Цивича больше волновало другое. Уверен ли Петрович, что шведская полиция не отправит свои вертолеты? Действительно ли можно ограбить хранилище за десять минут? Есть ли риск, что полиция откроет огонь? Цивич никак не мог успокоиться, пока Петрович не дал развернутый ответ на каждый вопрос. Когда вопросы были исчерпаны, и Цивич понял, что от него требуется, уже перевалило за полночь. – Ладно, и когда я должен это сделать? – Не позже пятнадцатого сентября, – ответил Петрович. – Почему так? – Отчасти это связано с днями недели, – Петрович не ожидал от пилота такой любознательности, – Мы должны сделать это в определенный день, и нам нужно достаточно времени на подготовку. В июле и первой половине августа Швеция замирает… – До сентября еще далеко. Я могу быть уверен, что вы не передумаете? – Конечно, – заверил его Петрович. – Даешь слово? – Я могу дать кое-что получше. Петрович достал свою черногорскую чековую книжку и выписал чек на двадцать тысяч евро. Цивич удивленно посмотрел на него: – Зачем мне это, раз ты дал слово? – Одно не исключает другого, – улыбнулся Петрович. Они поднялись и пожали друг другу руки. 21 На верхушке телевизионной башни Какнестурнет мерцала радиомачта. Ее белый свет растворялся в ночи, бледнея на фоне светлого неба. Косули, которые днем прячутся в лесах острова Юргорден, вышли из укрытий, не боясь быть застигнутыми врасплох собаками или гуляющими людьми. На берегу залива Хундудден отдыхали лебеди, у тропинок спали белогрудые канадские гуси. Вдруг в тишине прогремел взрыв. Разорвало машину на парковке за старой школой верховой езды – зимой эта парковка часто служит свалкой снега, а летом больше пустует, только редкие таксисты заезжают справить свои дела. Лобовое стекло вылетело из рамы, и по асфальту разлетелись десятки тысяч кристальных осколков. В двигателе загорелось масло, что дало о себе знать красно-желтым пламенем. Крышка капота, описав в воздухе широкую дугу, с жалким грохотом приземлилась в паре метров от автомобиля. – Черт! – выругался Малуф, поглаживая бороду. – Подожди, – сказал Никлас Нурдгрен. Они стояли на опушке леса в пятидесяти метрах от машины, наблюдая, как горящее масло вытекает из двигателя под машину. Языки пламени исчезли так же внезапно, как возникли, и корпус машины казался темным, выжженным. – Подожди, – повторил Никлас. Огонь наконец добрался до бака – через выхлопную трубу или снизу, – и последовал более мощный взрыв. Малуф инстинктивно упал на колени. Во все стороны полетели разнообразные части машины: оконные рамы, электроника, сталь. Когда вокруг вновь воцарилась тишина, в воздухе медленно кружились куски пенопласта от сидений. – Черт! Нурдгрен достал мобильный. – Телефон – любопытная штука, ведь ты можешь быть где угодно, даже на другом конце света. Нужно только, чтобы кто-то положил другой телефон под педаль газа, а еще лучше в двигатель, и остается только позвонить по номеру и привести бомбу в действие, – объяснил он и поднял телефон, который все еще держал в руке. – Черт! – в третий раз повторил Малуф в искреннем восхищении. – Ну что, тебе это подойдет? – спросил его Нурдгрен. Малуф не рассказал ему о своем плане. Никлас уже понял, что речь идет о чем-то масштабном, но он умел не задавать вопросов, даже близким друзьям. Пока что Малуф лишь попросил его показать, как можно взорвать бомбу на расстоянии с помощью телефона, Именно поэтому они здесь. Малуф предпочитал не раскрывать всех подробностей не из-за недостатка доверия. Наоборот, Малуф мало кому мог так доверять, как Нурдгрену. Но это ограбление находилось еще на стадии планирования, и было бы неправильно вселять в Никласа Нурдгрена какие-то ожидания раньше