— Нужно обдумать детали, — согласился с ним старший и тут же обратился к Бриару: «Я надеюсь, что все наши решения, которые мы приняли, принесут нам успех.» — Я уверен, что так и будет, — бессмертный воин в почтении склонил голову. — Отправляйтесь с нашим сыном и разыщите свою пропажу. От ваших поисков зависит наше будущее, — бароны встали со своего трона, что в присутствии гостей практически никогда не делали. Своими пропорциями, не характерными для обычных людей, они практически достигали размеров горных великанов. Братья подошли к бессмертному воину и обменялись рукопожатиями. — Мы будем ждать от вас вестей. Судьба Жандаль и всего континента в ваших руках. * * * Небольшой отряд из трёх человек шёл по внутреннему дворику замка Жандаль. Риот и Бриар не доверяли Лавалю, отчасти своими проблемами они были обязаны этому парню, ведь именно он проник ночью в комнату к Гане. Отвлёк одного из воинов на погоню… Бриару казалось, что бароны приставили к ним своего сына именно для того, чтобы он следил за ними и своевременно докладывал. Этих параноидальных близнецов, деливших одно тело на двоих, можно было понять. Они пережили несколько покушений и старались максимально обезопасить себя. То, что они раскрыли тайну своего сына, это был аванс, который заплатили Гюшон и Ролье за доверие двух гвардейцев. Начальник городской стражи — Тюри, получив для себя подробные инструкции, не скрывая своего раздражения, отправился выполнять приказ. Бессмертному воину даже стало немного его жаль, ведь разрываться между задачами по охране города и жены — это нелёгкий выбор без выбора. — Где ты взял такой интересный кинжал? — поинтересовался Бриар, но вопрос его не имел праздного характера, поддерживать светскую беседу в его планы не входило. — Мне он достался от матери, — улыбнулся заносчивый юнец и мечтательно посмотрел куда-то вдаль, словно вспомнил приятный момент из своей жизни, — вам тоже он понравился? Его зовут Сабьер, с самого детства он был моим единственным другом. Знаете ли, в замке не так много друзей у ребёнка. Особенно если ты сын хозяина замка. Именно мой кинжал воспитал во мне жажду приключений и любовь к хорошей драке. — Ты знаешь, что это не простое оружие? — бессмертный воин поймал на себе взгляд Риота, который красноречиво свидетельствовал о том, что он давно об этом догадался. Видимо, после случая с допросом хозяина харчевни это стало для него очевидным. — Конечно! Это чертовски удобный кинжал! — продолжал свою браваду молодой член тайной организации наёмных убийц. — Это оружие сделано из лунного камня. Теперь я могу говорить об этом совершенно точно, — словно не замечая ответа дерзкого юнца, продолжил свою поучительную речь Бриар. — Не может этого быть?! — Лаваль остановился и, достав свой кинжал из ножен, принялся его рассматривать, словно видел впервые, — но он же обычный?! — Ты знаешь о том, что на свете существует оружие, выкованное из плоти матери Луны? — Конечно, это все знают, но я думал, что это обычные детские сказки. С чего вы взяли, что этот кинжал не простой? — Лаваль выглядел настороженно, словно сейчас торговался на рынке с человеком, который пытался толкнуть ему за хорошую цену некачественный товар. — Когда любой человек, отмеченный дланью Луны, касается оружия из её плоти, он начинает терять рассудок. Чем дольше он соприкасается с таким предметом, тем сильнее воздействие, — неожиданно вмешался в беседу Риот, — я заметил в прошлый раз, когда Бриар допрашивал трактирщика, что он стал вести себя не как обычно. Он получал удовольствие от того, что поил чужой кровью лезвие твоего Сабьера. И если бы я его не остановил, боюсь, он мог порезать беднягу на тысячу кожаных лоскутков. — Но почему я никогда не чувствовал