Теперь уже Ян жалел, что не вызвал подкрепление. Он не забыл – он просто не решился. Ситуация и без того стала нестабильной, любая ошибка следствия сыграла бы на руку Илоне. Да и потом, он не был уверен, что хочет сообщать посторонним об истинной роли Кирилла. Сейчас это могло ему аукнуться, и оставалось лишь верить, что их с Александрой будет достаточно. Клинику они знали неплохо – благодаря чертежу, который нарисовала им Алиса. Поэтому теперь близнецы могли двигаться более-менее свободно, прикидывая, куда направился Кирилл. Долго гадать не пришлось: из дальней части здания донеслись шум и крики. Это была та самая часть, куда их не пустили при прошлом визите, да и Алису тоже не приглашали. Но теперь крик звучал оттуда – один, женский, голоса Кирилла слышно не было, и все равно нужно было спешить. Близнецы уже не таились, двигались быстро, уверенно, поэтому едва не столкнулись в коридоре с Илоной. Она убегала от кого-то, растрепанная, с окровавленным лицом. Кто-то другой решил бы, что ее избили, однако Ян работал в полиции достаточно долго, чтобы понять: серьезных травм она не получила, удар или два, не более, ну и за волосы потаскали. От этого не умирают, а Кирилл достаточно силен, чтобы убить ее при должном желании. Увидев их, она замерла в шоке, но быстро вошла в роль и запричитала: – Вы из полиции, я вас помню! Не знаю, почему вы здесь, но это же хорошо! Я как раз бежала звонить в полицию! – Что случилось? – поторопила ее Александра. – Сюда ворвался какой-то тип, сумасшедший, стал угрожать мне. Потом вдруг появился мой сын и набросился на него! – Сына позвали вы? – Нет, я не знаю, как он сюда попал! Помогите, остановите их! Она явно дистанцировалась от собственного сына, и это было странно. Однако сейчас у Яна не было времени раздумывать об этом: с той стороны, откуда она прибежала, и правда доносились звуки борьбы. Поэтому близнецам пришлось оставить Илону и двигаться дальше. Та часть клиники была куда интересней, чем основная, открытая для сторонних посетителей. Здесь главная лестница вилась широкими кольцами, образуя уставленный цветами атриум высотой в три этажа. Над цветами низко нависала массивная хрустальная люстра, и все это никак не соответствовало предполагаемому назначению здания. И словно этого было недостаточно, двери вдоль лестницы были открыты, и за ними Ян видел далеко не медицинские кабинеты. Там стояли кровати, некоторые – с лентами и распорками специфического назначения, некоторые – самые обычные. Общее у комнат было лишь одно: шторы, закрывавшие окна так, что заглянуть сюда с улицы было невозможно. – Бордель, – бесстрастно объявила Александра, и Ян боялся даже представить, какие воспоминания пробуждает в ней это место. Но сейчас им было не до разговоров по душам: они прибыли, когда драка уже закончилась, и Кирилл проиграл. Он был значительно выше противника, но на этом его преимущества заканчивались. Вадим определенно тренировался, он умел драться, а Кирилл – нет. И вот теперь, после короткой потасовки, Яковлев сумел поставить его на колени и душил, перекрутив вокруг его шеи то ли ремень, то ли веревку. Он наверняка справился бы, потому что вырывалась его жертва неумело и слабо, если бы не заметил появление близнецов – и двух направленных на него пистолетов. – Что, неловкий момент? – криво усмехнулся Ян. – Теперь уже не получится сказать, что он напал на тебя, а ты просто защищался! Он уже понимал, кто задушил Маргариту Вишнякову. Вадим сейчас действовал слишком умело для новичка в этом деле. – Отошел от него, быстро! – велела Александра. – Вы не понимаете! – опомнился Вадим. – Он напал на мою мать, я вынужден был!.. – Окей, котик, вынужден так вынужден. А теперь перед тобой два полицейских, которые займутся этим страшным преступником, так что свали отсюда на хрен! Вадим перестал душить Кирилла, однако отходить не спешил, и чувствовалось, что окончательное решение он еще не принял. Ян бы с готовностью пристрелил подонка – и не важно, как потом придется за это отвечать! Но близнецы были на первом этаже атриума, Кирилл и Вадим – на втором, их прикрывала колонна и стеклянные перила. Незначительное вроде бы препятствие, неспособное защитить от пули, оказалось неожиданно серьезным: стекло отражало свет люстры, разбрасывало во все стороны блики, мешая прицелиться. А целиться тут нужно было