– Александра, это Сами. Сами, это Александра Свенссон, – представил их друг другу Малуф. Сами снял перчатку и пожал Александре руку. Девушка опустила глаза. «Будь здесь светлее, мы бы увидели, что она покраснела», – подумал Малуф. – Ну, ты это… составишь нам компанию? – предложил Малуф, как будто они случайно встретились на улице. Сами кивнул с кривой улыбкой: – Как неожиданно вас здесь видеть! Вы идете к тебе домой, Мишель? – Именно, именно. Выпьем горячего чая…с медом, – с серьезным видом ответил Малуф. Александра рассмеялась, как над шуткой, чтобы никто не подумал, что она купилась на эти слова про мед. Сами знал, что семья Малуфа когда-то осела в Фиттье, и с тех пор все для них было тесно связано с этим пригородом. Себя же Сами не отождествлял с каким-либо местом или городом – даже с Сёдермальмом. * * * Малуф повел их через футбольную площадку, распластавшуюся в темноте. Снег хрустел под ногами. Александра молчала, а Сами ждал, когда Малуф начнет разговор. Свет с шоссе падал на площадку тонкими полосами, и, когда они проходили в одной из них, Сами воспользовался случаем рассмотреть Александру Свенссон повнимательнее. Он назвал бы ее скорее заурядной, чем симпатичной: на пухлые щеки, раскрасневшиеся на морозе, падали тени длинных ресниц. Девушка почувствовала на себе его взгляд и повернула голову. Сияние ее глаз говорило о том, что она немного выпила, но дурочкой ее было не назвать. Сами отметил это в памяти. – Ну… мы поужинали в городе, – неуклюже начал Малуф, – в ресторане на Кунгсхольмене… Или… Да, а ты знаешь, что Сами – повар? – Ты повар? – заинтересовалась Александра. – Я люблю еду. И готовить. Но не очень умею. Я бы ни за что не стала участвовать в «Званом ужине», например. Хотя, почему бы и нет? У меня хорошо выходит шоколадный мусс. – Конечно, – кивнул Малуф, но было трудно понять, что он хочет этим сказать. – Мне нравится печь, – поддержал разговор Сами. – Правда? – заинтересовалась Александра. – Чаще всего печенье. Она внезапно остановилась и удивленно посмотрела на него. – Ну, знаешь, малиновые пещеры, финские палочки… Похоже, он говорил это всерьез, но в то, что этот крупный грубый мужчина склоняется над противнем заполнить тесто малиновым вареньем, сложно было поверить. Не найдя, что ответить, Александра коротко рассмеялась и спросила, где он работает. Сами назвал ресторан в Лильехольмене. – А ты чем занимаешься? – задал он встречный вопрос. – А я считаю деньги, – ответила она, снова хихикая. Малуф был восхищен: Сами удалось подвести ее к нужной теме быстрее, чем ему. Он так и предполагал, и по этой причине решил не пересказывать Сами ее слова, а устроить эту встречу. Малуф никогда не смог бы играть настолько убедительно. – Считаешь деньги? – Я работаю в G4S. Это предприятие, которое занимается инкассацией. Мы забираем деньги из магазинов и всего такого. Последние две фразы явно были излишни. – Надо же! И как тебе? – поинтересовался Сами. – Нормально, даже не знаю… График немного… два дня в неделю работаешь ночью, и следующий день коту под хвост: встаешь поздно и не можешь уснуть вечером, потому что еще не успел устать. Утомляет. – У поваров почти то же самое, – сказал Сами. – А я и не подумала об этом! Когда выяснилось, что между ней и незнакомцем случайно нашлось что-то общее, Александра оживилась. Малуф остановился у дальних футбольных ворот. По площадке гулял хилый ветер: нес с собой запах выхлопных газов и ледяной холод, от которого обжигало кожу. Не сговариваясь, все трое повернулись спиной к ветру и уткнулись в воротники курток. Тишину нарушал только низкий гул проезжающих по шоссе редких машин. Сами приминал ногами снег, окутавший траву легким белым покрывалом. – Точно, точно, – сказал Малуф, – а еще