– Быстрее! – прикрикнул Цент. – Не ленись, прыщавый. Если проявишь усердие и стойкость, получишь от меня пищевой бонус – три головки чеснока к тем десяти луковицам, что я тебе обещал. Вот у тебя пир-то будет. Смотри, не объешься. 12 Весь день циничный Костик только тем и занимался, что пытался окончательно покорить Машкино сердце. И все это он делал на глазах у несчастного Виталика, который к вечеру испытал такие ужасные муки ревности, что пришел к однозначному выводу – либо сегодня он разберется с соперником, либо не доживет до завтра. Точно ведь удар хватит. Да и какое сердце способно выдержать такие нечеловеческие муки? Точно не его. Но хоть сердце у него и слабое, зато клинок тверд и остер. И бывший друг Костик в скором времени убедится в этом лично. За сегодняшний день они преодолели километров сорок, никак не меньше. В принципе, можно было бы проехать еще десяток, до темноты у них оставалось достаточно времени, но Ратибор, рассудив здраво, пришел к выводу, что опасаться неведомых маньяков им более не стоит. Едва ли те до сих пор преследовали их отряд. Для лагеря выбрали глухое место, вдали от населенных пунктов – как, впрочем, и всегда. Ставя палатку, Виталик увидел вдалеке небольшую рощицу, и подумал о том, что это самое подходящее место для предстоящего поединка. А откладывать поединок он более не собирался. Все это дело нужно кончить засветло, желательно прямо сейчас. Он подошел к Костику, который опять вился возле Машки, даже не предпринимая попытки помочь остальным разбивать лагерь, и тронул того за плечо. Бывший друг обернулся, его лицо, едва он увидел Виталика, приняло недовольное выражение. – Чего тебе еще? – спросил он с открытой враждебностью в голосе. – У нас с тобой есть одно дело, – сухо напомнил Виталик, стараясь не демонстрировать своих эмоций. Он хотел, чтобы его напускное хладнокровие смутило заклятого врага. – Что, прямо сейчас? – не скрывая раздражения, спросил Костик. – До завтрашнего утра никак нельзя подождать? Тебе это, кстати, на руку – проживешь несколько лишних часов. – Мы закончим все сейчас, – с нажимом повторил Виталик. Костик тяжело вдохнул, посмотрел на Машку, что сразу же заскучала, оставшись без развлекавшего ее ухажера, и нехотя согласился. – Ладно, – сказал он. – Покончим с этим. Где? – Вон там, – ответил Виталик, указав ему направление. Костик увидел рощу, и согласно кивнул головой. Место его устраивало. Причину для того, чтобы покинуть лагерь, долго искать не пришлось. Ребята просто сообщили Ратибору, что съездят осмотреть окрестности, дабы убедиться, что поблизости нет ничего опасного. – Далеко не отъезжайте, – попросил вождь. – Хорошо, – ответил Виталик, взбираясь в седло. Он посмотрел на Костика, который уже сидел верхом, и спросил: – Готов? – Поехали уже, – проворчал бывший друг, и направил лошадь в сторону рощи. Они пересекли поле, заросшее высокой, выгоревшей на солнце, травой. Ехали рядом, демонстративно не глядя друг на друга, и не разговаривая. Слышалось только сердитое сопение Костика, который, время от времени, фыркал каким-то своим мыслям, прямо как рассерженный ежик. Виталик старался сохранять внешнее спокойствие, но в душе его бушевала буря. Долго, очень долго, этот негодяй притворялся его другом. И ведь как талантливо притворялся – Виталик за все время их продолжительного знакомства так ничего и не заподозрил. Но рано или поздно все выходит наружу, в том числе и гнилая человеческая суть. И внутренняя гниль Костика вылезла во всей красе. Ну, ничего, недолго ей красоваться. Уехали они из лагеря вдвоем, а вернется только один. Виталик недолго ломал голову над тем, что скажет соратникам и Машке о судьбе пропавшего Костика. Просто соврет, что его загрызли мертвецы, и все тут. Вряд ли кто-то отправится проверять его слова. Роща располагалась довольно далеко от лагеря. Достаточно далеко, чтобы никто у палаток не услышал болезненных криков умирающего Костика. А те неизбежно последуют, когда бывший друг распробует на вкус остроту клинка. Виталик не собирался проявлять гуманизма – он слишком сильно ненавидел новоявленного заклятого врага, чтобы отваливать ему щедрые подарки в виде легкой и быстрой смерти. Более того, ему даже хотелось, чтобы перед смертью соперник основательно помучился, хорошенько распробовав все оттенки боли. Он это заслужил. Они въехали в рощу. Та была довольно густой, но в ее центе обнаружилась очень удобная полянка, будто нарочно созданная природой для проведения поединков. Осмотрев естественную арену, Виталик остался доволен. Это место полностью его устраивало. – Здесь? – спросил Костик, не глядя на бывшего друга. – Здесь, – ответил Виталик. Они спешились и привязали лошадей на краю поляны. Затем какое-то время проверяли снаряжение, выясняя, хорошо ли сидят доспехи, все ли лямки завязаны, а крючки застегнуты. Покончив с этим, прошлись по поляне, выясняя, нет ли на ее поверхности каких-либо коварных ловушек в виде скрытых травой ям или нор грызунов. Ничего этого не было. Наконец, Виталик понял, что они просто оттягивают неизбежное. Нужно было покончить с этим, чем скорее, тем лучше. Много времени это не займет. Только в глупых фильмах герои часами рубятся на мечах, в реальности настоящий поединок длится недолго. Они разошлись по краям поляны, обнажили мечи, отбросив на траву ножны, чтобы те не мешались, болтаясь на поясе, и стали медленно сходиться. Обоим было чертовски страшно. Они много раз до этого дрались на мечах, но все это было не взаправду. Дрались тупым оружием, не стремясь ранить или покалечить соперника. Теперь все было иначе. Теперь цель была именно в том, чтобы ранить и покалечить. А еще лучше – убить первым же ударом. Когда между ними оставалось метра три, оба остановились, тупо глядя друг на друга. Виталик в этот момент почувствовал себя очень глупо, и Костик почувствовал себя аналогичным образом. Казалось, они сейчас очнутся от этого наваждения, бросят мечи, обнимутся, и вновь станут лучшими друзьями. Но Виталик сурово сдвинул брови, изгоняя из головы эту пораженческую мысль, и вспомнил о своей новой возлюбленной, к которой циничный Костик всеми силами пытался влезть под юбку. Нет, никакого примирения быть не может. Не будет никаких дружеских объятий. Здесь произойдет не дружеское воссоединение, а зверское смертоубийство. Виталик начал наступать на бывшего друга короткими шажками, тот тоже пошел в наступление, одновременно с этим пытаясь зайти противнику справа. Расстояние между ними сокращалось. Не будь бывшие друзья так увлечены друг другом, они бы, вероятно, заметили, как из кустов на поляну неслышно выступил огромный страшный человек. Он был высок и широк в плечах, густая черная борода делала его похожим на какого-то сказочного разбойника. Не хватало только золотой серьги в ухе, но до подобной низости Цент не опустился бы никогда. Серьга в ухе! Ага! А дальше что? Машкины трусики на себя напялить? В руках он держал огромную палку, даже не палку, а целое бревно. Простое, но эффективное оружие невероятной сокрушительной мощи, если оказывалось в умелых руках. А ручки у Цента были очень умелые, если речь заходила о причинении увечий и сокрушении костей. Виталик и Костик уже готовились скрестить мечи, когда нечто огромное и страшное налетело на них. Дубина в руках Цента двигалась стремительно и легко. Взмах, и Костик, получив бревнышком по голове, рухнул в траву. Взмах, и меч, которым Виталик попытался заблокировать удар, был выбит из его руки, а всю кисть до самого локтя пронзила резкая боль. В страхе Виталик попятился, не понимая, что происходит, и кто этот страшный мужик с бревном. Лишь одно он понял, понял наверняка, едва встретившись глазами с Центом – перед ним воплощение самого зла. В очах незнакомца пылала такая ненависть, что у Виталика подкосились ноги. Умом он понимал, что надо бежать. Бросить оглушенного или убитого Костика, бросить лошадей, и просто бежать. Возможно, быстрые молодые ноги спасут его от этого чудовища. Но он не мог. Он словно прирос к земле. Тело сковал паралич ужаса. Расширившимися от ужаса глазами Виталик увидел, как страшный незнакомец замахивается бревном, бьет его им, а вслед за этим наступила густая и всеобъемлющая тьма. 13 Первым, что почувствовал Виталик, придя в себя, была боль. Голова буквально раскалывалась от нее. Казалось, что череп проломлен сразу в восьми местах, и большая часть его несчастного мозга успешно вытекла наружу сквозь образованные дыры. Затем он с трудом разлепил глаза, и понял, что почему-то видит мир в перевернутом положении. Чуть позже сообразил – это не мир перевернулся, это он висит вниз головой. Кто-то подвесил его за ноги, предварительно крепко связав за спиной руки. Опустив взгляд, Виталик выяснил, что от его макушки до земли метра полтора или около того. Рядом с собой он обнаружил Костика. Тот пребывал в таком же положении, что и он сам. Висели они, судя по всему, на одной ветке, а находились в той же роще, где решили провести свой глупый поединок. И почти провели, но затем случилось нечто…. Виталик вспомнил. Появился кто-то третий. Кто-то, кого его мозг упорно не желал классифицировать как человека. Нет, то был не человек. То был ужасный монстр. Чудовище из легенд. Притом не из адаптированных для детей легенд, откуда убраны все моменты, способные травмировать нежную психику подрастающего организма. Нет, из легенд для взрослых, не подвергшихся никакой цензуре. Из легенд, в которых кровь льется рекой, людей едят заживо, и творятся такие немыслимые зверства, что душа уходит в пятки. И монстры там, это реально монстры. С ними не договориться, не поладить. Их можно либо убить, либо же пойти им на корм. Третьего варианта нет. – Костик? – позвал Виталик. – Костик, ты меня слышишь? Друг его был без сознания. Или мертв. Впрочем, второе казалось маловероятным. Едва ли кто-то стал бы подвешивать на дерево мертвеца. Виталик попытался покрутиться, чтобы осмотреться по сторонам. Он никого не увидел поблизости. В роще они, похоже, были одни. Кошмарный монстр, что подвесил их на дереве, или ушел, или хорошо спрятался. Судя по сгустившимся сумеркам, с того момента, как они оба лишились сознания при контакте с большим и твердым бревном, прошло не так уж много времени. Минут тридцать, или около того. В лагере уже должны были обеспокоиться их долгим отсутствием. Но как скоро соратники отправятся на поиски? И отправятся ли? Близится ночь. А в темноте в нынешние времена будет шастать только конченый безумец. Да еще по незнакомым местам, в которых можно столкнуться с кем и чем угодно. Виталик подумал о том, чтобы покричать, но сам же сообразил, что толку от этого не будет. Соратники в лагере не услышат его. Они слишком далеко. А вот кто-то другой может услышать. От осознания того, в каком беспомощном и уязвимом состоянии они пребывают, Виталика бросило в дрожь. – Костик, – вновь позвал он. – Костик, очнись же! Друг не реагировал. Тогда Виталик, раскачавшись всем телом, принялся толкать бесчувственного друга. После восьмого по счету толчка Костик тихо застонал, а после десятого пробормотал, едва ворочая губами: – Что? Где? – Костик! – воззвал Виталик. Друг приоткрыл мутные от боли глаза, и посмотрел на него. – Где мы? – прохрипел он. – Мы что, висим кверху ногами? – Да, – признался Виталик. – Но что случилось? Кто нас подвесил? Виталик понял, что друг помнит не все. – Когда мы собирались драться, на нас что-то напало, – сообщил он. – Что-то? – Я не знаю, что это было. – Не человек? – Не уверен. Оно было похоже на человека, но его глаза…. У людей не бывает таких кошмарных глаз. Будто вся злоба вселенной сконцентрировалась в этих глазах. – И что оно собирается с нами делать? – горько всхлипнув, спросил Костик.