— Правда. — А она? — Спросите сами. Жакмель сказал что-то по-креольски. Двое его людей подняли Симону, сняли с нее капюшон и вывели ее на середину сарая. Под глазом у молодой женщины был обширный кровоподтек, сливающийся с большим синяком от удара Жюльена Лало. Она была бледной, но держалась спокойно. Бросив на Малько полный обожания взгляд, Симона повернулась к Жакмелю. — Вы согласны на это? — спросил он. — Да. Малько был рад снова услышать ее голос. Жакмель нахмурился: — А как они об этом узнают? — Сигналом для них будет ваше выступление по радио, — объяснил Малько. — Операция начнется сразу после ваших двух заявлений: вашего и Симоны. Менее чем через три часа после этого корабли с морскими пехотинцами подойдут к гаитянскому берегу. Они крейсируют между Кубой и Гаити уже десять дней. Жакмель все еще колебался, обуреваемый противоречивыми чувствами. Но то, что ему предлагали, было мечтой его жизни, его долгожданным и эффектным реваншем. Он мысленно уже начал прикидывать, сколько времени ему понадобится, чтобы ликвидировать своих союзников после победы. — Хорошо, — сказал он. — Я согласен. В помещении наступила ощутимая разрядка. Малько вспомнил о Берте Марни. Вот кому уже не придется участвовать в общем торжестве. Но две жизни — Симоны и его собственную — похоже, чудесным образом удалось спасти. И операция "Вон-Вон" была очень близка к осуществлению. 18 Микроавтобус "фольксваген", на котором было написано: "Больница Канапе Вер", подъехал к "Радио-Метрополь" и остановился во втором ряду. Группа гаитян, сидящих на стульях прямо посреди тротуара, не обратила на это никакого внимания. Задняя дверца микроавтобуса открылась, и из него вышли четверо мужчин и одна женщина — все в темных очках. У двух мужчин в руках были небольшие чемоданы. Все пятеро быстро вошли в здание "Радио-Метрополь". Микроавтобус тотчас же тронулся с места и остановился чуть поодаль. Стрелки часов показывали четыре часа пополудни. Порт-о-Пренс был погружен в дремоту. Впрочем, "Радио-Метрополь" все равно не охранялось. Кому бы пришло в голову, что государственный преступник номер один Габриэль Жакмель, постоянно вынужденный скрываться от преследований дювальеристов, осмелится появиться в центре города при свете дня? * * * На крутой лестнице с трудом могли бы разминуться два человека. Вся радиостанция занимала второй — он же и последний — этаж небольшого здания, над аптекой и овощным магазином. Малько первым помчался вверх по ступенькам. За ним устремилась Симона, а следом — Жакмель и его верный телохранитель Тома. Облаченный в пуленепробиваемый жилет, Жакмель производил особенно устрашающее впечатление. На бегу он открыл чемодан и достал из него автомат "МП-44". В сумке у Тома лежали "томпсон" и дюжина ручных гранат. Такое же вооружение имел и следовавший за ним Люк. С площадки второго этажа они успешно могли отражать атаки всей гаитянской армии. Впрочем, поскольку вся операция должна была занять не более получаса, опасаться серьезного штурма не приходилось. Малько добежал до маленького пустого вестибюля, на стенах которого висели фотографии победительниц конкурса красоты. По установленному там динамику шла трансляция программы "Радио-Метрополь". К вестибюлю примыкал застекленный кабинет. Приказав Тома дежурить на лестничной площадке, Жакмель обогнал Малько и ворвался в кабинет, из которого, как они предварительно выяснили, можно было попасть в обе студии, фонотеку и кабинет главного редактора. В этот час передача велась из студии, расположенной с правой стороны и в конце коридора, который начинался сразу после застекленного кабинета. Через стекло Малько увидел, как округлились глаза у сидевшей в кабинете девушки с длинным носом, когда перед ней оказался Жакмель с автоматом. Девушка медленно поднялась. Люк потащил ее к крохотному помещению, служившему гардеробом, и открыл дверь ногой. Внутри, за столиком, сидела девушка-гардеробщица и заштопывала дырку в смокинге. При виде человека с автоматом она упала в обморок. Тем временем Жакмель, подталкивая его в спину автоматом, вывел из кабинета главного редактора — высокого мулата с седеющими курчавыми волосами. Люк втолкнул его в гардероб, следом за длинноносой девушкой. Малько и Симона стояли в стороне и не вмешивались. За