* * * Рано утром муж ушел на работу, а она принялась за домашние дела. До свадьбы Сон смогла построить весьма неплохую карьеру в крупной компании. Она отвечала за важные проекты и была весьма успешным старшим менеджером, заслужив уважение у начальства, что позволило ей даже возглавить некоторые крупные проекты. Но, встретив своего будущего мужа, она начала меняться. Ее как будто подхватила новая мощная волна под названием «любовь», более сильная, чем прежняя – «достижение целей». Очень быстро Сон охладела к работе. После свадьбы она распрощалась с компанией. Хотя иногда Сон и думала продолжить работу, чаще всего она не была уверена в своем желании. У нее не укладывалось в голове, почему она была так предана компании, работала на износ днями и ночами. Нельзя сказать, что работа доставляла ей удовольствие. Ей просто нужна была какая-то опора в жизни. На телефон пришло сообщение от мужа: «Желаю хорошо сходить на кулинарные курсы. На следующей неделе лучше без букета? Похоже, вчера тебе не особо понравилось». Ее муж, всем на зависть, был очень романтичный. После свадьбы вот уже в течение двух лет он каждую неделю дарил ей цветы, ни разу не нарушив традицию. Ему запомнилась однажды услышанная фраза: «После свадьбы домашний быт и заботы о ребенке меняют женщин и заставляют их сомневаться в чувствах и верности супруга». «Нет, мне нравятся цветы. Но лучше, если ты не будешь звонить в дверь, а сразу зайдешь в квартиру. Я немного испугалась от неожиданности». «Ну хорошо. Извини. Хорошего дня. Люблю тебя». Получив полное нежности сообщение от мужа, сердце Сон гулко забилось в груди. Но не от приятного томления и радости. А от тревоги. В третьем часу Сон отправилась на кулинарные курсы. Это решение было принято уже давно: «Если у меня будет ребенок, то я обязательно буду кормить его полезной домашней едой». Самый тяжелый грудничковый период пролетит как стрела, а за ним сразу наступает тот возраст, когда мама должна кормить ребенка здоровой пищей. Откладывать обучение на потом никак нельзя. К тому моменту будет уже поздно. Поэтому Сон решила, что самое подходящее для этого время – период, когда ребенка еще нет. – О, госпожа Сон, почему вы не пришли на занятие вчера? Все о вас вспоминали, – поприветствовала ее женщина, взявшая на себя роль руководителя в их группе. У нее на груди был прикреплен бейдж, как это требовали правила программы. Сон встречалась с ней уже не в первый раз на занятиях, но до сих пор не могла запомнить ее имя. Мельком взглянув на бейдж, она вспомнила довольно нелепое имя «Чо Синхи». Женщина была очень волевой и энергичной. Сон с улыбкой на лице ответила: – Я неважно себя чувствовала. – Я хотела попросить еще в прошлый раз… Тогда сейчас. Напишите свой номер телефона. И присоединяйтесь к нашему групповому чату. – Уже есть общий чат? – Конечно! Вы же только недавно присоединились к группе, а мы уже давно в нем общаемся. Сон не успела ничего ответить, как Чо Синхи радостно протянула руку за ее телефоном, как будто уже получила согласие. Сон без малейшего желания, но при этом не показывая виду, отдала свой телефон. Чо Синхи записала в контактах свой номер и позвонила себе: – Я вышлю вам приглашение в чат. Будем теперь чаще общаться. – Хорошо, – пришлось согласиться Сон. На самом деле ничего хорошего. Она пришла сюда только с одной целью – научиться готовить. Сон была совсем не рада такому навязыванию дружбы. Раньше она не испытывала к Синхи особо никаких чувств. Но теперь ей сразу разонравилась эта мило улыбающаяся женщина, строящая из себя главную. Программа курсов предполагала, что каждый готовит самостоятельно, повторяя за шеф-поваром. Как-то естественно вышло, что по ходу занятий между участниками возникали разговоры на разные темы. В этой группе всего