По избитому, покрытому синяками лицу Банни расплылась улыбка. — Она мурлычет, как котенок. Снаружи лязгнул металл, шум двигателя становился все громче, громче и… Деревянные ворота взорвались ливнем осколков, когда машина Банни пробила их на большой скорости. Раздался мучительный визг тормозов, и «Порше-928» въехал в задний бампер машины Бриджит с громким неприятным хрустом. — Господи! — воскликнула Бриджит. — Что происходит? — спросил Банни. Меган воспользовалась замешательством и попыталась убежать. Но успела она сделать только три шага, прежде чем Котзи схватил ее за волосы и ударил рукоятью пистолета по затылку. Бесчувственное тело Меган шлепнулось на пол. С разъяренным скрежетом дверь машины Банни распахнулась, и из нее, пошатываясь, вылез Пол. Из раны на лбу его лицо заливало кровью. — Никому… никому не двигаться! — выкрикнул Пол, и Бриджит заметила в его руке пистолет. Правда, рука его сильно дрожала и целился он совсем не туда. — Никаких подушек безопасности… Дурацкая машина! Котзи выстрелил, и Пол пригнулся, прежде чем выстрелить в ответ. Или, по крайней мере, попытаться. Револьвер сухо щелкнул в его руках, а потом еще раз и еще. Котзи рассмеялся — сначала коротким смешком. А потом он стал хохотать все громче и громче, пока не согнулся пополам, положив руки на колени. Он смотрел то на Пола, то на Бриджит со слезами на глазах. — Честное слово… вы, ребята, такие забавные! Он двинулся к Полу, насмешливо пританцовывая. И пока он преодолевал эти пять-шесть метров, которые лежали между ними, револьвер Пола продолжал выстукивать бессильное стаккато. — Забыл о ебучих патронах, да? Какой же ты придурок! Каким ебланом надо быть, чтобы не знать, есть у него патроны или нет? — Вообще-то, — ответил Пол, — я знал, что у меня нет патронов. Просто хотел дать ей время. Котзи оглянулся на Бриджит. — Время, — сказал он, — это то, чего нет ни у кого из вас. — Я не про нее, — произнес Пол. Когда Котзи поднял пистолет, Мэгги выскочила и вонзила зубы в его руку. Котзи бешено заорал. Пол прыгнул вперед, но не успел предотвратить мощный удар, который Котзи нанес ногой по Мэгги. Собака издала ужасный визг, пролетев по воздуху и упав с глухим стуком на ржавый корпус старого механизма. Больше она не шевелилась. — Это моя собака! — заорал Пол. Он врезался в Котзи, и оба повалились на пол, превратившись в свирепый клубок размахивающих конечностей. Пол противостоял превосходящей силе и массе с чистой отчаянной яростью. Он вцепился в руку с пистолетом и не отпускал ее, несмотря на шквал ударов другой руки Котзи. Бриджит почувствовала, как на пол рядом с ней опустился Банни. Обернувшись, она увидела, что он ощупывает тело Мэлони здоровой рукой. Она снова взглянула на Пола и Котзи, и в этот момент Котзи с тошнотворным хрустом пнул коленом в лицо Пола. — Где? — прорычал Банни. Он держал пистолет Мэлони на вытянутой руке, поворачивая его туда-сюда примерно в направлении двух мужчин. Они боролись, крепко сцепившись. Котзи несколько раз ударил Пола по руке локтем. — Правее, правее! — крикнула Бриджит. Банни повернулся влево. — Нет, в другую сторону! Полу удалось подняться на ноги. Теперь он стоял с залитым кровью лицом, хаотично размахивая кулаками. — Давай… сразись со мной! Котзи «танцевал» вокруг него, как кошка, играющая с мышью. Бриджит снова посмотрела на Банни. Теперь его пистолет был направлен точно на нее. — Левее. Сорок пять градусов от звука моего голоса. Пистолет повернулся примерно в нужном направлении, но… — Погоди! Ты попадешь в Пола. — МАЛКРОУН! — взревел Банни. — ДВАДЦАТЬ РАЗ! Крик будто повис в воздухе, а время замедлилось. Банни весь в синяках, переломах и с опухшими глазами стоял в луже крови — как собственной, так и Мэлони, — в то время как ствол его пистолета слепо тыкался в пространство. Усмешка Котзи стерлась с его лица, уступив место любопытству, если не сказать тревоге. Пол стоял с окровавленным лицом и открытым ртом, всем видом выражая потрясенное замешательство. А потом… Бриджит будет сомневаться в этом до конца своих дней, но в тот момент она могла поклясться, что на лице Пола мелькнула короткая улыбка. К нему вернулись воспоминания о тренировках в клубе Святого Иуды много лет назад. Он упал на землю, выполняя команду «отжаться». Банни сделал шесть выстрелов по дуге, прежде чем рухнуть