— Они, в сущности, неплохие ребята. Надо только знать, как себя с ними вести. Вообще-то, полагается говорить, куда едешь. Ночью они иногда от скуки стреляют по машинам, которые не останавливаются, но во время сиесты можно и проскочить — это не особенно опасно… Он вырулил на узкую дорогу, идущую вдоль побережья. — Так куда же мы все-таки едем — к Жакмелю? — спросил Малько. — Ну да! Не ожидали? — Откуда вы его знаете? Дорога, по которой они мчались со скоростью сто сорок километров в час, была со скверным покрытием, но сравнительно прямая, поэтому Берт Марни немного расслабился: — Мы познакомились еще во времена Франсуа Дювалье, когда я жил на Ямайке. Жакмель скупал у меня продовольствие и лекарства, которые переправлял на Гаити по морю. Все шло хорошо до тех пор, пока эти сволочи не выслали меня с Ямайки. — Почему? — полюбопытствовал Малько. Марни выразительно потер большой и указательный пальцы: — Инфляция. Со времен событий в Конго министры подорожали в пять раз. Мне это стало уже не по карману. К тому же они еще и жулики, эти черномазые! На Ямайке из меня сначала вытянули все деньги, а потом просто выперли. Я приехал сюда нищим. Через неделю Жакмель меня разыскал и спросил, могу ли я снабжать его оружием и продовольствием и готов ли делиться информацией… Что мне оставалось делать? У меня на хвосте Интерпол — податься мне больше некуда… В общем, я сделал на него ставку — если он окажется на коне, то и я не пропаду! — То есть? — То есть! Стану министром здравоохранения! Или чем-то в этом роде… Он умолк, завороженный радужным будущим. На его просветленном лице так и читались расчеты, в которые он был погружен: например, сколько гектолитров крови можно будет выцедить из пяти миллионов гаитян на вполне законном основании. Уж наверняка хватит на красный "кадиллак"! Он притормозил и свернул на узкую просеку в джунглях, которые отделяли дорогу от берега моря. — Ну вот мы и прибыли! Раскачиваясь и подпрыгивая, "тойота" проехала еще метров сто и остановилась на усеянном раковинами пляже у огромного хлебного дерева. Рядом лежала наполовину вытащенная из воды на песок рыбачья лодка с изодранными парусами, возле которой спали два одетых в лохмотья негра. Берт Марии рявкнул на них: оба лениво поднялись и начали сталкивать лодку в море. — Они переправят вас вон на тот островок, — сказал Марни. — Это путешествие займет около часа. Вопросов им не задавайте — они говорят только по-креольски. Малько забрался в лодку. Убедившись, что они благополучно отплыли, Берт Марни пошел к своей "тойоте". * * * Малько завороженно следил за изуродованными пальцами левой руки Жакмеля, которые беспрестанно манипулировали патроном от кольта и, казалось, вот-вот превратят его в лепешку. Облик у бывшего главы тонтон-макутов был пугающий: сплюснутый, как у боксера, нос, громадный рост, атлетические плечи. — Оставьте нас! — сказал он по-французски двум своим телохранителям, каждый из которых был вооружен кольтом сорок пятого калибра с удлиненной на двадцать сантиметров обоймой, содержавшей тридцать патронов. Телохранители отошли и уселись под растущим неподалеку чахлым деревцем. Несмотря на свой пуленепробиваемый жилет цвета хаки, Жакмель чувствовал себя на солнцепеке вполне комфортно. Прислонившись к песчаному холмику, они с Малько сидели на пляже самого маленького из трех необитаемых островов, расположенных в нескольких милях от гаитянского берега. После автомобильной гонки путешествие в рыбачьей лодке пошло Малько на пользу, позволив расслабиться и отдохнуть. Поскольку ветер был слабый, оба рыбака гребли до самого острова. Высадив Малько, они отправились на ловлю лангустов. Малько с интересом рассматривал исполинскую фигуру Жакмеля. Этот человек казался воплощением могучих сил