пять минут Жакмель с Люком заперли в гардеробе шестерых мужчин и трех женщин — всех дежуривших на этот час работников "Радио-Метрополь", кроме звукооператора и ведущей радиопередачи, — и оборвали провода всех телефонов. Жакмель торжествующе посмотрел на Малько. Вдруг на лестнице послышались чьи-то шаги. Том поднял свой автомат. Появились две девушки. Обе успели только вскрикнуть. Тома отшвырнул их в сторону гардероба. Поскольку места там уже не было, им велели встать лицом к стене, возле автомата "пепси-колы". — Если еще кто появится, ставьте их туда же! — приказал Жакмель. За автоматом "пепси-колы" девушек из вестибюля видно не было. Тома снова отправился охранять лестницу. Жакмель, Малько и Симона побежали в конец коридора, к студии. Начиналась главная часть операции. * * * Абелен, сторож антенны "Радио-Метрополь", дремал на диване, когда в дверь постучали. Он открыл глаза, собрался с мыслями и решил не подавать признаков жизни. Стучавший мог быть только его кузеном, который наверняка явился одолжить несколько гурдов, чтобы сделать ставку на петушиных боях. Никаких инспекций тут никогда не бывало. И вряд ли это забрели посторонние: антенна и передатчик "Радио-Метрополь" были окружены железной оградой и находились в центре расположенного на полпути между кварталом Ла Салин и тюрьмой "Фор-Диманш" мрачного пустыря, который администрация станции упорно называла "парком". В дверь застучали сильнее. Может быть, это все-таки неожиданная проверка? Абелен зевнул, встал с дивана и пошел открывать. Как только он поднял засов, железная дверь с силой распахнулась внутрь, отбросив его на несколько шагов. Поднимаясь на ноги, Абелен получил удар рукояткой кольта, разорвавший ему кожу на голове. Перед тем как потерять сознание, он успел увидеть трех негров. Двое нападавших бросили сторожа на диван. Добивать его они не стали: Габриэль Жакмель приказал им действовать гуманно, чтобы произвести благоприятное впечатление. Втроем они установили старый пулемет "шпандау МГ-30" на подоконнике единственного окна, откуда удобно было простреливать дорогу в "Фор-Диманш". Потом один из них подошел к передатчику и начал разглядывать это хитроумное устройство. Его опьяняла мысль, что он, простой человек, не умеющий ни писать, ни читать, взял под свой контроль такую важную и сложную штуковину, как передатчик радиостанции. Его приятель уселся возле контрольного динамика, чтобы быть в курсе событий и не упустить нужный момент. Находившаяся в двухстах метрах от них тюрьма "Фор-Диманш", казалось, дразнила заговорщиков языком своего полоскавшегося на ветру флага. Третий участник нападения принялся нашпиговывать передатчик динамитными шашками. * * * Жакмель взялся за ручку двери студии, из которой шла передача. Симона тревожно посмотрела на Малько. Дальнейший ход операции в значительной степени зависел от того, заперта ли дверь изнутри. Малько достал свой пистолет. Жакмель повернул ручку, и дверь открылась. Курчавый юноша-звукооператор повернул к ним голову и приложил палец к губам. Автомата в руках Жакмеля он не заметил. Не давая ему времени сориентироваться, Жакмель рывком поднял его со стула и вытолкал в коридор. Малько направил на него ультраплоский пистолет и сказал: — Идите в вестибюль, к остальным. Если вы будете вести себя тихо, никто не причинит вам зла. Стоящий в другом конце коридора Люк держал звукооператора на прицеле. Ошеломленный, тот молча подчинился. Из операторской, отделенной от миниатюрной студии застекленной перегородкой, Малько увидел девушку, танцующую под транслируемую музыку. Это была ведущая музыкальной программы. Ворвавшийся в студию Жак-мель схватил ее за руку и вытащил в коридор. Девушка истошно закричала и забилась. Малько вспомнил: это была та самая долговязая особа вызывающего вида, которую он увидел на приеме у Амур Мирбале. Она была в том же длинном, цыганского стиля платье и в косынке. Жакмель ткнул стволом автомата ей в живот, и она перестала сопротивляться. Страх совершенно обезобразил ее лицо. До конца пластинки оставалось около минуты. Жак-мель подтолкнул девушку к Малько. — Быстро, отведите ее к другим! — И скажите там, чтобы с ними хорошо обращались! — добавила Симона. Пока Малько вел девушку по коридору, Жакмель усаживался перед