– Тихо, тихо, – испугался Олег. – Не говори так много, тебе нельзя. – Все нормально. – Арина еще пару раз кашлянула и продолжила: – Олеся отключила связь, и мы вышли в коридор. И тут… она что-то прыснула прямо мне в лицо. Я начала задыхаться. Я же аллергик, мне нельзя пользоваться никакой парфюмерией, и Олеська это отлично знала. Пока я у них жила, ни она, ни ее семья старались не пользоваться духами и дезодорантами. А тут… меня потемнело в глазах. Я ловила ртом воздух и видела ее торжествующую улыбку. Это было так страшно, ты не представляешь! Зачем она так поступила со мной? – Зачем? А ты не догадываешься? – спросил Олег. – Нет. – Всему виной завтрашнее прослушивание в оркестр. Вы ведь должны были играть вместе. Так? – Да. Я сразу сказала Олеське, что буду играть, она может не надеяться – все равно возьмут меня, а не ее. Я уже ездила до карантина к концертмейстеру, он меня слушал. – А она что? – Ответила, что все равно хочет сыграть. Ну, пусть бы сыграла, в принципе. она хорошая скрипачка, намного сильнее всех остальных, кто записался. Кроме меня. А ты думаешь, что… – Арина осеклась и замолчала. В трубке было слышно ее тяжелое дыхание. – Нет! Не может быть! – прошептала она мгновением позже. – Может, к сожалению, – так же тихо произнес Олег. – Она придумала весь этот план вовсе не для того, чтобы проверить мое отношение к тебе. Это было сделано накануне конкурса, чтобы ты не смогла выступить на нем. – Господи, – пробормотала Арина. – Как же так? Я считала ее подругой! Немыслимо. Олег молчал, не зная, как утешить Арину. Ему ужасно хотелось ей помочь, но что он мог сказать в этой ситуации? – Что ж, – печально сказала Арина, – она своего добилась. Завтра она сыграет на прослушивании, и ее возьмут. Никто и никогда не докажет, что она все подстроила. – А как же ты? – не выдержал Олег. – А что я? Спасибо врачам, откачали. Буду лежать в больнице и ждать подтверждения отрицательного теста. Это займет неделю, не меньше. Так что с оркестром я пролетаю. Следующее прослушивание только осенью. – Она вздохнула и умолкла. В голове у Олега лихорадочно скакали мысли. Он крепко сжал рукой трубку. – Послушай, Арин, у меня есть одна идея. Ты можешь держать скрипку? – Могу, а что? – А играть на ней? – Я и во сне могу играть, – рассердилась Арина. – К чему эти праздные вопросы? – Они вовсе не праздные! Я попозже тебе перезвоню. – Олег нажал на отбой и тут же набрал номер Антона. – Ну как, поговорил со своей Ариной? – спросил тот. – Поговорил. Слушай, можешь кое-что еще сделать? А я тебя научу не только собачий вальс играть, но и полонез Огинского! – Боюсь, Огинский мне не по зубам, – засмеялся Антон. – А что надо? – Попросить, чтобы в палату передали скрипку! Пожалуйста! Я очень прошу! – Ну вы даете, – возмутился Антон. – Какая скрипка в инфекционке? Туда ничего нельзя приносить. – Ну, может, в виде исключения? Арине завтра надо во что бы то ни стало сыграть на конкурсе. Ее подставили, а она достойна этого места. Пожалуйста, Тош! – Эх… – Антон вздохнул. – Я попробую, но ничего не обещаю. Ждите. В трубке послышались гудки. Никогда еще Олег так не волновался. Он ходил перед домом Олеси взад-вперед, глядя на яркую луну, висевшую над крышами, и шептал про себя молитву. Как учила его мама. Никогда прежде он не молился, даже когда дожидался своей очереди играть на экзамене, стоя за кулисами. Грянул звонок. Он показался Олегу громом среди ясного неба. – Пляши, маэстро! – Не может быть! Антон, братишка! – Может. Срочно готовь скрипку, за ней сейчас заедут. Но учти, ее нужно будет подвергнуть антисептической обработке. Чтобы Арина потом не ругалась. – Не будет! Я уже бегу! Олег сломя голову понесся через дворы к своему дому. Он уже знал, где возьмет скрипку для Арины: у них в шкафу, на самой верхней полке лежала старинная скрипка, оставшаяся от деда. Он под конец жизни стал учиться скрипичной игре, и коллеги подарили ему инструмент. Мать берегла ее как зеницу ока – скрипка стоила немалых денег. Олег влетел в квартиру, мгновенно скинул одежду и кинулся к шкафу. – Что это ты делаешь? – изумленно спросила мать, глядя, как сын карабкается на табурет. – Скрипку достаю. Она поедет к Арине в больницу. – В больницу?? Арина в больнице? У нее коронавирус??? – Тихо, мамуль, успокойся. – Олег бережно достал с полки футляр. Смахнул с него пыль и спрыгнул на пол. – У Арины не вирус. У нее обычная аллергия. Ей уже лучше. Она должна завтра сыграть на конкурсе в оркестр, а ее скрипка осталась у Олеси. Я не хочу заходить к ней, поэтому дам нашу. Не бойся, ее