Харлоу первая нарушает тишину: – Ну и какого хрена тогда он звонил? Лола удивленно поднимает голову: – Ой, хм! Он просто хотел знать, в порядке ли я после встречи. И что он обдумал кое-что по поводу сценария к первому фильму. – Первому? – переспрашиваю я. Она слегка расстроенно качает головой, и ее длинные прямые волосы прилипают к помаде на губах. Не в состоянии сдержаться, я тянусь вперед, чтобы убрать их. Но она тоже поднимает руку, и ее пальцы оказываются быстрее моих. Я быстро убираю свою руку и чувствую, как Харлоу поворачивается в мою сторону, но не могу отвести взгляд от Лолы, которая смотрит на меня с тихим безумием в глазах. – Черт возьми, Оливер. Лондон берет телефон и заявляет: – Сейчас погуглю этого Остина Адамса. Мне она всегда очень нравилась. – Первому? – снова и чуть мягче спрашиваю я у Лолы. – Он говорит, студия думает о трех фильмах, – почти пропищала она. – И еще у него есть идеи, которые он хочет со мной обсудить. Харлоу матерится, Миа визжит, Джо широко улыбается, а Лола закрывает руками лицо, тихо заскулив от паники. – Вашу мать! – кричит Лондон. – Этот парень горяч! – Она поворачивает к нам телефон. Ладно, кажется, Лондон мне не настолько уж и нравится. Не обращая на нее внимания, я напоминаю Лоле: – Это хорошо. – И мягко опускаю ее руки вниз. Не в состоянии удержаться, добавляю: – Он сейчас хочет их обсудить? Или тебе завтра нужно быть в Лос-Анджелесе? Она качает головой. – Думаю, по телефону. Просто я с трудом представляю себе написание одного сценария, не говоря уже о трех. – Она прижимает кончики пальцев к губам. – Все решает сотрудничество, – напоминаю ей я. – Не об этом ли тебе сегодня утром говорил Остин? – Ее растущее беспокойство помогает мне сдержать собственное: – Возможно, во втором и третьем фильмах ты будешь больше погружена в процесс. Но это же круто, да? Она быстро кивает, подпитанная моей уверенностью, но потом ее плечи поникают, и она невесело усмехается: – Я не знаю, как это делается. Я чувствую, как ее рука, подрагивающая и влажная, ложится на мою. – Нужно еще выпить! – торжественно заявляет Харлоу, и краем глаза я вижу, как она встает заказать еще. Джо протягивает руку и гладит Лолу по голове: – Лола, ты – звезда среди серости. Ты будешь на коне. Я согласно киваю: – Ты справишься. Лучше тебя эту историю не знает никто. Ты тут главная. А они просто эксперты в съемках. Когда Лола выдыхает, ее мягкие губы образуют сладкую букву «о», и она держится за мой взгляд своим, чтобы не развалиться на части. Знает ли она, как я хочу быть ее опорой? – Ладно, – кивает она и повторяет: – Ладно. * * * В конце концов мы расправились еще с пятью шотами каждый и перешли от обсуждения безумного дня Лолы к бурной дискуссии о том, как будет выглядеть конец света. Как обычно, виной тому был Джо, а Лола стала такой расслабленной, очаровательно хихикающей от каждого звучащего предположения (зомби, ядерное оружие, вторжение инопланетян!) и кажется абсолютно счастливой и отвлеченной. – А я говорю, всему виной будет рогатый скот, – чудом умудрившись не зацепить бокал Харлоу, заявляет Джо, размахивая руками. – Какой-нибудь коровий или свиной грипп. А может, и птицы. – Бешенство, – пьяно кивая, добавляет Миа. – Нет, не бешенство, – качая головой, возражает он. – Что-то, о чем мы даже еще не знаем. – Наш оптимист. – Лондон толкает его в плечо, и он поворачивается к ней. – Ну это же очевидно, – говорит он. – Гребаные курицы станут нашей погибелью. Лола приставляет палец к своей голове на манер пистолета и, притворяясь, в предсмертных судорогах падает на меня. Ее волосы скользят по моей ладони и голой коже ниже рукава футболки, и это впервые, когда я не борюсь с желанием к ней прикоснуться. Накрыв рукой ее голову, я веду ею вниз, пропуская волосы через пальцы. Приподняв голову, она смотрит на меня. – А Оливер стопудово пьян, – объявляет неразборчиво она, и, кажется, я единственный ее слышу. – Почему это? – спрашиваю я. Моя улыбка в ответ – это что-то подсознательное. Инстинктивная реакция на ее близость. – Потому что ты прикасаешься ко мне, – чуть тише говорит она. Я немного отклоняюсь, чтобы лучше видеть ее лицо: – Я часто к тебе прикасаюсь. Она медленно качает головой, потираясь о мою руку, после чего поднимается и садится, опираясь на спинку. – Как приятель. А сейчас как любовник. Моя кровь превратилась в ртуть. Если бы она только знала… – Как любовник? – Ага. – Она выглядит усталой, и глаза закрываются. – Прости тогда, Сладкая Лола. – Я откидываю ее челку со лба. Она снова резко мотает головой: – Не извиняйся. Ты – мой герой. Я смеюсь, но она неожиданно резко выпрямляется: – Я серьезно. Что бы я сейчас без тебя делала? – Она показывает на Харлоу, потом на Миа: – Одна замужем, другая – тоже. По-видимому, услышав нас, Лондон наклоняется вперед: – А я вот нет. – Ты нет, – пьяно расплываясь в улыбке, соглашается Лола. – Но ты постоянно соришь. Или занята в баре. Или же отшиваешь мужиков. Джо согласно кивает, и Лондон слегка шлепает его по груди. – Поэтому Оливер – мой герой, – говорит Лола и поворачивается ко мне. – Я могу на тебя опереться. Ты мой угомонитель. Потом она хмурится и поправляет себя: – Успокоитель? – Усилитель, – шепчу я. – Точно, – щелкнув пальцами, кивает она. – Он. – Лола понижает голос и наклоняется ближе. Так близко, что мое сердце, как сумасшедшее, начинает биться в горле: – Ты никогда меня не оставишь. – Не оставлю, – подтверждаю я. Черт, да я и не смогу. Я бы хотел обнять ее и унести подальше, защищая от всех лживых и жадных людей, которых ей еще суждено повстречать. – Не смей, – предупреждает она, держа подрагивающий от выпитого палец у моего лица. Я наклоняюсь и прикусываю его кончик, и ее глаза округляются. – Не посмею, – не выпуская пальца из зубов, произношу я, и, мать вашу, до чего же я хочу наклониться еще ниже и прикусить ее губы.