Девушка сделала паузу. Никита тоже молчал, потому что не особо верил в происходящее. – Есть вероятность, что я – та самая пропавшая девочка, – наконец осмелилась сказать Надежда. Глаза Никиты округлились. Он прикрыл телефон рукой и сказал Матвею: – Похоже, мне сейчас звонит твоя сестра. – Что за дурацкие шутки? – возмутился Матвей. – Я не шучу, – сказал Никита. – Можешь сам поговорить с ней, – и передал трубку Матвею. Исчезнувший поэт "Когда нужно сделать что-то, просто возьми и сделай", – по такому принципу жил и работал Матвей. Но сегодня ему отчего-то не хотелось вставать с кровати. – Милый, ты же работу проспишь, – громко сказала Соня, пробегая мимо спальни. – Да я просто вставать не хочу, – пояснил Матвей, переворачиваясь на другой бок. Соня забежала в комнату, скользнула к окну и распахнула шторы. Матвей поморщился от яркого света и пробурчал что-то невнятное. Начало лета – это, конечно, хорошо, но лучше в начале лета спать с закрытыми шторами. Соня поцеловала Матвея со словами: "Ладно, я побежала!" – Солнце, не уходи, – позвал её Матвей. Соня остановилась у входа в спальню и вопросительно посмотрела на возлюбленного. – Закрой шторы… Пожа-алуйста! – Нет уж, спящая красавица! Тебе пора на работу. – Тогда до вечера, солнце. Соня послала Матвею воздушный поцелуй и ушла. Теперь он остался один. Перевернулся на другой бок и стал смотреть в окно. По небу быстро плыли облака, и Матвей почувствовал, что снова засыпает. Но всё-таки нужно было вставать. А так не хотелось… "Что ж, может быть именно сегодня будет какое-нибудь интересное дело?" – подумал он и, пересилив себя, сначала сел на кровати, а затем встал и подошёл к окну. Буквально вчера он дочитал книгу о собственных приключениях. Всё было описано так ярко, красочно, так реалистично, но в то же время, как будто бы нереально. Ощущения были такие, что всё это вымысел и произошло не с ним вовсе, а с тем выдуманным детективом… Что всё это лишь буквы и слова… Матвей понял, что больше не хочет вспоминать о том событии. Но об этой "нереальной реальности" явно стоит поговорить с психологом. Наконец он посмотрел на часы и с мыслью: "Все равно опоздаю", и стал собираться. Вроде бы всё хорошо: сестра наконец-то нашлась и после нескольких недель онлайн общения и видео-звонков она собирается приехать. Точнее, скоро приедет, потому что уже купила билеты. А за неделю до поездки Надя прислала свой образец ДНК по почте, и Матвей убедился, что они точно близкие родственники. Но что же не так? – думал Матвей. Почему такое чувство, будто с приездом сестры весь привычный мир рухнет? Да, они общались часами: переписывались или созванивались. Он рассказывал о себе, а она – о себе: о нескольких месяцах, проведённых в детском доме, которые почти не помнит, о своей дружной семье, о муже, о детях… "Боже… У неё уже есть дети… ау родителей, получается, внуки?" Да, они общались, улыбались, смеялись. Немного плакали, но об этом Матвей, конечно же, никому никогда не скажет. Так почему сейчас ему так неспокойно? Или это страх? Страх неизвестности? Что, если она окажется не "той самой Милой", которой была когда-то? А может, он сам боялся оказаться не "тем братом", которым был? Что если Надя помнит его другим? Но может это был страх снова всё потерять? Поток мыслей прервал гудок клаксона неизвестно откуда и Матвей затормозил на перекрёстке, осознав, что едва не проехал на "красный". "Похоже, за рулём не стоит так много размышлять о жизни", – подумал он и сделал музыку погромче. Как ни странно, на работу он, по какому-то чудесному стечению обстоятельств, не опоздал. – Хэй-хэй, доброе утро! – поприветствовал его Никита. – Утро-то доброе, а вот я сегодня не хотел приходить. – Да ладно? И зачем тогда пришёл? – состроив театрально удивлённое лицо, спросил Никита. Матвей лишь усмехнулся в ответ. Никита, видимо, тоже живёт по принципу: "Бери и делай", но только немного в другой интерпретации: "Хочешь не спать всю ночь? Никто не запретит! Хочешь не ходить на работу? Пожалуйста!" – Быстрей бы уже Надя приехала, – выдохнул Матвей, садясь за стол. – Ага. Я тоже терпеть не могу вот эту вот висящую в воздухе пугающую неизвестность, – стал рассуждать Никита. – Когда вроде бы