Сбежать не выйдет. Притвориться спокойным и пойти дальше вверх значит загнать себя в тупик. Но и спуститься обратно уже не получится: дорога только одна. Высовываться не стоит — можно стать мишенью для метательных ножей. Нико не переживал бы, окажись за валуном пара-тройка местных дикарей. Но девочка испугалась не просто так. Вряд ли там прячутся любопытные ребятишки из её племени. Тени двигались, но пока никто не выглядывал. Нико почти уверился — это кто-то с «Пьяного Ульо». Капитан, видно, решил, что юноша надеется отыскать на острове клад. Чилит не раз пытался заговорить об этом. Да и остальные выспрашивали, зачем папаша Нико сунулся на Акулий остров. Юноша избегал этой темы, и люди сделали свои выводы. Нико догадывался, кого именно отправили следить за ним. За валуном Чилит — глаза и уши капитана, а с ним коброголовый Ноб. Как же поступить? Как обмануть их? Нико прислушался к голосу мастера ножей внутри себя, но не получил подсказку. Мысли расплывались. Девочка неожиданно дёрнула его за штанину. Нико вздрогнул и обернулся. Сидя на коленях, маленькая дикарка протягивала подобие глиняного кувшина, заткнутого пробкой. В глазах — ужас, на щеках — слёзы, в руках — вода. Нико понял это безо всяких слов. Он схватил сосуд, освободил узкое горлышко и выпил всё до капли. Внутри разлилась прохладная нега. Воду наверняка держали в тени, она отдавала приятной кислинкой. Нико не напился, но жажда ослабла, и вернулась способность мыслить. Сейчас Тавар устроил бы засаду. Спрятался и взял девчонку с собой, а потом вытолкнул к врагами, чтобы выиграть немного времени, пока её прикончат. Те двое испугаются, замешкаются. Пары секунд вполне достаточно для преимущества. Да и место подходящее. Наверху несколько крутых поворотов, за которыми можно притаиться. Главное, не выдать себя тенью. Нико почти не колебался. После того случая с рабами он зарёкся потакать слабостям Такалама. Все кругом предают. Пользуйся людьми, если не хочешь оказаться ковриком для чьих-то ног. Кисловатый вкус воды всё ещё обитал на языке, но Нико не поддался и не принял сторону прималя. Он обернулся к маленькой дикарке, схватил её за руку и потащил вверх. Девочка едва переставляла ноги. Она походила на затравленного зверька. Внутри Нико не возникло жалости. Он ощутил раздражение Тавара. — Я понесу тебя. Девочка отшатнулась. Ещё чуть-чуть и закричала бы. Нико перекинул её через плечо и ускорился, как мог. Дикарка тихонько подвывала — перепуганный волчонок. Дорога в гору нелёгкая. Юноша запыхался, но ему повезло: подходящий поворот отыскался быстро. Он опустил девочку и замер, вслушиваясь, нет ли позади шагов. Пальцы сжимали рукоять кинжала — ненадёжную, скользкую от пота. Нико то и дело отирал влажную ладонь об одежду. Страх отчаянно вопил: «Беги!» Ноб искусный дознаватель. Ему ничего не стоит заставить Нико говорить. Почему он не сделал этого ещё на корабле? Капитан до последнего сомневался? Или велел проследить за юношей и выйти напрямую к нужному месту? Одно известно точно — надолго они здесь не задержатся. Простой корабля стоит больших денег. У Нико только одно преимущество — никто не знает его боевых способностей. Убив пару слабосильных рабов, юноша никого не удивил и не напугал. Поэтому за ним идут только двое. Но после месяца плавания в теле не осталось и десятой части прежней силы. Выйдет ли отбиться? Одна за другой в голове проносились картины. Вот Нико выскакивает из засады и нападает на Ноба. Ранит и пытается столкнуть в пропасть. Падает вместе с ним или заливается кровью