— Ну, у меня для тебя новости, Торжественный Человек; я тоже не сплю. — Правда? — О, очень даже. — Как по мановению волшебной палочки, из ее рта вырывается зевок. — Это путь беременной женщины. Не спать, толстые ноги, мочиться каждые десять минут и много плакать. Он заправляет прядь волос ей за ухо. — Я могу пережить все это, беременная женщина. Тесси издает легкое хмыканье и прижимается к его плечу. — Завтра, — пробормотала она, погружаясь в сон. — Мы должны поговорить о Мишке. — Поговорим, — тихо говорит он, обхватывая ее руками. — Конечно, поговорим. Проходят минуты, и ее веки смыкаются. Ее дыхание смягчается, выравнивается. Он притягивает ее ближе. Океан уверенно плещется в темноте, а мозг Соломона оживает. Он уже не знает, что делает. Все, что он знает, - это то, что в его объятиях находится великолепная женщина, а завтрашний день наступит слишком быстро, чтобы ему это понравилось. Временно, напомнил он себе. Этот отпуск. Тесси. Все, за исключением его сына, временно. *** Звуки музыки и хаос, царящий во время завтрака, размывают границы реальности Тесси. Она сидит напротив Соломона за накрытым белой скатертью столом. Вчера вечером все было чинно и безукоризненно. Сегодняшнее утро, этот завтрак - все по делу. Не вспоминая о том, как Соломон ворвался в ее спальню, в панике и запыхавшись, думая, что она в опасности. И уж тем более не вспоминая о двух сотрясающих ноги оргазмах. У нее жесткий график, карьера и ребенок, и нет места для того, чтобы вписать в него горячего, защищающего ее горного мужчину. Впрочем, ей и не придется долго о нем беспокоиться. Ведь завтра он покинет Мексику и отправится в свои горы. При этой мысли у нее защемило сердце. Она хмуро смотрит на свою пустую тарелку. Глупое предательское сердце. Глупый язык, прыгающий в горло Соломона. И все же. Она отказывается смущаться. Отказывается сожалеть об этом. Ей нужен был секс. Как вода. Как воздух. Простая человеческая потребность, и Соломон помог ей. Просто два человека обмениваются жидкостями без всяких обязательств. Но прежде чем говорить о детях, нужен разговор о деталях. — Вот. — Она протягивает телефон через стол. Соломон берет его в свои большие руки. Он читает письмо. Вежливое послание Атласу, в котором говорится, что она не будет работать в свой отпуск, хотя на самом деле она хотела написать "ПОШЕЛ НАХУЙ". Пока Соломон читает, она осматривает ресторан, надеясь увидеть подавальщика с их блюдами. Она умирает от голода. Мишка тоже. Он пинает ее живот, с таким же нетерпением ожидая шоколадного круассана, как и она. — Ты кое-что забыла. При звуке глубокого голоса Соломона Тесси вскидывает бровь. — Что? — спрашивает она, возвращая телефон и снова сканируя слова. — Строчка, в которой говорится, что если он тебя побеспокоит, я переломаю ему ноги. Она смеется, не в силах побороть восторженное возбуждение, охватившее ее. — Ты что, мой личный телохранитель? Соломон ворчит, но не возражает. Тем не менее, она не может удержаться и в последний раз проверяет свой телефон. Ничего. Никакого сообщения от Атласа. — Тесс, — говорит Соломон, и хмурый взгляд на его красивом лице становится еще глубже. — Ладно, ладно. — Она взмахивает рукой и убирает телефон в сумочку. — Видишь? Телефон в сумке. Ты не можешь ворчать весь день. Даже этот ворчливый пещерный человек не может ее расстроить. Лучший секс в ее жизни показал ей свет аллилуйи. Показал ей, какого черта она работает в отпуске. Показал ей, что Атласа нужно сбросить с очень высокой скалы. Нервничала ли она, отправляя письмо? Конечно. Это все равно что взорвать атомную бомбу в ее жизни. Но Соломон прав. Это то, что Эш пыталась ей сказать. Она не может продолжать в том же духе. И сейчас самое время поставить точку. И если Атлас осмелится ей перечить, она отправит в LA Times пространный манифест о том, как одна из самых известных дизайнерских фирм Лос-Анджелеса уволила беременную женщину. Голос Соломона. — Без телефона. Никакой работы. — Его голубоглазый взгляд настолько свиреп, что она не решается с ним спорить, иначе ее телефон окажется в океане. — Только ты и я. — И Мишка, — добавляет она, задыхаясь. — И Мишка. Его красивое лицо смягчается, и Тесси уже жалеет о своей клятве больше не целоваться. Выпрямившись, она отпивает кофе и решительно вдыхает. — Теперь, когда это сделано, — начала она, полная решимости сделать это. Решительно настроенная работать вместе ради их ребенка. — Ты готов поговорить о Мишке? Глаза Соломона становятся темными и сумрачными. — Готов. — Хорошо. Согласись со мной. Конечно, нам придется решать все по ходу дела, но... мы не должны все усложнять. Ты возвращаешься на Аляску. Я возвращаюсь в Лос-Анджелес. У меня есть ребенок. Он будет жить со мной в Лос-Анджелесе. — Она смотрит на лицо Соломона в поисках хоть какого-то несогласия, но его нет. Трудно читать. Как и самого мужчина. — Когда я буду ездить по работе, ты сможешь приезжать и оставаться с ним. А когда он подрастет... ты сможешь забрать его обратно в Чинук. — Хотя ей больно отказываться от Мишки даже на самое маленькое время, Соломон - его отец. Она не хочет и не может лишить его этого. — Ты можешь приходить к нему, когда захочешь. Я никогда не буду мешать тебе видеться с ним. У нас будут общие дни рождения и праздники. Она поднимает взгляд, когда официант ставит на стол еду. Тарелки с яичницей, гашишем, фруктами и шоколадными круассанами. — У меня есть только одно условие. Его брови сходятся вместе. — Назови его. — Ты не можешь просто приходить и уходить, — решительно говорит она. Это ее условие. — Ты не можешь перестать звонить, пропускать дни рождения или пропадать без вести, а потом появиться в один прекрасный день без предупреждения. — Она вздергивает подбородок. — Ты либо в его жизни, либо вне ее. Ты должен выбрать что-то одно. Мужчина уставился на нее. Мышцы его челюсти и горла работают. А Тесси ждет. Ждет, что он уйдет, скажет, что это слишком трудно, черт возьми, встанет и уйдет. Вместо этого, после долгого молчания, он кивает. — Я в деле. Я в этом надолго. От его слов она задрожала. А выражение его лица. Такое чертовски напряженное. Боже, если это правда... Сидя под столом, она сжимает живот. У ее сына может быть все, чего у нее никогда не было. Это так много значит. Это значит, что Соломон Уайлдер - хороший человек. А у нее никогда не было хорошего мужчины. Уф. Почему он должен быть таким хорошим? Это заставляет ее быть на грани. Она нервничает, как белка-чихуахуа, которая не знает, что ее ждет. Потому что она все время ждет, что он уйдет, как ее отец. Как все неудачники, с которыми она встречалась. Она задается вопросом: что нужно сделать, чтобы этот человек ушел? Что нужно сделать, чтобы он остался?