подобного воздействия? — молодой человек выглядел совершенно потерянным. — Потому что ты обычный человек, а на вас такие предметы действуют по-другому: вы становитесь, быстрее, сильнее, профессиональнее… Человек начинает сражаться наравне с опытным воином, хотя только неделю назад взял в руки меч. Или у него появляются особенные возможности. Чем дольше длится воздействие, тем сильнее эффект. Такое оружие становится частью тебя… — закончил свою поучительную историю Риот. — Вы хотите сказать, что всем своим умениям я обязан лишь своему кинжалу? — скептически возразил молодой человек. — В большей степени, — совсем просто ответил Бриар, он не собирался никого переубеждать или доказывать правоту своих выводов, — прими это как мужчина и не теряй своего кинжала, потому что чем дольше будет расставание, тем быстрее станут угасать твои навыки. Молодой человек некоторое время шёл молча, обдумывая полученную информацию. — Отправляя тебя в стан «Чёрных повязок», бароны рисковали твоей жизнью, разве они не боятся потерять собственного сына? — прервал наступившую тишину Риот. — Единственное, что боятся потерять мои отцы, — это власть, — Лаваль сейчас избавился от присущих ему шутливых интонаций. — Кто может быть более преданным, чем собственные дети, ждущие своей очереди на трон? Только незаконнорожденный сын, который не претендует даже на место в тронном зале. Глава 32. Чужой лес Шинн и не думал, что, имея такой богатый жизненный опыт, ему придётся многому научиться у мальчишки с восточных земель. Он был рождён в степи, и в лесу чувствовал себя очень не уютно, а мальчишка ориентировался в бесконечном скоплении деревьев, как в собственной хижине. Вскоре и воин научился идти, не ломая ветки и не оставляя лишних отметин на земле, покрытой слоем гниющей листвы. Они уже несколько дней шли пешком. На одной из стоянок Притт плохо привязал гаркха, и ящер убежал, унеся с собой почти все припасы, а тех, что у них осталось, хватило ненадолго. Сейчас двум путникам приходилось питаться ягодами и орехами. Один раз мальчишке удалось заметить птичье гнездо, разорив которое он стал обладателем дюжины яиц. Шинн проглотил их в один момент, и ему показалось, что за последнюю неделю это было самым вкусным из того, что доводилось есть. Он привык к походной жизни, но плен, ранения и плохое питание сильно ослабили его тело. Он осунулся, похудел, а обритое лицо стало выглядеть шире из-за проступивших скул. В другой раз мальчишка сварил странную похлёбку из кореньев, трав и коры. В тот момент, когда воин сделал первый глоток этого варева, он решил, что пьёт обычную болотную жижу, но выбирать было не из чего. По крайней мере, после этой трапезы живот его был полон, а еда не просилась наружу. Сломанные рёбра всё ещё ныли при ходьбе, поэтому на привалах он просил Притта затягивать потуже повязки, сжимавшие грудную клетку. Лес казался бесконечным, и в один из дней старый воин поинтересовался, а точно ли мальчишка знает, куда они идут? Но парень был невозмутим и ответил, что дня через три они выйдут к первому селению. Проходя мимо кустарника, Шинн заметил на нём странные синие ягоды, он сорвал пригоршню и понюхал. Плоды обладали сладковатым ароматом, и организм среагировал на этот запах обильным слюноотделением. — Это можно есть? — обратился он к своему проводнику. Мальчишка, не сбавляя шаг, обернулся, посмотрел на содержимое ладони воина и утвердительно кивнул головой. Воин тут же отправил ягоды в рот и принялся жевать. Они лопались на языке, оказавшись вязкими и кислыми на вкус. Голод был сильнее кулинарных предпочтений, воин морщился, но ел. Шинн на ходу торопливо срывал ягоды горстями, отправляя их в рот. Сейчас их путь как раз проходил мимо зарослей этого обильно