восемь человек от двадцати пяти до сорока с лишним лет. Среди них есть даже один мужчина, что еще раз доказывает, как сильно меняется мир. Сон обычно не отвлекалась на чужие разговоры, но все слышала. Она старалась не участвовать в пустой болтовне, только молча и сосредоточенно готовила. Один раз, погрузившись в свои мысли, она не заметила, о чем именно шла беседа. Вдруг все громко рассмеялись. Но так как она упустила суть разговора, присоединиться к всеобщему смеху не решилась. Сон взглянула на всех. Среди них двое, посмеиваясь, искоса смотрели в ее сторону. Она не могла понять, то ли они предлагают вместе посмеяться, то ли они смеются над ней, а если так, то это полное неуважение. Неужели она сделала что-то не так? До самого конца урока ей не давала покоя эта мысль. Глава 4 Ёнён ждала Чи Ынчжи в условленном месте. Ей самой не верилось в это. Она была до последнего уверена, что встреча не состоится, но девушка довольно легко согласилась увидеться. Скоро она встретит человека, который поможет хоть немного продвинуться и узнать правду о смерти сестры. Она осторожно вытащила фотографию Сугён, погладила ее и положила обратно. Сидя в инвалидной коляске, Ёнён смотрела перед собой оцепеневшим взглядом. Хотя она могла встать и сделать несколько шагов, но, чтобы отодвинуть тяжелый стул, ей понадобилась бы помощь официанта. Открылась дверь, и зашла девушка. Сердце учащенно забилось в надежде, что это и есть Чи Ынчжи. Девушка вертела головой по сторонам, не замечая сидевшую в углу зала Ёнён. Ей пришлось несколько раз выкрикнуть имя. Наконец девушка заметила ее и подошла. Потеряв дар речи, Ёнён смотрела на Ынчжи, повзрослевшую на одиннадцать лет. Она была в аккуратном деловом костюме и с гладким каре чуть ниже плеч. Женщина выглядела весьма элегантно, как будто сошла со страниц глянцевого журнала. Немного сомневаясь, как лучше обратиться к ней, Ёнён начала: – Извините, это вы Чи Ынчжи, верно? – Да, я! А вы Ёнён, сестра Сугён… Я правильно понимаю? Услышав такой ответ, Ёнён почувствовала себя неловко и кивнула головой. Ынчжи производила впечатление резкой и самоуверенной женщины. Выдвинув стул, она села. У нее были выразительные брови и красивый острый подбородок. Теперь ее движения стали сдержанными и спокойными, это контрастировало с тем впечатлением, которое она произвела вначале. Женщина вытащила из сумки кошелек и спросила: – Что будете пить? – Я оплачу, – Ёнён тоже поспешила вытащить кошелек. – Нет, я угощаю, – Ынчжи говорила так настойчиво, что Ёнён не смогла сопротивляться. И на самом деле, сидя в инвалидном кресле, ей было тяжело препираться и настаивать на своем. Вскоре Ынчжи вернулась к столику с двумя напитками. Перед Ынчжи стоял кофе, а перед Ёнён – чай. Ынчжи сразу решила приступить к сути разговора с вопроса: – Вы действительно пробыли в коме одиннадцать лет? – Да. Видимо, вы очень удивились, когда услышали это по телефону. Как вы, наверное, уже знаете, после того происшествия я впала в кому и была практически все время в вегетативном состоянии. Взяв кружку в руки, собеседница с изумлением моргала ресницами: – То происшествие… – Я про происшествие на крыше вашей школы на выпускном. – А-а-а, – Ынчжи еще чаще заморгала. Но куда она уставилась – было непонятно. Ынчжи еле слышно заговорила: – Да, о том происшествии я тоже наслышана. Сам по себе голос у нее был весьма тихий, к тому же в кафе громко играла музыка. Ёнён злилась про себя: «Зачем так громко включать музыку, посетителей-то особо нет. Еще чуть-чуть, и я бы прослушала ответ». – Насколько я знаю, виновного до сих пор не нашли. – Виновного? – переспросила Ынчжи. – Да, человека, который толкнул меня одиннадцать лет назад и по вине которого я оказалась в таком состоянии. Поэтому я вас и попросила о