из вспоротого Чилитом живота. Схватки мелькали перед глазами, и каждая оканчивалась смертью. Нико терял последнюю уверенность. Когда преследователи в самом деле добрались до засады, он не сделал ровным счётом ничего. Первой из-за каменной стены появилась вихрастая голова капитанского сынка. Чилит сначала остановился и прислушался к тишине, а потом осторожно выглянул. Узкие серые глаза встретились с мятно-зелёными. На миг повисло напряжённое молчание. Потом послышался облегчённый выдох. — Чтоб тебя солнце спалило! — Нико нервно рассмеялся, убирая кинжал в ножны. — Я уж думал, дикари меня выслеживают из-за девчонки. Кто там с тобой? Ноб? Капитанский сынок растерянно молчал с минуту. Потом вышел из укрытия и, гундося, выдал: — Д-да. Мы тут с Нобом решили подсобить чего. Поискать папашки твоего вещички. Сам-то век не найдёшь. Толку тогда от твоей бумазейки? Он неловким движением заткнул за пояс нож, спрятанный за спиной. — Сразу бы шли, чего так долго телились? Втроём быстрее. Вслед за Чилитом из-за поворота появился Ноб. — А-а-а, вон за кем ты бегал! — Коброголовый приподнял хлопковую шапочку и отёр лысину. — Уже нашёл подружку, чтобы на острове не скучать? — Слюной не захлебнись, — хмыкнул тощий Чилит, не сводя глаз с маленькой дикарки. — Опять табака нанюхался? — спросил Нико, заметив его распухший, покрасневший нос. — Пыльца, — раздражённо отмахнулся Чилит. — Дрянь какая-то цветёт. Спасу нет. Давай, вяжи свою девку, и пойдём. Папаня долго ждать не будет. Где искать, знаешь? Он шумно высморкался и сплюнул. — Знаю, — сказал Нико. — Дуйте наверх, вон к тому шпилю. Поищите место на острове, которое больше всего похоже на рыбью пасть. Я пока разберусь с ней. — Да чего искать, — возразил Ноб. — Там с юга грот здоровенный. Только что мимо проплывали. Надо брать лодку и чалить туда. После этих слов Нико ощутил явное напряжение. Парни раздумывали, не убить ли его сейчас, когда место поисков обозначено. — А откуда ты знаешь, где его вещички искать? — с подозрением спросил Чилит. — Ты говорил, что даже не уверен, точно ли он тут помер. Уж не призрак ли подсказал? Нико растерялся, но ненадолго. Он скорчил несчастную мину и нехотя выдавил: — Папаша мой сюда рвался не просто так. Тут много кораблей потопло. А все потому, что клад искали. Папаша знал, где его зарыли. И мне проговорился. Уловка сработала. Глаза Чилита загорелись, Ноб ухмыльнулся ещё шире. — Я хотел сам всё утащить. Теперь вижу, что без помощи никак, — виновато улыбнулся Нико. — Дайте девку свяжу. Я её загонял, ходить не может. — Я и смотрю, аж дрыхнет, — Ноб облизнулся. — Или притворяется? — Верёвка-то есть? — спохватился Чилит. — Откуда? — отмахнулся Нико. — Из рубахи лоскутов нарежу. На кой она в такую жарень? Эй, Ноб, дай-ка свой нож, я этим серпом ни одной полосы ровной не сделаю. — Я сам нарежу, а ты вяжи. Чили, глянь-ка, дикарей сзади нету? Ноб не дурак. Сразу почуял подвох. Нико чертыхнулся про себя и взялся опутывать девочку, но делал это нарочно плохо, неумело, будто Тавар никогда не учил его мёртвым узлам. — Чтоб тебя кобра сожрала, болван! — не выдержал нетерпеливый Ноб. — Вяжи как следует! Туго вяжи! Нико пыхтел, изображая усердие, но ничего не выходило. — Дай сюда, безрукий! Ноб выхватил полосу и склонился над девочкой. Нико ударил его локтём в основание черепа. Коброголовый рухнул на дикарку. — Ты-ы что тут!!! — завизжал Чилит. — Стой на месте, — процедил Нико. — Мой нож догонит тебя за два вдоха, если попробуешь сбежать. Чилит выпучил глаза и часто дышал. Тощий, как