В офис детективного агентства зашла Соня. Она поставила пакет и сняла верхнюю одежду. Затем, прихватив пакет, подошла к столу Матвея. Он увлеченно о чем-то читал. Соня села напротив. – Что делаешь? – с неподдельным интересом спросила она. – О, солнышко, – Матвей отвлекся от статьи, которую читал, – Как твоя прогулка? Соня достала из пакета бутерброды, термос и поставила всё на стол. – Прогулка, как прогулка, – она пожала плечами, – Без тебя было скучно… Я уже успела сходить домой и захватила нам поесть. – Прости, – вздохнул Матвей и взял предложенный бутерброд, – И спасибо, что пришла! Соня налила себе чай. – А что ты читаешь? Это по делу? – Да, – взгляд Матвея снова скользнул в сторону включенного ноутбука, – Помнишь, около года назад по новостям показывали один сюжет про парня, которого хотел убить его родной отец? Парня звали Кирилл Стрелков. Позже показали сюжет о том, что его отца признали невиновным и выпустили прямо из зала суда. – Стрелков… Стрелков… – повторяла Соня, рассматривая плавающие в стакане чаинки, – Что-то припоминаю… Бедный, несчастный парень! – Так вот сегодня я встречался с его матерью Ириной. Она мне не представилась из-за опасений за свою жизнь. Хочет привести сына, чтобы он всё рассказал. – А что случилось? Чем ты можешь тут сделать? – В деле пропала важная улика, которую нам с Никитой предстоит найти. Возможно, придется лететь в Москву, – Матвей вздохнул. – Надеюсь, у тебя всё получится, – Соня, потянувшись через стол, поцеловала его, а затем пересела на диван. Так она просидела пару часов. Пока Матвей работал, Соня играла в игры на телефоне, смотрела новости в интернете и переписывалась с подругой. Когда ей надоело выдумывать себе занятия, она посмотрела на время и намеренно шумно выдохнула. – Может, нам пора домой? Отвлекшись от работы, Матвей посмотрел на часы. Было пять часов вечера. – Да, котёнок. Думаю, нам пора, – сказал он, выключая ноутбук. На игровой площадке во дворе своего дома Соня остановилась возле качелей. – Может, посидим немного? – Давай. Они сели на качели, Соня с улыбкой начала раскачиваться. – Знаешь, я искал информацию про Павла Бурова, отца того парня, – начал Матвей. – Давай не будем о работе, – жалобно попросила Соня, затем затормозила ногами по резиновому покрытию и качели остановились, – Лучше расскажи, как ты себя чувствуешь? Тебе всё ещё снится тот кошмар? Матвей посмотрел вдаль, задумавшись над вопросом. Между домов открывался вид на набережную и море. Солнце потихоньку садилось. Подул ветер и с молодых платанов посыпались пожелтевшие листья. Матвей задумался. А как он себя чувствует? Когда они с Соней только начали жить вместе, он позабыл о себе и стал заботиться об этом прекрасном ранимом и чутком создании. Соня любила котиков и скучала по своему коту, который остался у родителей в Ессентуках. Ещё она любила рассказывать веселые истории, а Матвею нравилось слушать и смеяться вместе с ней. Несмотря на работу, свободного времени, чтобы побыть вдвоём им хватало. Матвей даже и думать забыл о каких-то кошмарах и своих проблемах. Соня будто избавила его от тяжёлого груза. Но о сестре Матвей никогда не забывал. – Матвей? – Соня положила руку ему на плечо, – Всё хорошо? Ты молчишь уже несколько минут. – Да, я просто задумался… О себе, о тебе… Соня улыбнулась. – Когда мы с тобой съехались, меня перестал мучить этот кошмар. Ты мой ангел-хранитель, Соня, – сказал Матвей. – Это… Так мило! – искренно воскликнула Соня, – Я рада, что у тебя всё хорошо. А к психологу будешь ещё ходить? – На этой неделе был последний сеанс. Психолог сказал, что больше не нужно. – Отлично! – Соня встала с качелей, – Идём домой. *** В понедельник утром в офисе неожиданно нарисовался Никита. Матвей был удивлен его приходом. – Какие люди! – воскликнул он. – И тебе утро доброе, – отозвался Никита. – А ты чего приехал? Я думал, ты сегодня только вернёшься. – Так и есть. Я только с поезда. Принял душ, отдохнул немного и сразу сюда, – Никита сел за свой стол. Матвей похлопал его по плечу. – Рад, что ты приехал. У нас интересное дело и сегодня клиентка приедет со своим сыном. – И что за дело? Кто пропал? – Никита включил