встрече, чтобы лучше разобраться в произошедшем. Вы, наверное, не знаете, но у меня провал в памяти, и я совершенно не помню весь месяц до того происшествия. Чи Ынчжи слегка нахмурилась. Кажется, ей тоже было плохо слышно из-за громкой музыки. Ёнён сказала чуть громче: – По словам врача, моя память остановилась на периоде за месяц до происшествия. То есть примерно на январе 2009 года. Все случилось в день выпускного в феврале. Получается, целый месяц перед тем днем для меня совершенно пуст, как белый лист. К счастью, на этот раз по выражению лица Ынчжи было понятно, что она все услышала. Она тихо и печально отвела взгляд и продолжила пить кофе, словно сидела напротив человека, стоящего на пороге смерти, и встречаться взглядом с ним было неприлично. Ёнён наблюдала, как Ынчжи пьет кофе, потупив взгляд, и стала коситься на огромные колонки, установленные в каждом углу кафе. Я так больше не могу. – Вам, наверное, музыка мешает? – Ёнён вздрогнула, услышав вопрос от Ынчжи. – Да. Думала попросить их убавить звук. Подождите немного. – Я сама. Ынчжи встала и быстро подошла к кассе. Ёнён приуныла от мысли, что она даже такое простое действие не может выполнить сама. Вскоре музыка стала тише, и раздражение ушло. Ёнён приятно удивилась, насколько догадлива ее собеседница. Поначалу она думала, что Ынчжи занята лишь своим кофе. Но теперь поняла, что ей, видимо, часто приходится общаться с коллегами. При этом достаточно тесно, чтобы уметь прочитать мысли человека напротив. – Спасибо, стало гораздо лучше. – Давайте я немного резюмирую, что вы сейчас сказали. Значит, одиннадцать лет назад в день выпускного кто-то столкнул вас с крыши нашей школы. Из-за этого вы долгое время провели в бессознательном состоянии, как овощ, и только недавно произошло ваше чудесное пробуждение. Но вы не помните ничего за месяц до этого события и самого преступника не знаете, поэтому решили встретиться со мной. Я все верно поняла? Ёнён все-таки не считала, что была овощем, но поправлять Ынчжи не стала: – Да, все так. Знаете, я хотела бы предложить… можете говорить со мной на ты. – В ее голосе звучала просьба. С самого начала она чувствовала себя неудобно от слишком официальной манеры обращения. Но такая просьба вызвала немалое замешательство у Ынчжи: – Разве так можно… мне по возрасту не полагается. Но вы спокойно можете обращаться ко мне на ты. На мгновение Ёнён впала в ступор от внезапного осознания реальности. Взросление ее внутреннего «я» так и остановилось на двадцатитрехлетнем возрасте, поэтому она совсем забыла, что на самом деле старше Ынчжи. Ей все еще были непривычны эти новые правила. Возраст был будто не ее, а лишь внешней оболочкой. Поэтому она часто чувствовала себя не в своей тарелке при общении с окружающими. – Что конкретно вы бы хотели узнать? – уточнила Ынчжи. Ёнён решила побыстрее собраться с мыслями и произнесла: – Все что угодно касательно того периода, например, слухи о том происшествии, а может, есть какие-то подозреваемые – люди, которым я не нравилась, кто мог совершить такое. Я слышала, вы были подругами с Минсо. Поэтому, может, что-то знали обо мне и Сугён от нее. Ынчжи, покачивая головой, медленно допивала кофе. – Если вы были в хороших отношениях с Минсо, то наверняка и Сугён знали. Ынчжи снова кивнула: – Это так, но с Сугён я особо не общалась. Она была подругой Минсо, это все, что я знаю о ней. – Но все случилось в школе, которую вы закончили, поэтому не знать об этом вы тоже не могли. Ынчжи снова поднесла кружку ко рту. Время тянулось неимоверно долго, пока она делала несколько глотков. Ёнён считала, что уже пора переходить к цели разговора: – Не заметили ли вы чего-то странного в день выпускного? – Странного? – Может, что-то было не как обычно, или кто-то вел себя странно…