Я сказал: – А у нас сегодня было соревнование. Папа сказал: – Это какое же? – Заплыв на двадцать пять метров в стиле баттерфляй… Папа сказал: – Ну и как? – Третье место! – сказал я. Папа прямо весь расцвёл. – Ну да? – сказал он. – Вот здорово! – Он отложил в сторону газету. – Молодчина! Я так и знал, что он обрадуется. У меня ещё лучше настроение стало. – А кто же первое занял? – спросил папа. Я ответил: – Первое место, папа, занял Вовка, он уже давно умеет плавать. Ему это не трудно было… – Ай да Вовка! – сказал папа. – Так, а кто же занял второе место? – А второе, – сказал я, – занял рыженький один мальчишка, не знаю, как зовут. На лягушонка похож, особенно в воде… – А ты, значит, вышел на третье? – Папа улыбнулся, и мне это было очень приятно. – Ну, что ж, – сказал он, – всё-таки что ни говори, а третье место тоже призовое, бронзовая медаль! Ну а кто же на четвёртом остался? Не помнишь? Кто занял четвёртое? Я сказал: – Четвёртое место никто не занял, папа! Он очень удивился: – Это как же? Я сказал: – Мы все третье место заняли: и я, и Мишка, и Толька, и Кимка, все-все. Вовка – первое, рыжий лягушонок – второе, а мы, остальные восемнадцать человек, мы заняли третье. Так инструктор сказал! Папа сказал: – Ах, вот оно что… Всё понятно!.. И он снова уткнулся в газеты. А у меня почему-то совсем пропало хорошее настроение. Хитрый способ – Вот, – сказала мама, – полюбуйтесь! На что уходит отпуск? Посуда, посуда, три раза в день посуда! Утром мой чашки, а днём целая гора тарелок. Просто бедствие какое-то! – Да, – сказал папа, – действительно это ужасно! Как жалко, что ничего не придумано в этом смысле. Что смотрят инженеры? Да, да… Бедные женщины… Папа глубоко вздохнул и уселся на диван. Мама увидела, как он удобно устроился, и сказала: – Нечего тут сидеть и притворно вздыхать! Нечего всё валить на инженеров! Я даю вам обоим срок. До обеда вы должны что-нибудь придумать и облегчить мне эту проклятую мойку! Кто не придумает, того я отказываюсь кормить. Пусть сидит голодный. Дениска! Это и тебя касается. Намотай себе на ус! Я сразу сел на подоконник и начал придумывать, как быть с этим делом. Во-первых, я испугался, что мама в самом деле не будет меня кормить и я, чего доброго, помру от голода, а во-вторых, мне интересно было что-нибудь придумать, раз инженеры не сумели. И я сидел и думал и искоса поглядывал на папу, как у него идут дела. Но папа и не думал думать. Он побрился, потом надел чистую рубашку, потом прочитал штук десять газет, а затем спокойненько включил радио и стал слушать какие-то новости за истекшую неделю. Тогда я стал думать ещё быстрее. Я сначала хотел выдумать электрическую машину, чтобы сама мыла посуду и сама вытирала, и для этого я немножко развинтил наш электрополотёр и папину электробритву «Харьков». Но у меня не получалось, куда прицепить полотенце. Выходило, что при запуске машины бритва разрежет полотенце на тысячу кусочков. Тогда я всё свинтил обратно и стал придумывать другое. И часа через два я вспомнил, что читал в газете про конвейер, и от этого я сразу придумал довольно интересную штуку. И когда наступило время обеда и мама накрыла на стол и мы все расселись, я сказал: – Ну что, папа? Ты придумал? – Насчёт чего? – сказал папа. – Насчёт мойки посуды, – сказал я. – А то мама перестанет нас с тобой кормить. – Это она пошутила, – сказал папа. – Как это она не будет кормить родного сына и горячо любимого мужа? И он весело засмеялся. Но мама сказала: – Ничего я не пошутила, вы у меня узнаете! Как не стыдно! Я уже сотый раз говорю – я задыхаюсь от посуды! Это просто не по-товарищески: самим сидеть на подоконнике, и бриться, и слушать радио, в то время как я укорачиваю свой век, без конца мою ваши чашки и тарелки. – Ладно, – сказал папа, – что-нибудь придумаем! А пока давайте же обедать! О, эти драмы из-за пустяков! – Ах, из-за пустяков? – сказала мама и прямо вся вспыхнула. – Нечего сказать, красиво! А я вот возьму и в самом деле не дам вам обеда, тогда вы у меня не так запоёте! И она сжала пальцами виски и встала из-за стола. И стояла у стола долго-долго и всё смотрела на папу. А папа сложил руки на груди, и раскачивался на стуле, и тоже смотрел на маму. И они молчали. И не было никакого обеда. И я ужасно хотел есть. Я сказал: – Мама! Это только один папа ничего не придумал. А я придумал! Всё в порядке, ты не беспокойся. Давайте обедать. Мама сказала: – Что же ты придумал? Я сказал: – Я придумал, мама, один хитрый способ! Она сказала: – Ну-ка, ну-ка… Я спросил: – А ты сколько моешь приборов после каждого обеда? А, мама? Она ответила: – Три. – Тогда кричи «ура», – сказал я, – теперь ты будешь мыть только один! Я придумал хитрый способ! – Выкладывай, – сказал папа. – Давайте сначала обедать, – сказал я. – Я во время обеда расскажу, а то ужасно есть хочется. – Ну что ж, – вздохнула мама, – давайте обедать. И мы стали есть. – Ну? – сказал папа. – Это очень просто, – сказал я. – Ты только послушай, мама, как всё складно получается! Смотри: вот обед готов. Ты сразу ставишь один прибор. Ставишь ты, значит, единственный прибор, наливаешь в тарелку супу, садишься за стол, начинаешь есть и говоришь папе: «Обед готов!» Папа, конечно, идёт мыть руки, и, пока он их моет, ты, мама, уже съедаешь суп и наливаешь ему нового, в свою же тарелку. Вот папа возвращается в комнату и тотчас говорит мне: «Дениска, обедать! Ступай руки мыть!»