точно, чтобы не задеть Кирилла. Так что Вадим оказался перед непростым выбором. С одной стороны, убийство человека на глазах у двух полицейских – это вроде как однозначный приговор самому себе. А с другой, он наверняка знает, что это родственники Кирилла, сходство очевидно. Если дойдет до суда, он будет утверждать, что убил Кирилла при самообороне, а теперь родня погибшего из мстительности оговаривает его. Вариант, при котором за убийство Кирилла его пристрелят на месте, как бешеного пса, он не рассматривал. А зря. – Он меня не отпустит, – прохрипел Кирилл. – Я слишком много знаю и у меня есть доказательства! Он не даст мне заговорить! – Заткнись, – прошипел Вадим. Но Кирилла его угрозы явно не тревожили: – Он сумеет уйти безнаказанным в любом случае! Он и его мамаша… У них все схвачено, десять путей к отступлению! Они не готовились именно к этому – но готовились ко всему. И я уйду безнаказанным! Потому что отец будет меня защищать. Никто не будет наказан, а люди погибли! – Кирилл, сейчас лучше помолчи, – попросила Александра. Она, как и Ян, видела, что племянник не в себе: глаза шальные, дрожит весь… Нервный срыв, не иначе. Да оно и понятно, раз он оказался здесь! Причем это не спонтанный нервный срыв, а результат грандиозного напряжения, накапливавшегося день за днем, пока на Кирилла не обращали внимания. Такое добром не заканчивается. – Мы во всем разберемся, – пообещал Ян. – Просто доверься нам! – Разберетесь! – согласился Кирилл. – И простите меня. Но я не хочу, чтобы в этом копались, я хочу это похоронить! Нужно было идти на прорыв, Ян чувствовал. Удушение – медленный метод убийства, и если Вадим не умеет сворачивать шеи, у следователя будет время добраться до него. А это действительно нужно уметь! Должно получиться. Но попробовать у него так и не получилось. Едва он двинулся с места, как Кирилл разгадал его план. Парень, еще секунду назад казавшийся апатичным, проявил неожиданную силу, свойственную, пожалуй, только тем, кто доведен до отчаяния. Кирилл оттолкнулся ногами от пола, поднимаясь и одновременно упираясь в Вадима спиной. Этого рывка оказалось достаточно, чтобы они оба упали на те самые стеклянные перила, которые не давали близнецам прицелиться. Стекло, конечно, не выдержало такого удара – закаленным оно точно не было. Кто ожидал, что на столь широкой удобной лестнице потребуется серьезная защита? Стеклянная пластина разлетелась на десятки крупных осколков, выпустивших двух жертв в объятия атриума. И словно этого было недостаточно, они налетели на люстру, раздробили ее, сорвали. Мир наполнился жалобным звоном и сиянием хрустального дождя. Долго это не продлилось: они упали, отскочили друг от друга. Вадим остался среди цветов, ему досталось меньше. Высоты одного этажа было недостаточно даже для того, чтобы он потерял сознание, и теперь он неуклюже пытался подняться на ноги. Ян поспешил к нему, видя, что Александра устремилась к Кириллу. Следователь надел на Яковлева наручники, а когда тот попытался что-то сказать, наконец дал волю чувствам и ударил Вадима рукоятью пистолета по голове. Плевать, что на этом потом спляшут адвокаты. Зато стало легче! Но ненадолго, потому что у него за спиной раздался испуганный голос Александры: – Ян, сюда, скорее! Кирилл, в отличие от своего соперника, не поднялся и даже не пытался это сделать, хотя тоже остался в сознании. Он не двигался, Александра замерла над ним на коленях, прижимая руку к его шее. Ян уже видел кровь, пульсировавшую между ее пальцами. Это для Вадима падение обошлось без серьезных последствий. Кириллу в шею впился тонкий осколок – не стекла, хрусталя, но ему и этого хватило. Былая решимость слетела с лица их племянника, в серых глазах застыл первобытный ужас животного, которое уже чувствует свою смерть. Возможно, он умер бы и быстрее, но спасла его, как бы иронично это ни звучало, удавка, оставшаяся у него на нее. Она частично защитила его, и все равно Кирилл стремительно терял кровь. Он попытался что-то сказать, но поперхнулся, и по губам заструились темные ручьи. Яну казалось, что его швырнули в ледяную воду, куда-то глубоко-глубоко, где ни вдохнуть, ни шевельнуться. Умом он понимал, что племянника вряд ли возможно спасти. Но как все могло так сложиться всего за минуту, когда он, Ян, был совсем близко? Что он скажет Пашке, если здесь умрет