продезинфицируют. Мать ничего не сказала, только в сердцах махнула рукой и вышла из комнаты. Через десять минут подъехал Антон и забрал скрипку. А еще через полчаса позвонила счастливая Арина. – Олежа, ты просто волшебник! Как тебе удалось? Такая скрипка – просто чудо! Спасибо, спасибо!!! Олег слушал голосок Арины и понимал, что даже карантин иногда может оказаться на пользу. Эпилог Назавтра ровно в три Олег включил трансляцию конкурса в Молодежный оркестр. Он попал как раз на Олесю. Та сыграла очень удачно, ровно, без сбоев. По ее лицу было видно, что она довольна собой. Следующие за ней девчонки были гораздо слабее. Наконец пришла очередь Арины. Она стояла со скрипкой на фоне больничного окна. Рядом виднелась кровать. Больничный халат был ей велик, из него торчала худенькая шейка. Лицо было бледным и измученным. У Олега больно кольнуло сердце. Как она сыграет, такая слабая, совсем больная, да еще на чужой, незнакомой скрипке? Нужно было отобрать у Олеськи Аринин инструмент, но у Олега имелись другие планы. Он не хотел, чтобы до поры до времени Олеся знала о том, что Арина будет играть на конкурсе. Арина тем временем взмахнула смычком и заиграла каприс Паганини. Олег аж рот разинул: по ее игре никак нельзя было сказать, что она играет из больничной палаты. Олег слушал и улыбался. Он знал, что Аринину игру сейчас слушает не только он, но и Олеся. Вот это сюрприз для нее! Он не ошибся. Едва Арина закончила, раздался телефонный звонок. – Ты, идиот! – вопила в трубку Олеся. – Зачем ты припер ей скрипку? Ненавижу тебя!! Так все классно шло! Я все рассчитала, терпела эту дуру у себя в квартире целую неделю, чтобы вовремя вырубить ее. И все коту под хвост!! Тебе же было наплевать на эту выскочку! Так чего ж ты теперь пляшешь перед ней? – От ее добродушного и веселого тона не осталось и следа. Она захлебывалась яростью и глотала слова от волнения. – Послушай, – спокойно остановил ее Олег. – Я все знаю про тебя. Между прочим, за такое предусмотрена уголовная ответственность. – Что? – Олеся истерически расхохоталась. – Ответственность? Так ты пойди докажи, что эта дура попала в больницу из-за меня. Докажи! – Если надо будет, докажу. Но не сейчас, пока идет карантин. А вот когда он окончится, мы подумаем об этом, и о том, место ли тебе в нашем квартете. Думаю, что нет. – Да нужен мне ваш квартет сто лет в обед! – рявкнула Олеся. – Ну, не нужен так не нужен, – согласился Олег. – Прощай. И вот еще что, совсем забыл. Спасибо тебе! – За что спасибо? – опешила Олеся. – Ну, если бы не твои козни, я б так никогда и не понял, как много для меня значит Арина. Очень много. – Олег повесил трубку, надел маску и перчатки и побежал в магазин покупать зефир, сразу две коробки: одну для мамы, другую для Арины. Татьяна Гармаш-Роффе Место для двоих Рассказ Обычно взгляд скользит по лицам легко, без запинки, как коньки по льду. Но иногда он вдруг цепляется. Будто конек в ямку угодил и споткнулся. Приходится взгляду притормозить и осмотреться: что случилось? Оказывается, лицо нерядовое. Осмысленное. Такое бывает, когда человек не просто живет, но и размышляет о жизни. Отчего и глаза выразительными становятся. Однако осмысленность имеет для меня ценность, только если от человека исходит неподдельная доброжелательность. Это значит, он и впрямь понял в жизни главное. И неважно, мужчина это или женщина, и возраст не имеет значения. Именно на таком лице остановился мой взгляд в кафе. Оказалось, оно принадлежало мужчине. Он был рыж, даже глаза у него были рыжие, – теплые и добрые. И, самое интересное, смотрели они прямо на меня. Я улыбнулась. Мужчина тоже. Наши взгляды все никак не могли расцепиться. И неизвестно, чем бы это кончилось, если б его не окликнул бармен. Мужчина стоял у барной стойки и теперь повернулся к ней. Я не слышала, о чем шла речь, зато увидела, как через пару минут он отошел от бармена с бутылкой коньяка в руке. Коньяк явно импортный, дорогой, а в ресторане его цена должна быть вообще баснословна. Мне без разницы, но удивило то, что мужчина совсем не казался богачом. Среднего роста, плотный, серая куртка расстегнута, под ней светло-синий пиджак, надетый и не на рубашку вовсе, а на футболку, темно-синюю. По всей видимости, бежит к кому-то в гости, на магазин времени уже нет. Работает, наверное, поблизости, только закончил… Пока я делала все эти наблюдения, мужчина поравнялся со мной. Притормозил в нерешительности. Я поняла: хочет познакомиться, но не знает, с чего начать. – У меня глаза особенные, да? – улыбнулась я. – Откуда вы знаете?