Убить?.. Убить?!. Убить?!! УБИТЬ!!! Снова?! Глеба охватывает отчаяние. Неужели из-за предательства барона он сейчас потеряет последних солдат, последних товарищей?! Глаза Волкова затянуло багровой пеленой. Отчаяние сменяется опаляющим внутренности гневом. Не бывать! Он и так потерял слишком многих доверившихся ему людей! Поднимающаяся из глубин души ярость распирает его изнутри. Ему кажется, что он становится выше ростом, раздается в плечах, руки наливаются силой. Его трясет от желания смести, уничтожить, разорвать всех вставших на пути врагов. Из груди вырывается низкое, угрожающее рычание… Вассалы барона, подстегнутые грозным окриком, бросаются вперед. Навстречу бегущим от ворот воинам бросается троица орков: Кранг, Грох и Енг. Их обгоняет неуклюжая, но двигающаяся с удивительной быстротой гротескная фигура с двумя небольшими пульсирующими горбами на лопатках и мордой, лишь отдаленно напоминающей человеческое лицо, врезается в преграждающих дорогу рыцарей барона, разбрасывает их в стороны с удивительной легкостью. Вассалы сеньора Кайла пытаются обороняться, но их мечи, попадая в неприкрытые доспехами места, либо бессильно скользят по блестящей чешуе, либо оставляют легкие, поверхностные порезы. Крики ярости сменяются криками отчаяния. Неуязвимый монстр бешено рвется к воротам. Бегущие со стороны донжона рыцари заколебались, остановились. Барон Кайл сыпал угрозами, но не мог заставить их атаковать. Страшно… Страшно приближаться к бушующему чудовищу, дико ревущему, как жаждущий крови, обезумевший зверь. …Глеб не помнил, как оказался в кругу врагов. Он с рычанием крутился в толпе, полосуя во все стороны острыми когтями и чувствуя сыплющиеся со всех сторон удары, но чешуя держалась. Легкие тычки ей не страшны, а размахнуться как следует в толчее у противников не получается… Когтями?! Чешуя?! Глеб не успевает удивиться – испепеляющий гнев сжигает все посторонние мысли. Внезапно в глазах потемнело, навалилась слабость, ноги задрожали, и Волкова неуклюже повело в сторону… Уже сломленные, готовые бежать воины увидели, как наводящий ужас монстр неуверенно переступил с ноги на ногу, покачнулся и едва не упал, с трудом выправившись. Рыцари барона Кайла приободрились и с новыми силами накинулись на врага. Чудовище еще слепо отмахивалось лапами, но любому опытному бойцу было видно, что долго оно не продержится. Так и было! Издав рев, перешедший в жалобный всхлип, монстр упал на одно колено, бессильно свесив лапы. Его фигура потекла, словно восковая игрушка под жарким солнцем, и на ее месте возник дрожащий от слабости маркиз Фаросс. Лицо его было бледным и истощенным, светлые волосы потемнели от пота и мокрые прядки прилипли ко лбу, он судорожно глотал широко открытым ртом воздух. Свистнул меч, с лязгом пройдясь по пластинам бахтерца. От удара Волкова отбросило назад, и он вынужден был опереться рукой на землю. Вассалы барона забыли, что его нужно было взять живым, и кинулись добивать бессильного противника. Еще пара ударов – и Глеб был бы повержен. Но уже прорвались к нему верные орки. Могучий Грох бешено вращает тяжелый фальчион, каждым ударом убивая по одному противнику. Рядом пластует врагов двумя мечами молодой Енг. Свое оружие он потерял в бою, но не растерялся, подхватил с земли мечи поверженных противников и с новыми силами ринулся в бой. С другой стороны к упавшему Волкову подскочил младший вождь Кранг, закрыл собой, рубил направо и налево. Жалкие ошметки, оставшиеся от рыцарского отряда, отпрянули назад, оставив под орочьими ногами семерых убитых товарищей. Соберись рыцари с силами, они еще могли уничтожить троицу противников, но промедлили, и их захлестнула вторая волна нападавших. Видя, что второй отряд барона Кайла медлит, остальные спутники Волкова поспешили на помощь товарищам. Сувор, Капль, Нант, Дых, Раон – все ветераны, – даже не оправившийся толком от ранения Тхаг и молодой неопытный Мерик дружно накинулись на деморализованного противника, впрочем, паренька почти сразу же отшвырнули назад, чтоб не мешался под ногами. Мы наверх. Опустим мост, – сообщил подоспевшим товарищам Кранг и, оставив Глеба на попечение остальных спутников, троица орков с присоединившимся к ним Каплем бросились вверх по лестнице к подъемному механизму. Держите их! – бешено орет и размахивает мечом барон Кайл. – Не упустите! Рыцари из второго отряда качнулись вперед. Неуверенно переглядываясь, без всякого строя, за ними движутся растерянные солдаты. Обвисший на плечах товарищей Волков вскидывает голову, и