его единственный сын? Что он себе скажет, как жить будет, когда оцепенение спадет? Сможет ли? В себя его привел крик Александры: – Не стой столбом, звони в скорую! Она словно перезагрузила его – и мысли, только что заледеневшие, вдруг полетели со скоростью света. Но они не путались, нет, они были предельно четкими и ясными, очищенными от любых эмоций. Ян осознавал, что это тоже аффект, лучшая его разновидность. Когда все закончится, ему эта ясность ума аукнется, но теперь она давала слабую надежду хоть что-то изменить для одного глупого мальчишки. – Скорая не успеет, – отрезал Ян. – Держи рану, я звоню Андрею. – Андрею?.. – Он по первому образованию хирург и он близко! Никогда не знаешь, в какой момент тебе пригодятся знания, жизнь слишком непредсказуема. Он собирал сведения о любовнике сестры, чтобы защитить ее, обезопасить. Потом это стало вроде как не нужно, ведь Александра прогнала своего безымянного. Но теперь эти знания могли спасти жизнь, и Ян был рад, что не удалил из записной книжки нужный номер. Андрей ответил быстро, и дальше Ян говорил с ним без паники, словно ничего особенного не произошло – но при этом слова отмерял скупо, потому что время вдруг превратилось в кровь, а кровь растекалась в разные стороны по мраморному полу, и Александра никак не могла ее удержать. – Ты на работе? – Да, еще тут, – растерянно отозвался Андрей. – А что? – Мы в «Амелии», тут парень, двадцать лет, а у парня кусок стекла в горле. Сонная артерия, вроде, не задета, но крови все равно очень много. – Понял, сейчас буду. И эти три коротких слова показали Яну, насколько он был неправ во всех оскорблениях и насмешках, брошенных в адрес этого человека. Андрей прибыл не один, с ним были мужчина и женщина в белых халатах, собранные, молчаливые. Они привезли с собой медицинскую каталку, на которую уложили Кирилла так ловко, что осколок в его шее не сдвинулся ни на миллиметр. Дальше близнецам оставалось только следовать за ними и бессильно наблюдать. Если бы «Амелия» была настоящей клиникой, толковое оборудование нашлось бы здесь. Но все понимали, что от этого борделя многого ожидать не стоит. Поэтому Кирилла сразу перевезли в ветеринарную больницу, но не на верхние этажи, а, почему-то, в подвал. Когда же Ян увидел, что притаилось в подвале, он не поверил своим глазам. Это была полноценная операционная – и вовсе не для животных. Стол, лампы, инструменты – все это было рассчитано на людей. И судя по тому, как уверенно двигался Андрей, он здесь работал не единожды. Да и не смотрелся он ветеринаром, которому впервые с медицинской скамьи пришлось иметь дело с двуногим пациентом! Ему предстояла сложнейшая операция, а он не терял хладнокровие ни на секунду. Он ни о чем не спрашивал, он был сосредоточен только на одной цели: спасти. В какой-то момент Александра подошла ближе, попыталась помочь, но в ответ получила лишь резкое: – Вон отсюда! И это сказал Андрей, который любил его сестру больше жизни – Ян ни на миг не усомнился в этом! Но сейчас рядом с ними был не Андрей, а хирург, у которого нет ни имени, ни прошлого, ни настоящего, а есть только мастерство, которому он служит. Ян даже не знал, что поразило его больше: внезапное перевоплощение Андрея или то, что своевольная и наглая Александра безропотно подчинилась. Скорее всего, она, как и Ян, поняла, что только этот человек может спасти их племянника. Они покинули операционную, чтобы не путаться под ногами, и оказались в маленьком светлом коридоре. – Ты что-нибудь понимаешь про это место? – шепотом спросила Александра. – Ты знал, что тут такое? – Откуда? – Не думаю, что это законно… – Без разницы, – покачал головой Ян. – Что бы тут ни творилось, я не собираюсь привлекать Андрея за это. Он же нам помогает! – Да, но это все равно будет не быстро. Тебе нужно вернуться и проследить, чтобы Яковлев не ускользнул. Там сейчас большие разборки начнутся, иди туда, а я останусь здесь и позвоню тебе. Яну не хотелось уходить, но он знал, что так нужно. Яковлев и правда может удрать, неизвестно еще, где его мамочка! Стоять здесь и беспомощно ждать было куда сложнее, чем действовать. Когда он пришел, Вадим все еще валялся в отключке, а вот Илона исчезла, причем, скорее всего, давно, когда увидела полицейских. Не похоже, что она волновалась за сына! Или что он имел для нее хоть какое-то значение…