природы. — Спасибо, что согласились на эту встречу! — пробасил Жакмель на довольно хорошем французском языке. Малько холодно улыбнулся: — Именно для этого я и приехал на Гаити. Жакмель на несколько секунд перестал манипулировать патроном, давая отдых руке. — Значит, вы представляете людей, которые готовы мне помочь? — медленно выговорил он. — Совершенно верно. Жакмель наклонил голову и некоторое время о чем-то размышлял. — Вы можете гарантировать, что я буду признан как глава законного правительства? — наконец спросил он. Со стороны этот диалог на крошечном островке в Карибском море мог показаться болтовней двух сумасшедших. Однако Малько не был настроен на юмористический лад. Ставки в этой игре были слишком высоки. — Да, если у вас не будет никакого другого правительства. И если вы согласитесь ввести в его состав некоторых эмигрантов. Это главное условие. Жакмель хищно оскалился. На его лице появилось выражение необыкновенной жестокости. — Я перебью всех дювальеристов и принесу вам их головы. А насчет эмигрантов мы поговорим потом. Он кивнул на лежащий перед ним кожаный мешок: — Здесь голова Франсуа Дювалье. Я с ней не расстаюсь. Когда мои люди падают духом, я ее им показываю. Хотите посмотреть? Малько вежливо отказался. Жакмель не стал настаивать и перешел к делу: — Так каков ваш план? Малько начал подробно рассказывать ему о том, что было разработано в ЦРУ. Жакмель хитро щурился. Когда Малько закончил, он похлопал его по плечу: — Браво, отлично задумано! Он злорадно улыбался. Малько вдруг вспомнил о Симоне Хинч и почувствовал приступ тошноты. Чтобы успокоиться, он посмотрел на синюю гладь моря. Вопрос Жакмеля вернул его к грубым земным делам: — А что именно вы хотите для эмигрантов? — Портфель министра иностранных дел для Джозефа Хинча. От имени своего отца Симона Хинч может подтвердить его согласие войти в состав вашего правительства. — Симона Хинч? — с удивленным видом медленно повторил Жакмель. Малько поторопился заверить его: — Я знаю, что у вас с ней произошло. Она готова предать все это забвению. Жакмель плотоядно ухмыльнулся: — Рад буду снова ее увидеть… Малько представил себе этого громилу рядом с изящной и хрупкой Симоной и его передернуло. Жакмель поднялся во весь свой двухметровый рост. На ремне его брюк военного образца болтались, образуя железную мини-юбку, двадцать магазинов от автомата "томпсон". Он смерил Малько взглядом. — Почему вы предлагаете мне помощь — вы ведь знаете, что я не люблю американцев? Малько так и подмывало ответить, что если бы это зависело лично от него, он испепелил бы его из огнемета. — Это решение принято не на моем уровне, — сухо ответил он. — Я только передаю его вам, наряду с требованием: воспрепятствовать кубинскому проникновению на Гаити и не отменять существующие торговые соглашения. Жакмель фыркнул: — Насчет коммунистов — никаких проблем. Я буду убивать их всех подряд. Я люблю убивать коммунистов. Этих вонючих паразитов и безбожников, эту нечисть… После такого маленького лирического отступления в тропическом духе он добавил с едва сдерживаемой яростью: — А вам известно, что американцы покупают у нас сахарный тростник по ценам тридцать четвертого года? Малько этого не знал. Жакмель пожал плечами: — Да, конечно, это вас не касается. Тут особый разговор… Он сделал маленькую паузу и неожиданно заявил: — А я ведь ничего о вас не знаю! Вдруг вы готовите мне ловушку? Может, вас подослала семейка Дювалье… Стараясь сохранить невозмутимость, Малько заметил: — Вчера вечером Амур Мирбале пыталась меня убить. — Вот, кстати, о ней, — сказал Жакмель. — На нашу следующую встречу вы принесете мне две вещи: двадцать пять тысяч долларов — в гурдах — и голову Амур Мирбале. Это будет доказательством того, что с вами можно иметь дело! 11