— Я не знаю с чего начать, – честно отвечаю я. Это правда. Даже если бы я хотела открыться ей, я всё равно не знала бы что ей сказать. — Как тебя зовут? Начнём с этого. Колин посмеивается над рвением своей сестры. — Ну, – начинаю я, — меня зовут Лили. Это так неловко. — Мне нравится. Меня зовут Эйра, но я уверена, что Колин упоминал об этом раньше. – Так и есть, но я не говорю этого вслух. Мне бы хотелось, чтобыговорила она. — Когда вы двое познакомились? Ты тоже выпускница Тревери? У тебя есть любимый цвет? Какое твоё любимое животное? Тебе нравится хоккей? Почему она задаёт столько вопросов? Поскольку мой мозг состоит всего из двух мозговых клеток, когда речь заходит о подобных социальных ситуациях, я запоминаю только два вопроса. — Мне действительно нравится хоккей, и я действительно выпускница Сент-Тревери”. К моему счастью, Эйра не повторяет другие вопросы, которые она задавала раньше, а просто двигается дальше. Я слушаю, как Эйра рассказывает буквально обо всём и ни о чём. В течение следующих 30 минут она рассказывала мне о том, как Колин брал её с собой на каток, когда их матери не было рядом. Она упоминает что-то о том, что их матери никогда не нравилась идея о том, что Эйра будет на льду, потому что её кости всегда были довольно хрупкими. Почему-то мы все смеёмся над этим, но я не уверена почему. Это ведь не смешно. Я также узнала, что Эйре шестнадцать лет. Она провела свой день рождения в больнице, это также был день, когда она решила вернуться домой и провести остаток своей жизни там, где, по её мнению, ей и место. Я не сомневаюсь в её словах. Подростки говорят много ерунды, я знаю, потому что делала это, когда мне было 16. Я думаю, что Эйра драматизирует, что является безопасным механизмом. — Эйра? – Из коридора доносится голос, всего за мгновение до того, как раздаётся стук в дверь, и она распахивается — Оу, Колин, не думала, что ты зайдёшь так рано. Женщина, полагаю, что ей около сорока пяти, входит в комнату, выглядя немного испуганной. У неё светлые волосы, но очевидно, что их раньше обесцвечивали. Ладно, это было бы не слишком заметно, если бы её корни не были темными. Я предполагаю, что у неё просто не было времени подкраситься. У миссис Картер сильный и ярко выраженный акцент. — Я ещё не знал, что приеду, пока не приехал, – говорит Колин, пожимая плечами. — Mamá! (прим. пер: Мама!) Эйра исполняет восторженный танец. — Это Лили, девушка Колина. Как раз в тот момент, когда я думаю, что хуже, чем фальшивое свидание ничего быть не может, это происходит. — ¿Novia? (прим. пер: Невеста?), – с удивлением спрашивает миссис Картер, но я не могу её винить. Колин никогда не упоминал обо мне раньше. И, судя по тому, что сказала его мать, я уверена, что он довольно часто приезжает. — Как давно? Не открывая рта, Колин мысленно говорит своей матери то, что он должен был сказать это своей сестре. И как я могу быть уверена в том, что Колин действительно говорит своей матери, что он со мной не встречается? Она кивает и опускает вопрос, словно никогда его и не задавала. Я не уверена, что это вообще возможно. Требует ли мысленная передача сообщения особой связи с человеком? Если так, то у меня, конечно, нет этого с моей матерью. — Приятно познакомиться с тобой, Лили, – миссис Картер протягивает мне руку. Я аккуратно пожимаю её. Она одаривает меня улыбкой, на которую я отвечаю тем же. Хорошо, что я давно овладела навыком фальшивой улыбки. — Вы, ребята, останетесь на ланч? – Спрашивает она Колина. — С удовольствием, Mamá, – сразу же отвечает Колин. Я даже не голодна, но думаю, что это входит в мои планы. — Eso es (прим.пер: это) замечательно. Тогда я пойду, начну готовить. У тебя есть какая–нибудь аллергия, о которой мне следует знать, Лили? «Люди», чуть не выпаливаю я, но мне удаётся сдержаться. — Я даже не знаю, но спасибо, что спросили, – говорю я, одаривая миссис Картер милой улыбкой. — А могу ли я вам помочь готовить, миссис Картер? На мгновение она кажется ошеломлённой, но затем на её губах появляется улыбка. Они определённо унаследовали от неё эту улыбку. — Я была бы рада. — Итак, что ты получишь в обмен на роль девушки Колина? – спрашивает миссис Картер, как только мы входим в огромную кухню. Я подавляю смешок, не желая показаться грубой, посмеявшись над её вопросом. Моим ответом определённо было бы «головную боль». — Ничего. Я даже не знала, что играю роль его девушки, пока он не объявил меня таковой, – отвечаю я. Думаю, что правда – это отличный вариант. — Иногда я не могу поверить этому мальчику. – Я могу сказать, что ей хочется рассмеяться так же, как и мне, но она сдерживается. — Колин никогда никого не приводил с собой домой. Просто великолепно. Теперь у них появятся ожидания. — Правда? – Очень надеюсь, что не выгляжу