навзничь. — Я попал? Я в него попал? Эпилог Два дня спустя Детектив-суперинтендант Бернс положила ноги на стол и принялась в третий раз перечитывать многостраничную, полную подробностей расшифровку допроса подозреваемой Меган Уайльд. Судя по всему, часть показаний была откровенной херней, что не могло не вызывать раздражения. С другой стороны, мисс Уайльд, статная светловолосая любовница Паскаля Мэлони, оказалась во многих отношениях замечательной свидетельницей. Она подробно описала сложную мошенническую схему, придуманную Мэлони. Обман дал начало цепочке событий, которые привели к нескольким смертям и бунту — который, по общему признанию, мог и не состояться, если бы не чрезмерное усердие некоторых полицейских чинов. Все это означало, что появится множество вопросов, которые, скорее всего, будут задаваться в течение нескольких лет, и Бернс понимала, что документ, который она держала сейчас в руках, станет исходной точкой для большинства ответов. Мисс Уайльд была неглупа. Как только ее начали слушать, она принялась выстраивать линию защиты в духе Пэтти Хёрст[92]. По словам Уайльд, она была бедной наивной девчонкой, попавшей под влияние харизматичного Мэлони, который втянул ее в свою лукавую паутину. Попав в ловушку, она не смогла из нее выбраться, поскольку очень боялась за свою жизнь, ваша честь. Конечно, это чушь собачья, но это вовсе не значило, что она не сработает. Пресса уже начала увлекаться Уайльд. Она обладала приятной наружностью, виртуозно лгала и — Бернс готова была на это поставить ферму — умела в нужный момент подпустить слезу. Помогло также и то, что Мэлони умер, а человек, которого они называли Котзи, — нет. Он был чистым подарком судьбы для адвоката, если требовались доказательства, что некто боится за свою жизнь. Котзи получил три пули, очевидно выпущенные временно ослепшим Банни Макгэрри, но врачи сказали, что его жизни ничего не угрожает. Это было в первые часы, но с тех пор его опознали как человека, известного под именем Маркус Баркли, разыскивающегося за военные преступления в Демократической Республике Конго, а также как Драко Мистарана, представлявшего большой интерес для украинских властей. Следствие уже дважды удвоило вооруженную охрану его больничной палаты. В первый раз — когда стало понятно, насколько опасен этот человек-убийца международного масштаба; и во второй — когда Интерпол сообщил им, что русский олигарх, потерявший брата и два пальца, страстно желает познакомиться с человеком, отнявшим у него и то и другое. Помимо откровенно мастерской работы Уайльд, заложившей основу для будущей юридической защиты, в протоколе были изложены и факты, казавшиеся Бернс вполне достоверными. Паскаль Мэлони, Джером Хартиган и Крейг Блейк, также известные как «Жаворонковая тройка», присвоили семьдесят восемь миллионов долларов, по всей справедливости принадлежавшие проекту «Жаворонок». Похоже, их тайным партнером являлся советник Джон Бэйлор, смазывавший государственные колеса везде, где это было необходимо. В настоящее время было неясно, в какой момент их планы по проекту превратились в откровенную аферу. Изначально ли они намеревались выкачать большой объем наличных денег или эта идея пришла им в головы после того, как стало ясно, что дела вот-вот пойдут хуже? Как бы то ни было, но метод, который они применили для утаивания этих обманным путем приобретенных средств, оказался, безусловно, инновационным. Это был так называемый «электронный сундук». Странноватый индус из Технического бюро разъяснил Бернс, в чем его суть. Насколько она могла понять, он работал по тому же принципу, что и биткоины. Для доступа к деньгам требовались четыре цифровых ключа. Пока у каждого было по ключу, никто не мог обмануть других — конечно, до тех пор, пока за дело не взялся Паскаль Мэлони. Бернс остановилась и дописала еще один пункт к списку в блокноте, лежавшем перед ней на столе. С учетом вскрывшихся новых обстоятельств ей, возможно, придется требовать возобновления расследования очевидного на первый взгляд самоубийства финансового директора проекта «Жаворонок». Вполне возможно, его смерть стала результатом первого вмешательства Котзи в деятельность «Жаворонковой тройки». Разумеется, показания Уайльд ясно давали понять, что убийство Крейга Блейка — это работа Котзи. Его пытали до