времени. – Вот это другое дело! Нурдгрен улыбнулся. Автомобиль медленно догорал в темноте. – Ну что… пойдем? – спросил Малуф. – Да, только огонь потушу, – произнес Нурдгрен и пошел за огнетушителем к машине, которую Малуф оставил неподалеку, у старой конюшни. * * * Пришло время возвращаться в город. День не хотел уступать ночи: луна уже взошла, а солнце все не уходило. Малуф остался доволен результатом поездки, еще раз убедившись в исключительном профессионализме приятеля. Никлас Нурдгрен никогда не подводил, и, хотя он не любил высовываться, почти всегда знал все лучше других. Малуф занес Нурдгрена в свой телефон под кодовым названием «100 %». И не случаино – именно таким был Никлас. Они познакомились пять лет назад, когда вместе сели за соучастие в одном ограблении. К тому времени Малуф уже потерял счет отсидкам в тесных камерах тюрьмы Крунуберг, а Нурдгрен загремел туда впервые. Его задержали на работе, привезли в следственный изолятор, зафиксировали все данные, взяли пробы ДНК и отпечатки пальцев, а через пару ночей на нарах отправили домой: выяснилось, что он не причастен к ограблению, за которое пару месяцев спустя осудили Мишеля Малуфа. Когда же через пару дней в дверь квартиры на Лидингё позвонили двое полицейских в форме, Нурдгрен подумал, что произошла какая-то ошибка: – Но меня же выпустили из-под стражи! Наверное, у вас устаревшая информация? Полицейские только ухмыльнулись. – Не твое собачье дело, какая у нас информация, – огрызнулись они и остались ждать в прихожей, пока Нурдгрен уверял Аннику, что вернется к вечерним новостям. Однако Никласу суждено было посмотреть вечерние новости у себя в гостиной только спустя пять лет. Все следы ДНК, найденные на местах преступлений, заносятся в полицейскую базу данных и архивируются. Поступающие пробы ДНК проверяются на соответствие в базе данных. Стоило внести в базу ДНК Никласа Нурдгрена, компьютеры в полицейском управлении, словно однорукие бандиты, стали выдавать один джекпот за другим. Выяснилось, что генетический материал Нурдгрена совпадает со следами ДНК, найденными на месте ограбления банка в Соллентуне четыре года назад. Но этим дело не ограничилось. Обнаружилось, что два года назад он участвовал в ограблении банка в Мёрбю, в 2001-ом ограбил почтовое отделение Сундбюберге в 2001-ом, а год спустя совершил налет на ювелирный магазин в Эстермальме. По странному стечению обстоятельств, Никласу Нурдгрену дали столько же, сколько Мишелю Малуфу. Когда они наконец вышли на свободу, было ощущение, что они отбывали наказание вместе. Они стали встречаться все чаще. Непоколебимо-позитивное отношение к жизни Малуфа, его непринужденность и верность легко сочетались с осторожным любопытством Нурдгрена. Кроме того, у них была одна общая черта: они смотрели только перед собой, никогда не оглядываясь назад. * * * Малуф свернул к Ларсбергу и припарковался в двух кварталах от дома Нурдгрена. Они вышли в теплую летнюю ночь, была почти полночь. – Если хочешь… можешь присоединиться, – медленно проговорил Малуф. – Нас будет четверо, поделим все на четыре части. – Это крупное дело? – поинтересовался Нурдгрен. – Ну… – ответил Малуф, понимая, что ему никакими уловками не удастся представить план в менее безумном свете, – мы планируем полететь на вертолете к одному денежному хранилищу и взять оттуда пару сотен миллионов. Правда, там полиция за углом… Он рассмеялся. – Серьезно? – поднял брови Нурдгрен. – Конечно, конечно. Никлас пристально посмотрел в глаза другу: – Я с вами. – Вот зачем нам твои бомбы – нужно не дать полицейским вертолетам подняться в воздух. 22 Около семи утра Сами приоткрыл дверь в спальню. Карин не спала с пяти.