его взгляд останавливает солдат. Оттолкнув поддерживающих бойцов, он выпрямляется и делает шаг вперед. Глеб интуитивно чувствует, что сейчас еще можно предотвратить новую бойню и спасти своих товарищей, но промедли хоть на миг… Солдаты! – тихий поначалу голос Волкова обретает удивительную силу. – Солдаты, ваш барон предатель! Он готов продать свою Родину туронским ублюдкам! Тем, кто жжет и разоряет наши с вами земли!.. Нет, не слушайте его! Убейте их! – завопил, подпрыгивая на месте, барон Кайл, но он опоздал. Солдаты уже опускают оружие. …Он надеется купить расположение маркграфа Туронского, выдав ему меня. Своего гостя! А кого он продаст следующим?! – голос Волкова продолжал греметь, перекрывая жалкие выкрики барона. – Тебя? – палец Глеба указал на десятника Миклоса, потом на его соседа: – Или тебя? – на следующего: – Или его? Не верите?.. Не желаете верить!.. В воздухе свистнул летящий топор, брошенный кем-то из рыцарей барона Кайла. Сверкающий полумесяц летел прямо в лицо Волкова. Сувор прыгнул вперед, заслоняя собой Глеба, и щитом отбил топор в сторону. Солдаты зароптали. Они в растерянности. Они не знают, кому верить. Они приносили барону Кайлу клятву верности – это верно. Но и сам барон присягал Фаросскому престолу. Барон – мерзавец и клятвопреступник! – голосом свыше звучат для солдат слова Глеба. Руби! – наседает с другой стороны барон. Выругавшись, Миклос стремительно шагает вперед, еще никто не успел понять, что он задумал, а воин оказался рядом с куцей шеренгой товарищей Волкова, резкий поворот и теперь уже бывший дружинник барона Кайла становится с ними в один строй. Следом за ним тянутся и солдаты его десятка. Не все… Но большинство! Миклос! Подлый предатель! Барон Кайл готов был удавить перешедшего на сторону маркиза десятника собственными руками. Как и последовавших за своим десятником солдат. Собственными руками! Каждого! По капле выдавливая из каждого предателя жизнь. Медленно. Глядя в тускнеющие глаза. Мерзавцы! Свиньи неблагодарные! – надрывается он в исступлении. – Убить! Не щадить никого! Но призыв пропадает втуне. Все больше и больше колеблющихся солдат переходит на сторону наследника престола. Остаются только те, чьи родственники живут на землях барона. А молодежь и необремененные семьями наемники присоединяются к отряду Волкова. Рыцари медленно отступают к донжону. Они видят, что большинство солдат перешло на сторону наследника Фаросского престола, и готовятся защищать вход в главную башню, если противник решит перейти в наступление. Многие из них в глубине души осуждают поступок барона, но главное для рыцаря – верность своему сюзерену. И они остаются со своим господином. Но не все, не все… Находятся и те, что не боятся запятнать свою честь отступничеством и ставят верность Родине выше верности сюзерену. Оноре, капитан Оноре. Верный помощник. Осыпанный милостями родич. Незаконнорожденный бастард, приближенный и обласканный бароном. Он покидает своего господина. Густав Брэй – один из самых отчаянных рыцарей, верный и неподкупный – рвет с шеи подаренную бароном золотую цепь и швыряет ему под ноги. Красивое лицо рыцаря кривится в презрительной гримасе. Он уходит… Присоединяется к фароссцам… Кто-то из бывших солдат – уже бывших! – барона бросает в отступающих рыцарей копье, со звоном отлетевшее от окованного железом щита. Но это только первая ласточка! Другие солдаты уже готовы последовать примеру смельчака. Барон Кайл это видит. Он не желает рисковать своей драгоценной жизнью и заскакивает внутрь башни. Осмелевшие солдаты всесокрушающей волной надвигаются на сжавшуюся кучку рыцарей. Отлетает в сторону второе копье, третье – рыцари умело прикрываются щитами. Разгоряченные солдаты жаждут крови. Не перехвати Волков управление, и они с такой же яростью рвали бы сейчас его спутников. Но он успел… Кто-то уже тянет из ножен меч, готовясь сойтись в рукопашной с приспешниками барона. В первые ряды проталкиваются орки, только выйдя из одной схватки, они с радостью готовы ввязаться в новую и мстить, мстить, мстить… За всё: за предательское нападение Альгерда Турона, за гибель в устроенной туронскими солдатами засаде боевых товарищей, за всех повешенных, порубленных по приказу маркграфа. И что с того, что барон Кайл имеет весьма опосредованное касательство к туронцам?! В их глазах он такой же враг… Если не хуже, потому что бьет исподтишка, в спину тем, кто ему доверял. И они не одиноки в своем желании! Сувор Тампль рвется вперед, подпираемый с обоих боков сержантами-ветеранами: Нантом и Каплем. Еще миг и они врубятся в жалкий строй врагов, круша все на своем пути, но слышится голос Волкова: Стоять! Привыкшие к подчинению солдаты замирают на короткое время, и этой заминки хватает сторонникам барона, чтобы заскочить в донжон и запереть за собой крепкие двери. Следом за поспешно ретировавшимся врагом бросается с криками ярости толпа и обрушивает на двери град ударов. Окованные железными полосами толстые, дубовые доски глухо гудят, но держатся. Назад! Недовольно ворча, толпа отхлынула от дверей. Десятники! Ко мне! Из бурлящего людского водоворота поодиночке выныривают разгоряченные младшие командиры. Углядев знакомое лицо, Волков отдает приказ: Миклос! Собери своих людей и выстави их на воротах. Волков не боится нападения извне – все враги укрылись в донжоне, – но он знает, как может быть опасна неуправляемая толпа, и стремится как можно быстрее разделить ее на мелкие отряды под командованием своих командиров. Пусть лучше они занимаются бесполезной работой и тихо ворчат на отданные начальством идиотские приказы, чем громят в безумии все вокруг. Достаточно одной искры поданного примера, и озверевшая толпа бросится грабить, жечь, крушить, насиловать. Волков не испытывал теплых чувств к предателю барону, но не хотел, чтоб пострадали ни в чем не повинные женщины и дети. Да и смотреть, как убивают оставшихся верными своему сюзерену рыцарей и солдат не желал. Настоящий враг – не эти запутавшиеся люди, а туронский маркграф. Умный, хитрый, безжалостный… Слушаюсь, ваше высочество! – молодцевато гаркает десятник в ответ, преданно поедая глазами наследника престола. Он признал Глеба своим командиром и готов выполнить любой приказ. Миклос коршуном кидается в толпу, выдергивает из общей массы своих подчиненных и отправляет их к воротам. Строиться по десяткам! Толпа задвигалась. Солдаты сбивались по десяткам, выравнивались. Вдоль формирующегося строя метались их командиры, подгоняя самых нерасторопных. Несколько минут и вместо аморфной, рыхлой толпы возникает четкий строй. Десятники выстроились впереди своих солдат. К Волкову подтягиваются его спутники. Глеб торопливо обежал их глазами и облегченно вздохнул – все остались в живых. Вместе со старыми товарищами подходят двое незнакомых рыцарей. Густав Брэй, – представляется первый и, встав на одно колено, протягивает на вытянутых руках меч. – Моя жизнь и честь принадлежит вам, ваше высочество. В отличие от того раза, когда в верности Волкову поклялся выкупленный из рабства отряд орков, Глеб не стал впадать в ступор. Теперь он знает, что нужно делать. Я принимаю вашу клятву, сэр Густав, – говорит Волков, коснувшись пальцами протянутого меча. Рыцарь поднимается с колена и отступает назад, освобождая место своему товарищу. Оноре Брюс, – говорит второй, – капитан замковой стражи. Моя жизнь и честь принадлежит вам, ваше высочество. Я принимаю вашу клятву, сэр Оноре. Встаньте. Волков смотрит на выстроившихся солдат. Их не меньше семи десятков. Шагает вперед, останавливается перед правофланговым десятником, смотрит ему в глаза: Как зовут, десятник? Молодой, похожий на молотобойца, рослый и широкоплечий боец с темными кудрями – наверняка не одно девичье сердечко тоскует по бравому молодцу – смущается столь пристальным вниманием наследника престола к своей скромной персоне, но Глеб ждет ответа, и он выталкивает из себя непослушным от волнения языком: Терп, ваше высочество. Готов биться с туронскими захватчиками? Готов, ваше высочество. Волков кивает и идет дальше. Как зовут, десятник? Бравил, ваше высочество, – отвечает следующий. Он полная противоположность предыдущему. Низенький, битый жизнью пожилой боец. Красавцем его не назовешь при всем желании: перебитый, свернутый набок нос, передние зубы отсутствуют, покрытое небольшими оспинами лицо. Выглядит солдат не слишком внушительно, как первый десятник, но взгляд твердый и прямой. Этот если признает твою правоту, то будет стоять до конца. Готов сражаться с туронцами? Всегда, ваше высочество, – ухмыляется Бравил, демонстрируя прореху в зубах. Так держать, боец! – одобрительно кивает Волков и переходит к следующему. Как зовут, десятник? Колон, ваше высочество. Колон тоже немолод. Голова солдата гладко выбрита. Лицо испещрено морщинами и покрыто темным загаром, отчего напоминает печеное яблоко. Туронцев не боишься? Десятник гордо вскидывает голову: Пускай они нас боятся. Мы их к себе не звали. Волков хлопает его по плечу: Верно говоришь: пускай они нас боятся. Идет дальше. Как зовут?