* * * Вступление Эллен Датлоу Это моя третья лавкрафтовская антология. Меня, как и других приверженцев жанра, часто спрашивают о причинах незыблемости влияния Г. Ф. Лавкрафта в нашей сфере. Что делает сегодня Лавкрафта по-прежнему значимым и даже еще более популярным, чем при его жизни? Влияние Лавкрафта на жанр ужаса громадно. При жизни и вскоре после кончины писателя сложился целый поджанр того, что нынче мы называем беллетристикой забавы. Писатели из круга его друзей и знакомых используют его мифы, чтобы следовать его примеру и/или раздвигать рамки его творчества. Какие-то из появившихся в результате художественных произведений стали подражательной мешаниной, какие-то – более претенциозными, более искусными. В 1981 году издательство Chaosium выпустило ролевую игру Call of Cthulhu («Зов Ктулху»), и сама игра, и книга на ее основе, и их варианты и антологии издаются до сих пор. Ученые десятилетиями проникают в глубины его творчества и его личной жизни, и, по-моему, их одержимость помогла сохранить жизненность творчества Лавкрафта. Не обязательно любить этого человека, чтобы ценить и отдавать должное его трудам. Для меня ценность их – в исключительной изобретательности его мифов. Новое поколение писателей, «играя» на поле Лавкрафта, добивается совсем иного. Лучшие из них убрали многие внешние атрибуты, привнеся свежесть в основу литературы Мифов. Но все же – почему это так? Разобраться труднее: потому, видимо, что его представление о космическом ужасе, о существовании и возвращении Старших Богов, в чьих руках судьба человеческая, пробирает до дрожи и действенно, оно всегда было таким, невзирая на то, что проза его зачастую была нескладна и напыщенна. Мне никогда не доставляли радости имитации его произведений, потому как из Лавкрафта в них попадало все худшее (то, как он пользовался языком), авторы перелагали его сюжеты и персонажей, не добавляя ничего нового. Именно поэтому, когда я составляю антологию лавкрафтовских рассказов, то побуждаю участников проекта стремиться использовать лучшее из Лавкрафта (страх космического неведомого и ви?дение мастера), разрабатывать новые темы, новые ужасы. В этом томе четырнадцать оригинальных рассказов и новелл, созданных писателями, которые именно того и достигли. Поселенцы Шевонн Кэрролл Шевонн Кэрролл – доцент кафедры английского языка Делавэрского университета. Когда она не разъезжает по миру в поисках покрытых пылью фолиантов, ее можно найти колдующей над загадочными ужасами в книгохранилище. Читателям, которым станет интересно побольше узнать о событиях, описанных в «Поселенцах», следует обратиться к книге Тимоти Эгана The Worst Hard Time: The Untold Story of Those Who Survived the Great American Dust Bowl («Нерассказанная история о тех, кто вышел живым из Великого американского «Пыльного котла»[1]) – зловещему описанию одного из величайших экологических бедствий в американской истории. Узнать побольше о произведениях Шевонн Кэрролл можно на сайте http://voncarr-siobhan-carroll.blogspot.com. В то утро они забили последнего бычка. Ма хотела повременить, дать несчастной скотине шанс, но Па заявил, что жестоко позволять кому бы то ни было жить в таком состоянии. Он бахнул молотом теленка по голове – звук безрадостный, от него тошнота к горлу прыгает. Позже Па взрезал животину и показал Салли телячий желудок, битком набитый пылью, сказав при этом: «Изнутри задохся». Салли плакала, точнее – заплакала бы, только вот лицо ей слишком уж грязью залепило. Вазелин в ноздрях от грязи не спасал. А сколько же, подумала девочка, грязи у нее в желудке, и не полно ли ею все ее тело, как у теленка, а ее слезы и кровь всего лишь речушки пыли. Но когда она спросила, Ма цыкнула: «Иисусе, брось языком чесать, помоги-ка лучше по хозяйству». Так Салли и сделала, хотя