плодоносившего кустарника. — А ты почему их не ешь? — спросил воин парнишку, усиленно пережёвывая очередную порцию плодов. Последний раз они ели какие-то грибы часов шесть назад, и даже привыкший к лишениям и походам старый солдат уже едва сдерживал свой голод. — Да язык синим станет, — по-простому ответил мальчишка. Шинн глянул на свои руки, они действительно окрасились в синий цвет под действием ягодного сока. Это его нисколько не смутило, и он отправил ещё одну горсть в рот. Ладони всегда можно отмыть, а вот набить желудок получалось не всегда. Если уж встречаться с врагом, то лучше, чтобы на это были силы: сражаться изможденным от голода гораздо сложнее. — Они ещё вяжут во рту, словно старая графиня рукодельничает для своего муженька, — после небольшой паузы, словно вспомнив ещё одно качество ягод, продолжил перечисление мальчишка. Воину иногда доставляло удовольствие слушать высказывания мальца, возможно, по своей простоте и недалёкости ему иногда удавалось выдавать такие фразы, которые могли поднять настроение даже в самой безнадёжной ситуации. Хотя, может быть, он делал это специально, ведь не зря паренёк так часто упоминал свой балаган, с которым исколесил все восточные земли? Возможно, он действительно был отличным скоморохом и пользовался успехом у публики. — Ну и с них потом неделю нужду не справить, — закончил свой рассказ о странных синих ягодах Притт. Шинн поперхнулся, подавившись пережеванной кашицей из плодов, и выплюнул всё на землю. — Ты почему мне сразу об этом не сказал? — воин догнал паренька и вопросительно посмотрел на него, тыльной стороной ладони отирая рот. Тот остановился и смотрел на своего старшего товарища недоумевающим взглядом. — Вы же спросили, съедобные эти ягоды или нет… Я сразу ответил. Их есть можно, никто ещё не умирал, хотя если питаться только ими, может… Шинн прервал мальчишку жестом руки. Он учуял запах дыма значит, где-то неподалёку горел костёр, и были люди. Притт без слов понял своего старшего наставника, и они вдвоём стали красться в сторону мелькавшего между деревьями пламени. * * * С тех пор, как им удалось победить семью оборотней, прошло несколько дней. Больше всего Нила расстраивало, что во время погони повозка сломалась, а кони сбежали. Пешая лесная прогулка с детьми и вещами на плечах казалась ему бесконечной. Практически все пожитки пришлось оставить на месте крушения, с собой взяли только самое необходимое. Хорошо, что Адонис остался с ними: зверолюд каждый вечер на привале убегал куда-то в чащу, и всегда возвращался с пойманной дичью. Лотта, несмотря на свой юный возраст, была отличной хозяйкой и готовила из его добычи отменные похлёбки. Сейчас дети спали, а у костра сидели старик Радобор, Нилус и Адонис. Зверолюд всегда старался держаться подальше от огня, смотря на языки пламени из-за спин людей. Все были сыты и довольны. Пока всё складывалось для группы путников благополучно. Хищники если и водились в лесу, то чуяли вторую сущность Адониса и старались не приближаться к людям близко. Волею судьбы, а может быть благодаря проведению матери Луны они однажды встретились и были живы только благодаря этому факту. Нил уже несколько раз думал об этом. Что было бы с ним и его сестрой, если бы он, выбираясь из логова культиста, не встретил бы караван беженцев из Лорель? Был ли жив сейчас старик, два шумных сорванца и Лотта, если бы Нил сел в повозку к другой семье? Мог ли он дышать, не окажи Радобор ему помощь во время схватки с главой семьи Рокканов? Что стало бы с Адонисом, прикованным в подвале горящего дома, если бы Нил не вытащил бы его оттуда? — Шли бы вы спать, ребятки, — прокряхтел старик, снимая с ноги мокасины, — я подежурю. — Мы как-то на одном из привалов