незаинтересованной. — Правда. Я даже и не думала, что он когда-нибудь это сделает. Решила, что хоккей всегда будет для него важнее, чем отношения. — Ну, если вам от этого станет легче, то мы с Колином просто друзья, и я не уверена, что между нами когда-нибудь будет что-то большее, – говорю я ей. Я имею в виду, я никак не могу сказать ей, что у нас с Колином никогда не будет ничего общего, потому что я умру в ближайшие десять дней. Но независимо от моей смерти, я не думаю, что я в вкусе Колина. И без моего «безжизненного путешествия 101» мы бы вообще никогда не связались. — Ты же знаешь, он хороший парень, – она кладёт руки на столешницу. — Я знаю, каждая мать говорит так о своих сыновьях, – но не моя, –но Колин действительно такой. Он навещает Эйру каждый божий день. Они с Колином всегда были по-настоящему близки. Когда она заболела, он даже отказался возвращаться в колледж. Он хотел бросить учёбу только для того, чтобы почаще быть рядом. Это странно. Я полагаю, что это просто грипп. Колин не подтвердил наличие гриппа у Эйры. Просто сказал, что она больна, что у неё высокая температура. Всё закончится через несколько недель. И в очередной раз я доказываю себе, что общение с матерями – это не для меня. Я никогда не знаю, что сказать. Особенно миссис Картер. Я слабо улыбаюсь ей. Дело не в том, что я не знаю, что сказать, а в том, что мне нечего сказать. — Я думал, ты хочешь начать готовить, а не рассказывать Лилибаг всё о своём потрясающем сыне, – голос Колина эхом разносится по кухне. Он подходит к холодильнику, открывает его и достаёт маленькую упаковку апельсинового сока. Поправка, он достаёт два из них. Снова закрыв холодильник, он подходит ко мне и протягивает одну из упаковок мне. — Надеюсь, ты любишь апельсиновый сок, – говорит он с улыбкой. — А я думала, ты останешься с Эйрой, – отвечает его мать. Она роется в каких–то шкафчиках, пока не находит кастрюлю, чтобы наполнить её водой. — Она была уставшей и захотела немного поспать. Миссис Картер ничего на это не отвечает. Думаю, в этом нет ничего нового. Но даже когда миссис Картер молчит, её лицо говорит за неё. Ей больно, но почему? Эйра ни за что не стала бы танцевать, пока она болеет. — Лили, cariño (прим. пер: дорогая), не могли бы ты принести лапши из кладовки? – Если бы я знала, где у них кладовая, конечно. — Колин может показать тебе, где она. – Похоже, миссис Картер тоже отлично умеет читать мысли. — Конечно. Итак, Колин отводит меня с кухни в кладовку. Я даже не удивлена, увидев, что здесь все так организовано, с именными табличками и всеми этими причудливыми баночками для выпечки. У них здесь, наверное, от десяти до пятнадцати различных видов лапши, и на каждой этикетке есть свои названия. — Итак, какую лапшу взять? – Спрашиваю я Колина. Он смеётся так, словно тоже понятия не имеет. — Ну, я не могу просто взять спагетти, когда твоя мама готовит лазанью. — Она готовит лазанью? – Спрашивает он. — Вот об этом я и говорю, я понятия не имею. Хотя…, – начала я, – она достала кастрюлю, так что я думаю, что это будет не лазанья. — Лилибаг, я понятия не имею, как приготовить лазанью. Ты действительно думаешь, что я мог предложить хотя бы одну мысль об этой кастрюле? — Я всегда думала, что все знают, как готовить лазанью, – говорю я ему. Все, что я получаю в ответ, – это несколько быстрых морганий. Как будто он пытается найти смысл в том, что я только что сказала. Может быть, ему кажется, что я назвала его глупым. Если это так, то он может радоваться, потому что я так и сделала. –Какой твой любимый сорт лапши? — Я не знаю, Лилибаг. Нормальный? Я смеюсь. Я действительно и искренне смеюсь. Мне интересно, как он это делает. Похоже, Колин Картер от природы забавный. Но его словам не суждено было сбыться. А к глупости прилагается костюм клоуна? — Пожалуйста, скажи мне, что ты знаешь, что лапша отличается по вкусу в зависимости от её вида. – Но, к моему ужасу, он пожимает плечами. — У них у всех одинаковый вкус. Все они сделаны из одних и тех же ингредиентов, так что вкус у них не может быть разным. Теперь моя очередь стоять и просто моргать, глядя на него. Он же это не серьёзно, правда? Не желая продолжать этот разговор, я выбираю лапшу Пенне. Ничего не поделаешь, они одни из самых простых в приготовлении. Взяв их с полки, я прохожу мимо Колина и направляюсь обратно в огромную кухню. Колин следует за мной, и прежде чем я успеваю войти в кухню, Колин хватает меня за свободную руку. — Дай мне две недели, Рейес. — Две недели для чего? — Чтобы показать тебе, что жизнь не так плоха, какой может казаться на данный момент. – Это не может происходить прямо сейчас, правда ведь? — Дай мне две недели, чтобы показать тебе, что есть ещё ради чего жить, ради чего быть живой. Дай мне две недели, чтобы ты снова полюбила жизнь.