всё понятно, но в то же время думаешь: "Что, блин, происходит?". – Прямо читаешь мои мысли, – Матвей улыбнулся уголком губ. Хорошо, когда друг понимает. – Родителям ты снова ничего не сказал? Матвей покачал головой: – Им же лучше. Расскажу, как только Надя приедет. Времени поговорить о родителях, сестре и проблемах как всегда не осталось – в офис пришёл новый клиент, точнее их было двое: мужчина лет тридцати пяти и девочка лет двенадцати. Мужчина выглядел так, будто профессионально занимался каким-то спортом, а ещё можно было подумать, что он работает в сфере кино – уж больно хорошо он выглядел. Лёгкая седина придавала его темным волосам скорее некий шарм, чем старила. Матвей ненароком подумал, что скоро сам поседеет, если будет так загоняться и вечно за всё переживать. Потенциальный клиент протянул руку: – Матвей Панов. – Тёзка! Матвей Лебедев, – они пожали друг другу руки. – Никита Чернов. – Очень приятно, – сказал Панов, обмениваясь рукопожатием. Панов с девочкой сели на диван. – Это моя дочка – Виктория. Мы пришли к вам за консультацией. – Что ж, внимательно слушаем, – ответил Матвей. – Ребенку на лето задали интересный проект, – Панов приобнял дочку за плечи, – Поможете, детективы? – Значит, у вас никто не пропал? – уточнил Матвей. – Это радует. – Да, всё верно. Надеюсь, мы не сильно отвлекаем вас от реальной работы? – Нет, мы сейчас как раз вполне свободны, – улыбнулся Никита. – С радостью поможем с домашкой. – Затем он сказал, обращаясь к девочке: – Ну, Вика, рассказывай. – Можете, пожалуйста, называть меня Тори, детективы? – попросила Виктория. – Мне просто так больше нравится. Кстати, так зовут одну из подруг куклы Барби. Никита с Матвеем переглянулись, затем посмотрели на девочку и кивнули ей. – Отлично! – сказала Виктория. – В общем, мне в школе задали написать реферат о какой-нибудь интересной профессии и почему я считаю эту профессию интересной. – Да, когда папа – тренер, а мама – учитель английского, это ведь так неинтересно, – улыбнулся Панов, похлопав дочь по плечу. – Ну, пап! – Вика-Тори умоляюще посмотрела на отца. – Интересно! Но очень скучно… – То есть, считаешь, частным детективом работать весело? – поинтересовался Никита. – Конечно! – девочка радостно закивала. – Папа с мамой просто учат детей… а вы ловите преступников и ищете пропавших людей! Матвей смотрел на Викторию и умилялся тому, как загорелись у неё глаза от любопытства. – Мы вообще-то в Геленджик отдыхать приехали, а тут она заявляет, что вот, мол, в соседнем городе есть детективы и срочно надо ехать к ним, – выдал как бы между делом Панов. – Откуда приехали? – поинтересовался Никита. – Из Тихорецка. Живём там уже несколько лет, – ответил Панов, избегая вопроса о том, местные ли они. – Нравится вам здесь? – продолжал свой расспрос Никита. – Очень! – Ответила Тори, а затем добавила с нетерпением: – Но давайте всё-таки ближе к делу. Никита расплылся в широкой улыбке и сказал: – Спрашивай всё, что тебя интересует. Тогда девочка достала из своего маленького рюкзака розовый пушистый блокнот на замочке, карандаш и приготовилась записывать. Вопросы полились рекой из детских уст. Виктория спрашивала и записывала, записывала и снова спрашивала. Детективы отвечали то по очереди, то в один голос, посмеиваясь при этом. Атмосфера в офисе была весёлой и не напряжённой. Наконец, вопросы из списка закончились, Тори закрыла блокнот и с серьёзным видом спросила, смотря прямо на Матвея: – А в вас когда-нибудь стреляли бандиты? Матвея моментально накрыло воспоминаниями о том злополучном дне, отчего он даже потерял дар речи. Никита, заметив, что напарнику стало тяжело от услышанного, решил разрядить обстановку и ответить, но его опередил Панов: – Извините, это был неуместный вопрос. Панов едва заметно толкнул дочку локтем и та, немного замявшись, тихо сказала: – Простите, что спросила. – Да ничего, – с улыбкой на лице ответил Никита, – всякое в нашей работе бывает. Меня вот, например, однажды похитили. Глаза у девочки снова загорелись от любопытства, но её отец поднялся с места и подтолкнул её. Она тоже встала, хотя и неохотно. Панов посмотрел на часы, затем краем глаза глянул на впавшего в ступор Матвея, вздохнул и сказал: