Тесси собирает свою сумку и мечется у входной двери. Опустив взгляд вниз, она погладила вздувшийся живот. Когда она узнала, что беременна, она закричала. Потом заплакала. Потом она блеванула в бумажный пакет, слабо пахнущий крабами из ее любимого китайского ресторана, и позвонила своей кузине Эш. Они с бородатым горцем воспользовались презервативом. Они были осторожны, но, видимо, осторожность не помогла. Две розовые линии взорвали ее тщательно созданный мир. Он мог бы закончиться. Но нет. Она - Тесс Трулав, и ее не выбить из колеи. Она может это сделать. Она должна это сделать. Они с Эш обсудили возможные варианты. Она не была шестнадцатилетней девчонкой, разглядывающей тест на беременность в туалете CVS. Ей было тридцать два. Женщина с карьерой, приличным состоянием банковского счета и полуустойчивой головой на плечах. Мысль, что у нее когда-нибудь будет семья? Она хочет этого. Конечно, это не то, чего она ожидала, и не то, когда она ожидала этого, но быть неполной семьей ее не беспокоит. Ее мама справилась, справится и она. Любой другой вариант не обсуждается. Она не поступит с этим ребенком так, как поступил с ней ее отец: не бросит и не оставит его. Она сохранит его. Неважно, что она помешана на контроле, а это полная противоположность контролю. Она хочет его. Всем, что у нее есть. — Находи звезды во всем, — всегда говорила ее мама. Этот ребенок - ее звезда. Собственная семья, любовь, которая не покидает ее. Кроме того, ребенок не имеет никакого значения для ее карьеры. Она не позволит этой неожиданной неудаче помешать ее жизни. Она сумеет жонглировать карьерой и ребенком. Она умеет жонглировать. Или ломаться. В зависимости от того, что наступит раньше. — Трулав, — раздается резкий щелчок гнусавого голоса. — Подробности. Мне нужны подробности, и быстро. Тесси поворачивается и видит, как по ее дороге скользит невысокий коренастый мужчина. Густая серебристая шевелюра. Синие замшевые туфли. Ее гиперактивный босс-микроменеджер Атлас Роуз. Когда он усаживается напротив нее, она отдергивает руку от живота. Меньше всего ей нужно, чтобы Атлас думал, что у нее есть материнский инстинкт. Только не тогда, когда она планирует продолжать свою очень сложную карьеру. Болезни, дети, щенки для Атласа - все равно что вирус Эбола. Они вызывают у него ректальное кровотечение. Она вспоминает, как была на ранних сроках беременности. Болела, как собака, выла в кабинке туалета, а потом приползла на встречу и нацепила на лицо улыбку. Она так далеко зашла, но ей еще предстоит пройти такой путь. Медленно накатывающая паника, сжимающая грудную клетку до тех пор, пока ей не становится трудно дышать, заставляет Тесси на мгновение закрыть глаза. Вдохнуть поглубже. Она уже любит этого прекрасного малыша, но ей так страшно. А потом она снова улыбается и открывает глаза, чтобы посмотреть на Атласа. — Пространство готово. — Ее голос отрывист. Профессиональный. Ледяной. — Я заступаю на время собеседования с Пенни, а потом останусь здесь, чтобы убедиться, что подрядчики все убрали, как обещали. — Тесс отбрасывает свои длинные золотистые волосы на плечо. — Значит, все будет сделано по графику и приведено в порядок до моего отпуска. В ожидании этого все ее тело напряглось. Если Атлас пожалуется, что она взяла отгул, она закричит в небеса. На ботоксированном лбу Атласа появляется морщинка. Но, не жалуясь, он вскидывает руку. — Разгроми это интервью, Трулав. Напомни Лос-Анджелесу, почему именно мы, а не Nova Interiors, являемся ведущей дизайнерской фирмой. Тесси не отрывает взгляда от жажды крови Атласа и кивает. Nova Interiors - их жесточайший конкурент на рынке Лос-Анджелеса. — Я обязательно упомяну об этом не менее пяти раз. Атлас, не говоря ни слова, поворачивается на каблуках и исчезает в коридоре, на ходу отдавая распоряжения нервным стажерам. Вздохнув, Тесси взваливает сумку на плечо, берет тяжелую книгу с образцами и выходит через парадную дверь в освещенный солнцем двор. На долгую секунду у нее кружится голова. В глазах заплясали темные пятна, и она зашаталась на своих каблуках, как новорожденный олененок, но рука обхватила ее за плечи, успокаивая. — Тебе действительно нужно перестать носить каблуки, беременная. — Не вини каблуки, Эш, — вздыхает она. — Виноват низкий уровень сахара в крови. — А ты вообще должна поднимать двадцать фунтов? — скептически ответила ее кузина. — Доктор говорит, что это нормально. — Это нормально, но это убивает тебя. — Эш жестом указала на кресло. — Садись. Следуя приказу кузины, она устало выдыхает. Она осматривает двор. Телевизионщики расположились на тротуаре. Рев лос-анджелесского транспорта наполняет воздух. Вдалеке высокие здания центра города сверкают в лучах теплого сентябрьского солнца. Эш уже копается в своей большой сумке и садится рядом с ней. — Что тебе нужно? Пахучие соли или батончики? — В одной руке она держит и то, и другое. Тесси нахмурилась, переведя взгляд с предметов на кузину. — Зачем тебе пахучие соли? — Люди постоянно падают в обморок на похоронах и свадьбах. С благодарностью Тесси берет батончик - первую порцию еды за день. В первые шесть недель беременности она могла есть только Sour Patch Kids и оливки. Охваченная любопытством, она качает головой. — Почему на свадьбах? — Нервы. Затянутый корсет. Перепих невесты с женихом. — Она пожимает плечами. — Всякое такое. Тесси смеется, ее нервы успокаиваются при виде ее кузины. Ее противоположность во всех отношениях. Если Тесси выглядит так, будто ее высекли из солнца, то Эш - из смоляных ям ЛаБреа. С длинной копной иссиня-черных кудрей и тупой челкой Эш похожа на современную Клеопатру в боевых сапогах. Холодность в сравнении со строгостью Тесси. Грубость в противовес полировке. Ее лучшее дурное влияние и партнер по преступлению с тех пор, как после смерти матери Тесс переехала жить к Эш и ее тете Бев. Эш скрещивает стройные лодыжки, татуированные бедра выглядывают из-под юбки. — Как там Мишка? Она улыбается, поглаживая свой живот. — Медленно раздавливает мочевой пузырь, но процветает. — Она откусывает от батончика, сладость придает ей столь необходимый заряд энергии. — Кто сегодня умер? — Какой-то старик, который встречался с Мэрилин Монро. По его просьбе я бросилась в могилу. — Она взмахнула бровями. — Это было очень по-голливудски. Бросив колледж после того, как обнаружила, что может плакать по заказу, Эш открыла свой собственный бизнес в качестве доулы, помогающей при смерти и прерывающей свадьбы. Тесси до сих пор удивляется, как много люди готовы заплатить за то, чтобы незнакомец устроил хаос или успокоил семью. Но ей не стоит удивляться: это же Лос-Анджелес, в конце концов. — Ты уже готова? — спрашивает Эш. — Нет. Мне нужно пройтись по Access Hollywood через дом Пенни. — Не забудь показать им статую, похожую на гигантский пенис. — Эш подталкивает ее в плечо. — Кстати, о членах, ты уже нашла Гигантского Бородатого? Тесси покраснела. — Нет. Я перестала искать несколько месяцев назад. — Она переключает свое внимание на залитую солнцем улицу. — Ты знаешь это. Она пыталась найти его. И не нашла. Узнав, что беременна, она позвонила в бар "Медвежье ухо" и расспросила о большом горном мужчине, который ее обрюхатил. Может быть, не в таких выражениях, но она искала. Она даже расклеила плакаты. Он должен был знать. Она не могла скрывать это от него. Но ей не на что было ориентироваться. Ни имени. Ни номера. Все, что у нее было, - это его рубашка, которую она украла, проснувшись утром, и выскользнула из дома, как позорная гуляка. Даже сейчас при воспоминании о той ночи ее охватывает тепло. Звезды. Бородатый горный человек. Ее философские бредни о самых глубоких и темных мыслях. Она рассказала ему то, в чем никогда не признавалась даже Эш. Призналась самой себе. Это был лунный свет. Алкоголь. Красивый мужчина, который делал что-то с ее мозгом. Та ночь, та единственная идеальная ночь в Теннесси, была как наркотик. Приятное воспоминание, к которому она возвращается, когда ей нужен мир и покой. Она чувствует себя так далеко от той Тесси, которой она была в ту ночь. Дикой. Беззаботной.