тех пор, пока он не выдал код личного сейфа, после чего в распоряжении Мэлони оказались два из четырех необходимых ключей. Решить вопрос с Бэйлором, очевидно, удалось проще: он согласился встретиться с представителем Мэлони, чтобы передать ему ключ в обмен на 8,6 миллиона евро наличными и облигациями. После того как собственная жадность привела почтенного советника к смерти, третий ключ оказался во владении Мэлони. Остался лишь Хартиган, у которого появилось семьдесят восемь миллионов причин не доверять своему единственному оставшемуся в живых партнеру. Мэлони якобы убедил его, что он нашел способ получить доступ к средствам с помощью всего двух ключей, поскольку ключи Бэйлора и Блейка, как думал Хартиган, были навсегда «утеряны». Бернс понятия не имела, начал ли к тому моменту Хартиган подозревать, что «Пука» не совсем то, чем кажется, однако у него хватило ума подстраховаться перед тем, как передать свой ключ. Он согласился на это только после того, как Мэлони подписал признание, в котором взял на себя единоличную ответственность за растрату денег «Жаворонка». Если Мэлони попытается «сделать ноги», то Хартиган сможет спалить его дотла. Мэлони подписал документы в присутствии Хартигана и его адвоката, после чего троица вышла из дома, чтобы объявить на весь мир, что Банни Макгэрри и есть тот самый большой злой волк, стоящий за «Пукой». И вот, как только Мэлони покинул дом Хартигана с четвертым и последним ключом, Котзи привел в действие бомбу, которую спрятал там загодя. Бабах! Четыре ключа и никаких свидетелей. Бернс была вынуждена признать, что в этой комбинации присутствовала некая извращенная гениальность: изобрести террористическую организацию, которая спровоцирует гнев народа на тебя же и твоих единомышленников, чтобы потом использовать ее в качестве прикрытия. Это напомнило ей два латинских слова, которые ее преподаватель по криминологии в Темплморе выгравировал на настенной табличке Cui Bono?, что означает: «Кому выгодно?» Когда докапываешься до причины событий, она всегда оказывается в деньгах. В большой куче грязных денег. Заключительная стадия плана выглядела следующим образом: Мэлони должен был «бежать из страны в страхе за свою жизнь» на борту собственной яхты «Маленький генерал». Предполагалось, что судно драматично взорвется на полпути через Ирландское море, и это будет преподнесено как последнее нападение Банни Макгэрри — обезумевшего серийного убийцы, прикрывавшегося именем «Пука». Труп Макгэрри найдут в обломках, в то время как тела его жертв исчезнут навсегда. Обнаружить их будет непросто, поскольку, перейдя в заранее оговоренном месте на другое судно, они к тому времени будут обживаться в одной из южноамериканских стран под новыми личностями и с огромной кучей неотслеживаемых наличных денег. Но что-то в этом плане пошло не так. «Маленький генерал» в настоящее время продолжал стоять на швартовах в марине Хоута, с которой в течение дня были полностью эвакуированы люди, и внутри яхты теперь ковырялись саперы, обезвреживая бомбу. Грандиозное предприятие потерпело полный крах, вероятно, из-за желания Мэлони приплести сюда Банни Макгэрри. Очевидно, Макгэрри его когда-то обидел, и теперь он мечтал отомстить. Бернс вполне могла в это поверить. Все, что она слышала о Макгэрри, указывало на его уникальную способность оставлять о себе неоднозначное впечатление. Мэлони, как мелкий жадный говнюк, хотел одним ударом убить сразу двух зайцев. Похоже, Конрой и Малкроун каким-то образом нашли Банни. Каким именно, Бернс пока не знала, но они должны прийти завтра и дать показания. Уже второй раз за год это сомнительное трио раскрыло крупное дело, выставив «Гарда Шихана» не в лучшем свете. Не то чтобы это как-то особенно повлияло на репутацию Гарди: в настоящее время шло активное расследование обстоятельств смерти преподобного Дэниела Фрэнкса. По удивительному совпадению помощник комиссара Майкл Шарп именно сейчас засобирался в отставку — по неясным, но неотложным медицинским причинам. Вероятно, Шарпа поразил смертельный недуг — вроде его собственной головы, застрявшей в его собственной жопе. В дверь кабинета постучали. — Войдите. Дверь приоткрылась, и в кабинет просунулась голова дежурного сержанта Кларк. — Нужно ваше присутствие, мэм, там подозрительный пакет. — Что за… Почему я?..