ее малютка братик лежал, скукожившись, точно как тот теленок, под слоем пыли, от какой, сколько ни убирайся, никак не избавишься. Салли вслед за Ма стала обходить землянку, заталкивая тряпье в щели, через которые набивалась пыль. Элис топала за нею. Бен смотрел с кровати, в глазах его метался лихорадочный блеск. В свои четырнадцать он был выше Салли, ему было бы удобнее доставать до трещин, что повыше. Но что поделаешь? Пыль добралась и до его легких: пневмокониоз, так это называется. Если Бена куда б и перевезти, говорила Ма, то уж лучше к ее сестре в Топеку, подальше от этой грязи, что гробит его. Еще лучше, говорила Ма, было б двинуть в Калифорнию, где все еще работу сыскать можно. Но Па вдоволь наслушался про большие города. Многие из отправившихся в них вернулись домой еще бедней прежнего. Рассказывали всякие истории про гуверовские лагеря[2], про стыдобу и наплевательства со стороны горожан. Тут, по крайней мере, они страдают вместе. По крайней мере, тут у них земля есть. Землю потерять значило бы себя потерять, упреждал отец ее с Беном. Это было еще в ранние годы, когда народ все еще думал, что на следующий год дожди вернутся. «Это вот тут – самое первое, чем наша семья стала владеть в этой стране, – говорил бывало отец, показывая Салли темную почву у себя меж пальцев. – Маккаева земля». И в глазах его сиял свет этого чуда. Нынче земля затвердела и стала коричневой, а пыльные бури и небо обратили в тот же цвет, удушающий и неистовый. «Все равно, – говорил Па, – у нас есть земля. Один раз мы уже уступили ее англичанам. Ветру мы ее не уступим». Два незнакомца появились у ворот. Салли сразу же поняла, что они не фермеры. Слишком бледные. Слишком сытые. Мужчина повыше наклонился вперед так, что руки его болтались уже над двором, и Салли это не нравилось. – Папа твой дома, дорогуша? Салли оглядывала чужака с головы до ног, а голодающие куры клевали у ее ног. – Вы из Вашингтона? Толковали, что м-р Рузвельт шлет людей, чтобы рассказать Поселенцам, как им надо вести хозяйство на своих фермах. Этот мужчина, в чистом своем костюме, похоже, один из таких посланцев. Наклонившийся бросил взгляд на спутника: – Как считаешь, Билл? Мы из Вашингтона? Мужчина постарше походил на школьного учителя, есть такие раздражающие среди тех, кто мягко журит ребятишек за промахи. Он сказал: – Мы по официальному делу. Разыскиваем хозяина этого дома. Салли знала: Ма станет пилить ее, если она позволит какому-нибудь госчиновнику пройти мимо, даже и грубому. Тут могло бы денежкой пахнуть, а на денежку можно бы и хлеба купить. – Тогда я позову его, – сказала она. – Вам бы лучше уйти с ветра. У входа в землянку уже стояла Ма с вымученной улыбкой на лице. Салли знала: Ма думала о ржавых жестяных банках с водой вместо чая, хлеб же, полученный как помощь, к концу недели зачерствел. По крайности, могли молока предложить, спасибо помершему теленку. Все же улыбка матери, как и необходимость позвать отца, заставили Салли быстро-быстро метнуться, бегом. Она нашла Па за починкой старого трактора «Джон Дир Д», отец старался закончить работу, пока воздух был чист. – Госчиновники пришли. Па кивнул и отер руки – оставлять дело наполовину законченным ему не хотелось. – Давай-ка займись тут. Широко шагая, отец ушел, Салли заняла его место. Проверила, нет ли порезов на передних шинах, протерла масляный брызговик смоченной в бензине ветошью. Все на ферме зависит от трактора. Поломайся он – им труба. Раздумывала Салли не про то, а про госчиновников. Может, они с собой работу принесли. Может, этот день в конце концов станет хорошим. Зайдя в землянку, Салли поняла: что-то не так. Ма стояла столбом в углу. Па сидел рядом с мужчиной постарше, расправив плечи. Госчиновник помоложе глянул на Салли, когда та вошла, потом опять перевел