не закончили с тобой одну беседу, — напомнил Нилус, вспоминая о разговоре глубоко въевшемся в память. Несмотря на целый день, проведённый в пути, спать совершенно не хотелось. Мысли уносили Нила в самые потаённые закоулки его памяти, и он понял, что у него накопилось множество вопросов, на которые старик Радобор мог дать ответы. Зверолюд резко дёрнулся и посмотрел куда-то во мрак, затем резко вскочил со своего места и убежал. Люди уже привыкли к такому поведению и ничему не удивлялись, скорее всего, через несколько минут он вернётся со своей очередной добычей. — Спрашивай, — старик вытряхнул набившийся за время дневного похода мусор из своей обуви и вытянул ноги поближе к костру. — Ты говорил, что тоже сын Луны, расскажи об этом. Старик задумчиво смотрел на пляски огня и молчал. Юноша не торопил его, изредка подбрасывая в костёр хворост, он терпеливо ждал. Судя по всему, эта тема была непростой для Радобора, и Нил был тактичен, не нарушая его раздумье. Они очень сблизились со стариком, и если назвать его своим родным дедом Нилус не мог, то с полной уверенностью мог назвать его своим другом. — Ты знаешь, я вроде совсем обычный человек, — медленно начал свой рассказ старик. Юноша понял, что он будет долгим, устроился поудобнее, облокотившись на тюк с вещами. — Кажется, совсем недавно я был таким же мальчишкой, как и ты. Сколько, думаешь, мне сейчас лет? — Сто пятьдесят, сто семьдесят… — дёрнул плечами Нил. Обычные люди могли жить до двухсот лет, если их путь не прерывала болезнь или вражеский клинок. — Мне пятьдесят, но выгляжу я гораздо старше, — ответил Радобор, — я сам медленно убиваю себя. Так было угодно матери Луне. Мне не нужен сон, я прекрасно себя чувствую без него, но моё тело само отравляет себя и стареет. Мне постоянно приходится жевать сбор из трав, чтобы хоть немного отсрочить своё свидание со смертью. Они ядовиты для обычных людей, а мне они продлевают жизнь. Но моя слюна смертельна для всего живого. Ты видел, как дротик, выпущенный мной из трубки в ту женщину из клана Рокканов, свалил её? — Ты спас тогда мне жизнь, и я всегда буду помнить об этом, — с благодарностью ответил Нил. — На самом деле он был просто смазан моей слюной… Возможно именно поэтому звери меня сторонятся, не чуют или чуют во мне опасность, стараясь избегать, как люди, обходящие стороной поганки и мухоморы. На несколько мгновений у костра повисла тишина, и несколько секунд треск горящего хвороста казался чересчур громким. — Но зато у меня было много ночей, чтобы в совершенстве овладеть большим количеством профессий, я не тратил своё время зря, постоянно обучаясь. Я — плотник, гончар, рыбак, каменщик… — Слышишь, каменщик, без резких движений, — услышали они грубый мужской голос совсем рядом, — мы вооружены! Нилус осторожно потянулся за мечом, враги подкрались слишком незаметно. Большим безрассудством было полагаться лишь на чутьё зверолюда, который в самый нужный момент отлучился по своим звериным делам. Беседа ослабила внимание людей, и к ним без труда незамеченными подкрались ночные визитёры. — Малец, не так быстро, убери руку с рукоятки меча, — скомандовал всё тот же голос. Из темноты вышел вооружённый мужчина, выглядел он угрожающе, но особой опасности пока не представлял. Если бы он хотел убить отдыхавших у костра людей, то давно бы это сделал. — Присаживайся, мил человек, — Радобор пригласил незнакомца поближе к огню, между делом доставая свою деревянную трубочку, о двойном предназначении которой многие знавали лишь перед своей смертью. — Старик, твой мальчишка глухой или у него проблемы со слухом? — заметил вышедший из леса воин, указывая в сторону Нилуса блеснувшим в темноте лезвием, — я, кажется, сказал ему отпустить рукоять меча.