сушёная вобла, узкоглазый и нескладный, он совсем не походил на медведеподобного отца. Всклокоченные ветром волосы напоминали шар из сушёных кальмаров. Нико пнул Ноба, чтобы перевернулся на спину. Уверенным движением перерезал сонную артерию. Для Чилита это было последней каплей. Он развернулся и бросился бежать вниз по тропе. Нико рванул следом, на ходу вынимая из крепившихся к ремню кожаных кармашков метательные ножи. Думал, что догонит, но куда там. Почва под ногами снова плыла. Шустрому Чилиту, всю жизнь проведшему в путешествиях по большой воде, морская болезнь казалась смешной. Он юркнул за поворот и скрылся. Остриё дзенькнуло о камень, нож остался лежать на дороге, собирая лезвием розовые отсветы. — Проклятье! Воспалённое закатом небо проливало в море кровавый кармин. По расчётам Нико, до чернодня осталось несколько часов. Пока Чилит доберётся до «Пьяного Ульо», пройдёт много времени. Капитан не станет отправлять людей сегодня. Сначала они переждут затмение. А потом спустят на воду все лодки. Юноша маялся мрачными мыслями, когда вдалеке раздался крик дикарки. Девочка очнулась и увидела Ноба. Он не красавец, особенно с перерезанным горлом. Нико решил, что дикарку лучше отпустить. Она покажет, где спрятаться на чернодень. — Ай-я нала, ай-я на-а-ла! — подвывала девочка, вжимаясь в каменную стену. Труп рядом с ней смотрел в небо широко раскрытыми глазами. Нико вынул нож и стал осторожно подходить. Девочка завизжала, задёргалась. — Нахила! Нахила! — Да успокойся, а то пораню! Пришлось повозиться, чтобы срезать верёвки. Теперь Нико хорошо разглядел девочку. Её худенькую фигурку, короткие волосы цвета песка, огромные карие глаза, обрамлённые светлыми ресницами. Тельце дикарки, подаренное ветру и солнцу, прикрывала только затейливая повязка, украшенная ракушками, бусинами и мелкими камнями. Девочка ещё долго не решалась встать и сидела, прижимая колени к груди, пялясь на мертвеца. Нико раздражённо цыкнул, подтащил тело к краю обрыва и спихнул вниз. Мгновение спустя Ноб лежал на побережье поломанной куклой. Море слизывало кровь с его шеи. Во время прилива оно заберёт его и скормит рыбам. — Эй! — Нико рывком поднял девочку, потряс за плечи, указал на небо. — Скоро затмение. Где ты прячешься, а? Ты понимаешь? — Нахи-и-и-ила, — повторила дикарка, судорожно всхлипывая. — Что за нахила? Имя твоё что ли? — Цуна-а-а! — Тьфу ты… Он попробовал несколько языков, но девочка не понимала. Её лучше держать рядом. Если за Нико будут охотиться ещё и люди из её племени, бед не оберёшься. — Ри! — неожиданно вскрикнула дикарка и прислушалась. Нико напрягся. Кто-то идёт? После минуты молчания девочка с трудом поднялась, взяла Нико за руку и потянула вниз. От её прикосновения стало спокойно, и юноша ощутил болезненную усталость. Ветер напитался прохладой. Жара отступала. Нико так вымотался, что было плевать и на затмение, и на тайник, и на сбежавшего Чилита. Когда они спустились к основанию верхней тропы, девочка подобрала узелок, валявшийся меж камнями, и заметно приободрилась. — Цуна, — сказала она, остановившись и внимательно посмотрев на Нико. — Это твоё имя? — Цуна. — Нико. Она молча кивнула. Вскоре похолодало. Небо нахмурилось дождевыми тучами. Серо-сизые, как лужа грязной воды, они растекались с запада на восток, пряча зародившиеся звёзды. Потом заклокотали, завихрились по воле ветра и разразились первой ослепительной вспышкой молнии. Громовой раскат возвестил о начале облачной войны. Цуна взвизгнула и бросилась бежать. Нико едва поспевал за ней.