взгляд на Па. Говорил мужчина постарше, голос его звучал резко: – Что, никто не ходил на ферму поискать его? Лицо Па было непроницаемо. Он покачал головой. – Почему не ходили? Па бросил взгляд на Ма, крепко скрестившую руки на груди. Неохотно Па ответил: – Говорят, Дубортов Дом – место проклятое. – Па пожал плечами, словно бы напоминая пришедшим, что сам он суеверий не одобряет. Дом Дуборта! Салли смотрела на чужаков с новым интересом. Заброшенная ферма была единственным местом на мили вокруг, где сохранялась зелень. Том Хэтчетт говорил: если подойти чересчур близко к Дьяволову Саду (так его ребятня прозвала), так одно из обитающих там чудищ тебя слопает. Том Хэтчетт врун, но все-таки. Мужчина рылся в своей записной книжке. Если он пытался Па на испуг взять, шелестя страницами, то зря время терял. – Россказни о странных растениях? Непонятные огни и звуки? Животные пропадают? Такое имеется в виду? У Па взгляд каменный. Он опять пожал плечами. – И все это случилось, после того как метеор упал? – Не знаю я ничего ни про какой метеор, – произнес Па. – На одном из полей Дуборта пожар начался. Мы бросились его гасить, как добрые соседи. Кое-кто говорил, что пожар от упавшей звезды занялся. Больше и не знаю ничего. – Добрые соседи, – хмыкнул госчиновник. – Только никто не отправился искать, когда Фрэнк Дуборт пропал? Па сощурился. Отвел взгляд. Сказал: – Слава у того места дурная. Никому не хотелось на беду нарываться. – Помолчав, признал тихонько, словно бы себе самому: – Неправильно это было. В душе у Салли пробудилась злость. Разве не видят эти мужчины, как устал Па? Ему и так полно всего, чем заняться, без их вгоняющих в тоску расспросов про чужака, фермера по выходным, неспособного выстоять в тяжелые времена. Но Салли помнила тот день на ферме Теда Хаусера, помнила человека, выползшего из сарая на спине, как перевернутая пчела. М-р Хаусер ладонью рот прикрыл. А Па Салли пялился, будто надеялся, что увиденное им неправда. Салли показалось, что выползший похож на соседа м-ра Хаусера, м-ра Дуборта… или на какого-то бродягу-хобо, одетого в одну из известных рубах м-ра Дуборта в синюю клетку, всю заляпанную и рваную. Но Па стоял прямо перед Салли, за ним ничего видно не было. Па велел ей и Бену домой отправляться. Сам же задержался поговорить с м-ром Хаусером про то, что надо бы сделать. Что они таки сделали? Па говорить об этом отказывался. Сказал, мол, все улажено и не надо ни о чем спрашивать. Страх охватил Салли. Что ж такое приключилось, гадала она, что привело сюда этих госчиновников. – Мы бы хотели наведаться туда, мистер Маккай, – произнес госчиновник, – осмотреть место. Вас назвали как человека, кто мог бы проводить нас туда. Салли хотелось узнать, кто это назвал им имя Па. Она чуяла, что и Па хочется того же. Только этим господам чем меньше скажешь, тем лучше. – За это денег дадим. – Мужчина помоложе выговорил слова отчетливо, будто знал, как отзовутся они в этой пропыленной, прокашлянной землянке. – Пятнадцать долларов за работу проводника, туда и обратно. – Он улыбнулся, увидев, как удивлены обитатели землянки. – Мы ведь… ученые люди, мистер Маккай, – сказал он подбадривающе. – Нам нужно посмотреть на это место вблизи. Салли подумала, что мужчина постарше может рассердиться на своего спутника за предложение денег так сразу, но тот, похоже дело, понимал раздумья Па. – Если мы найдем Фрэнка, это отправит всю катавасию на покой, – лукаво вставил мужчина помоложе. – Дело праведное свершится. Лицо Па напряглось. Взгляд его скользнул на Ма. Только и Ма тоже не знала, что делать – Салли это видела. Ма попалась: с одной стороны, страх и беспокойство, с другой – обещание пятнадцати долларов. – Ладно, договорились, – сказал Па. – Но вы платите вперед. Мужчина постарше встал из-за стола.