ты, кажется, говорила, что тяжело… каждый день ездить в Вестбергу? Малуфу хотелось, чтобы Александра вернулась к тому разговору, а она была из тех, кто легко удовлетворяет подобные желания. Да уж, это правда, – со вздохом согласилась она, – ужасно тяжело. Вестберга – просто дыра. Я снимаю квартиру в районе Хаммарбю Шёстад и, конечно, можно ездить через Орсту, но… вечером и ночью это все равно, что поехать за границу: поезд, метро, потом еще автобус. Я пыталась найти работу в школе рядом с моим домом, но ничего не вышло, там тысяча кандидатов. – Но ведь теперь тебя может подвозить твой новый парень, – пошутил Сами, слегка толкнув Малуфа. – Он тоже иногда работает ночью. – Мой новый парень? – удивленно воскликнула Александра и только через секунду поняла, о ком идет речь, – Ну… даже не знаю… Малуфа эта шутка не рассмешила. Он продолжал свой допрос: – А еще у тебя не самые классные коллеги на свете? – Да, это так, – ответила Александра, в этот раз немного помедлив. Малуф занервничал: она что, стала осознавать абсурдность ситуации? Что стоит на морозе на футбольной площадке в Фиттье и рассказывает о своей бессмысленной работе совершенно незнакомому человеку? Но он рассчитывал на то, что желание угодить победит беспокойство. – Нет, ну на личные темы я с ними вряд ли стала бы разговаривать, – продолжала Александра. – Но на работе же так и бывает? И я ведь не собираюсь считать деньги до конца жизни… – Нет, это ты правильно решила. Ты свободна делать то, что хочешь, правда? – сказал Сами. – Именно, именно, – активно поддержал приятеля Малуф. – Я замерзла, Мишель. Может быть, мы… – попросила Александра. – Сейчас пойдем, – заверил ее Малуф, – но… раз уж мы заговорили о твоей работе… Он повернулся к Сами и начал: – Когда Александра в прошлый раз рассказывала о Вестберге… Но тут же его внимание переключилось на девушку. – Как ты тогда сказала? Что чувствуешь себя неуютно? Иногда? Потому что кто-то… как это сказать…планирует вас ограбить? – Вообще-то нас невозможно ограбить, – возразила Александра. – Точно, точно. Или все-таки можно? Малуф постарался не допустить паузы, которая бы случайно повысила значимость того, что он хотел от нее услышать. – У тебя вроде была одна идея? Александра смущенно засмеялась, озираясь по сторонам, как будто желая удостовериться, что здесь нет лишних ушей. Но этим темным вечером футбольная площадка была совсем пустынна. Если бы кто-то и пришел, они бы увидели его издалека. – Это как бы не я придумала, – сказала она. – Просто все обсуждают это на обеде. Те, кто работают внизу, в сейфовой комнате, думают, что они особенные, потому что туда невозможно попасть. А мы из зала пересчета считаем так: зачем пытаться пробраться в сейф? Там тысячи дверей, шлюзов, камер. А у нас в зале пересчета хранятся сотни миллионов крон и защиты практически никакой. – Я не совсем понимаю, – озадачился Сами. – Ну, то есть, грабить сейф слишком сложно А к нам можно проникнуть через крышу. Всего-то проделать в ней дыру – и ты в нашем отделе. – Дыру в крыше? – Именно, – кивнул Малуф, изо всех сил стараясь не показать свое возбуждение. – Отдел Александры находится на верхнем этаже. – Значит, нужно войти через крышу? – переспросил Сами. – Всего-то, – кивнула Александра. – Как тебе такое? – рассмеялся Малуф. То, что нужно. Мишель Малуф долгие годы – дольше, чем мог вспомнить, – пытался придумать, как попасть в денежное хранилище в Вестберге. Нигде в Швеции не хранится столько денег, как там. Но это казалось невозможным: о степенях защиты там ходили легенды. А тут раз – и план готов. Прямо под крышей есть неохраняемая комната с сотнями миллионов крон. Несколько мгновений все трое провели в молчании. – У меня замерзли ноги, Мишель, – сказала Александра.