление, будто от всей души желает, чтобы к Ёнён поскорее вернулась память. Видимо, они надеялись, что с возвращением памяти настырная старшая сестра снова поверит в прежнюю ложь. Этого они и добивались. Ёнён, не говоря ни слова, смотрела на полную обмана Сечжин. Собеседница стала чаще моргать, будто боролась со сном, пару раз даже зевнула. Каюн потянулась за стаканом, но, увидев, что он пустой, нервно опустила его и решила налить себе воды. Кувшин выскользнул из ее рук – Каюн вскрикнула. Ёнён молча наблюдала, как та неловко вытирает салфетками пролившуюся воду. Ее движения становились неловкими, руки не слушались, глаза слипались – Каюн перестала контролировать ситуацию. Не отрывая взгляда от нее, Ёнён засунула руку в сумку собеседницы и, найдя там телефон, остановила запись. Теперь больше никто не подслушивал их. Каюн молча и безропотно наблюдала за ней. В ее глазах читалось, что она хочет сказать что-то, но у нее не получалось, поэтому она лишь моргала и глупо смотрела перед собой. Вскоре Ким Сечжин закрыла глаза и повалилась набок. От Ынчжу пришло голосовое сообщение. Именно Чонхэ предложила общаться через приложение, чтобы в телефонах не оставалось записей о совершенных звонках. Чонхэ считала Ынчжу и Каюн глуповатыми. Особенно Каюн. Та не отличалась умом, учитывая, что успела родить ребенка от главаря их банды и живет с ним, так и не расписавшись. Надо же быть такой бестолковой. Чонхэ установила максимальную громкость на телефоне и положила его на журнальный столик, а сама села рядом на диване, прослушивая сделанную прошлой ночью запись. Сразу же раздался громкий голос Ынчжу из трубки: «Что ты наделала! А если она умерла?» «Это ты ее толкнула». «А ты предложила пойти. И вообще, с самого начала, кто предложил встретиться с Ким Ёнён? Ты! Из-за тебя все пошло не так». «Прекращайте. Какой смысл ругаться сейчас? Может, еще друг друга за волосы оттаскаем?» «А если Сон мертва, что тогда делать?» Идея пойти к Сон Ухён и заткнуть ей рот принадлежала Чонхэ. Но все испортила именно Ынчжу. Сначала в квартиру зашла Чонхэ, за чашечкой кофе она постаралась разрядить обстановку, а затем сама открыла входную дверь и впустила Ынчжу и Каюн. Они хотели слегка припугнуть Сон. Но, не сдержавшись, Ынчжу набросилась на нее. Драка как таковая даже не успела начаться, как Сон Ухён упала и разбила затылок. Из раны резко хлынула кровь, они испугались, что удар мог оказаться смертельным, и сбежали из квартиры.