ноутбук. – Пропала важная улика и нам предстоит её найти, – Матвей уселся за свой стол и полез в ящик за блокнотом и ручкой. – С каких это пор мы ищем улики, а не людей? – С тех самых, когда от одной улики стала зависеть жизнь людей. – А это интересно. Что же за дело такое, что всё зависит от одной улики? – Отец пытался убить собственного сына, чтобы спасти второго сына, а благодаря потерянной улике вышел сухим из воды, точнее, вышел прямо из зала суда, – пояснил Матвей. – Страшно подумать, каково было этому парню в тот момент, – задумчиво произнес Никита. – И не говори, – кивнул ему Матвей. В дверь нерешительно постучали. – Войдите! В офис зашла женщина, с которой Матвей встречался в субботу. Она сняла тёмные очки и платок, затем поправила аккуратно уложенные волосы. Следом за ней вошёл парень. Он был одет в толстовку с капюшоном, а лицо скрывал за чёрной тканевой маской. Парень озирался по сторонам, словно загнанный в ловушку дикий зверь. – Присаживайтесь, пожалуйста, – Матвей указал на диван. Женщина села, положив на колени сумочку. Рядом сел её сын, закинув ногу на ногу и убрав руки в карманы. Мать толкнула его локтем в бок, и тот поспешно снял капюшон и маску. Матвей внимательно рассматривал парня. От голубоглазого блондина, которого Матвей видел в репортаже, не осталось и следа: его волосы теперь были почти черные, а в глазах можно было заметить дорогие цветные линзы. Парень поправил упавшую на лицо прядь волос и уставился в пол. – Сынок, – мать положила руку ему на плечо, – Всё хорошо. – Кирилл, – начал, было, Матвей, но осёкся и замолчал. – Кирилла больше нет, – сказал парень. – Прошу прощения, – сказал Матвей. – Не стоит, – он снова уставился в пол. – Извините, я вам так и не представилась, – сказала женщина, – Солдатова Роза Кирилловна. Детективы кивнули. – А моего сына теперь зовут Константин. – Что ж, Константин, – Матвей откашлялся, – расскажи нам, что произошло. Матвей понимал, что Павел Буров, судя по всему, действительно очень влиятельный человек со связями и знакомствами, но казалось, что Роза Кирилловна перебарщивает со всеми этими предосторожностями. Она напугана, переживает за сына, но, похоже, у женщины началась паранойя. – Наверняка вы видели сюжет по телевизору, – начал свой рассказ Кирилл-Константин, всё ещё рассматривая пол, – Значит, знаете, что меня похитил мой биологический отец. Это мама решила, что нужно придать мою историю огласке, но в дураках в конечном итоге остался я… Он тяжело вздохнул, откинулся на спинку дивана и уставился в потолок. Костя всеми силами старался не смотреть детективам в глаза и пока у него это неплохо получалось. – Мне было так страшно… Он напоил меня снотворным, но я проснулся раньше, чем он предполагал. Иначе бы я просто… – сказав это, Костя побледнел. На лбу у него выступил пот, который он быстро вытер рукавом, – В общем, не проснулся бы… – тут он сделал недолгую паузу, затем продолжил, – Пропала видеозапись с камеры наблюдения в том кафе, где мой отец убил владельца – несчастного дядю Ашота. Это было единственным доказательством его вины. Мои слова опровергли двое его подчинённых, которые в этот момент были с ним, и первые приехавшие на место полицейские, – он поджал губы, – Полицейские сказали, что мой отец якобы защищал меня от двоих похитителей. Он сказал, что меня похитили, когда мы собрались ехать покупать машину. Его подчинённые подтвердили, что похитили меня с целью выкупа. Конечно же, он им всем заплатил, – Костя беззвучно выругался, – Один сел за то, что стрелял в меня, другой – за убийство дяди Ашота. А мой отец вообще прошел по делу как свидетель, – снова немного помолчав, он сел, выпрямился, убрал руки в карманы и продолжил, – Пока отец находился в СИЗО, я чувствовал себя в безопасности. Но когда его освободили прямо из зала суда… Это было ужасно… Я боюсь, что отец рано или поздно найдет нас.... Найдите это видео, прошу вас! – взмолился он. Никита внимательно слушал, но вдруг вспомнив пистолет, приставленный к виску, вздрогнул, и в его серых глазах отразился уже почти забытый ужас. – Меня тоже похищали, и я понимаю, как это страшно… – сказал Никита, имея в виду моральную поддержку.