микрофоном. Операция "Вон-Вон" вступала в свою решающую стадию. Сразу же после обращения по радио Жакмеля и Симоны военные корабли, крейсирующие в море между Кубой и Гаити со дня отъезда Малько из Соединенных Штатов, двинутся к Порт-о-Пренсу. Учитывая мощность передатчика "Радио-Метрополь", угрозы Жакмеля по адресу американцев услышат во всем Карибском регионе, что даст законный предлог для вмешательства. И трудно будет винить американцев, если несколько снарядов с их кораблей случайно разрушат Дворец и казармы "Дессалин". Errare humanum est[22]… Малько теперь оставалось только надеяться на то, чтобы Джон Райли благополучно добрался до Фрэнка Гилпатрика, который должен был находиться дома, поскольку посольство в субботу не работало, и проинформировать его о ходе выполнения операции. Что до посла, то он был временно отозван в Нью-Йорк. Девушка, которую он вел по коридору, вдруг прижалась к нему и умоляюще прошептала: — Вы ведь меня не убьете, правда? В ее слегка выпуклых глазах читался животный страх. — Даже не изнасилую! — ответил Малько. Его охватил жгучий стыд. Держать женщину на мушке пистолета — поступок, которым порядочные люди обычно не хвастаются. * * * Габриэль Жакмель уже несколько минут извергал в микрофон потоки креольской брани. Слова просто теснились у него во рту. Он вошел в такой раж, что даже стал заикаться. Весь взмокший, вцепившись левой рукой в микрофон, будто это была шея его врага, сжимая в правой ствол автомата, он брал реванш за два года гонений и страха. Справа от него совсем близко стояла Симона. В этот знаменательный для нее день она нагримировалась и надушилась, словно собираясь на танцы в модную дискотеку. Вдруг Жакмель почувствовал, что молодая женщина слегка коснулась его. Он посмотрел на нее: она улыбнулась призывной улыбкой и не отвела глаз. То, что Жак-мель прочитал в них, вызвало у него сильнейшее желание послать к черту все свои революционные замыслы. Сладкая и теплая волна, зародившаяся у него в животе, прошла по всему телу и запульсировала в висках; ноздри его приплюснутого носа расширились, глаза застлало пеленой, и он поперхнулся перед микрофоном. В голове у него пронеслась мысль о том, что женщины любят победителей. Он уже представлял, как ее длинные ноги обхватывают его поясницу, а теплое, гибкое тело открывается, как цветок. Прислонив автомат к бедру, Жакмель положил правую руку на бедро Симоны. Его пальцы стали подниматься вверх, под платье. Молодая женщина не противилась. Нежно улыбнувшись, она наклонилась и осторожно взяла разделявший их автомат, как бы для того, чтобы отставить его в сторону. Опьяневший от желания Жакмель не препятствовал. Дальнейшее произошло так быстро, что он не успел это даже осознать. С быстротой змеи Симона отскочила к двери, заперла ее и, прижав тяжелый автомат к бедру, положила палец на спусковой крючок. Нежное выражение ее лица сменилось гримасой бешеной ненависти, дыхание стало неровным. Забыв о включенном микрофоне, Жакмель встал. Он понял, что сейчас умрет, что никакие увещевания не подействуют на стоящее перед ним переполненное жаждой мести существо. Глаза у Симоны были до жути холодными. Ее час настал: наконец-то, благодаря удивительному стечению обстоятельств, Жакмель утратил бдительность и был в ее власти! — Думаешь, я сейчас прострелю тебе голову? — медленно выговорила она. — Нет, это слишком хорошо для тебя… Coulan set mama'on![23] И она перевела автомат на стрельбу одиночными выстрелами. * * * Малько подумал, что ослышался. Из висящего в вестибюле маленького динамика только что с ужасающей отчетливостью донеслись последние слова Симоны. Телохранители Жакмеля Люк и Тома не обратили на это никакого внимания: они понимали только по-креольски. Малько добежал по коридору до студии и начал трясти запертую дверь. Сквозь стекло он увидел стоящих лицом друг к другу Жакмеля и Симону. Она встретила его взгляд и грустно улыбнулась. — Откройте! — крикнул он. Без Жакмеля осуществить операцию "Вон-Вон" было невозможно. Глядя на автомат в руках Симоны, Малько лихорадочно размышлял. Он, разумеется, мог застрелить ее прямо через стекло. Но и это обрекало операцию на провал: для того чтобы корабли двинулись к Порт-о-Пренсу, необходимо было два обращения по радио: Жакмеля и Симоны.