— Что именно объяснить? — Как ты пришла к такому решению? Я имею в виду желание умереть. Есть так много других вариантов, но ты выбираешь идти навстречу смерти. Помоги мне понять почему. Еще одна волна воздуха в спешке вырывается из моих легких. — Хорошо, – мой голос тихий, пониженный. — Ты помнишь, как в детстве по телевизору не показывали ни шоу, ни вообще что-либо другое? У него был только этот логотип, который перемещался из стороны в сторону, и ты отчаянно ждал, когда он попадет в угол? – Он кивает. — Ты был так расстроен, когда требовалось слишком много времени, чтобы дойти до угла, – говорю я. Как я собираюсь объяснить это должным образом, настолько, чтобы он понял? Но, по крайней мере, Колин не выглядит сбитым с толку. На самом деле, Колин выглядит так, словно действительно пытается понять. Итак, я продолжаю. — А теперь представь, что ты являешься этим логотипом. Представь, что ты хочешь забиться в угол, и этот угол приносит облегчение, счастье, больше не нужно чувствовать боль от обидных слов, от предательства, разлуки и многого другого. Это может занять некоторое время, чтобы добраться туда, верно? – Он снова кивает. — Но что, если ты никогда туда не доберешься? Представь, что ты проводишь весь день, наблюдая, как один логотип перемещается, чтобы достичь одного из этих четырех углов, и ни разу не попадает ни в один из них. Это расстраивает. И ты наблюдаешь всего один день. А теперь попробуйте смотреть его годами подряд, и он ни разу не попадет в точку. Разочарование никогда не прекращается, оно растет и становится больше с каждым днем, когда оно не достигает своей цели. В конце концов ты перестанешь ожидать, что это произойдет. Ты начинаешь уставать от этого. Ты перестаешь надеяться, ты перестаешь хотеть этого, потому что сдаешься. Этого не случается. Вот на что похожа моя жизнь, Колин. Я годами ждала, когда доберусь до угла, но этого так и не произошло. Ни разу. Я сдаюсь. Колин начинает указывать на небо и говорит мягким голосом: — Те похожи на жирафа, поедающего льва. Он меняет тему. — Что за чертовщина? – Я этого не вижу. Как я могу что-то увидеть? Звездочек слишком много, чтобы разобрать, какие из них собрал Колин, чтобы изобразить жирафа, поедающего льва. — Нет, серьезно. Просто посмотри внимательнее, – Колин притягивает меня ближе к себе, пока моя голова не оказывается всего в кулаке от его. Быстрым движением Колин перекатывает меня на себя, так что я прижимаюсь к нему спереди. — Не могу видеть звезды, когда смотрю на тебя, а не на небо. — Нет необходимости смотреть на звезды, когда можно смотреть на солнце, – говорит он, одаривая меня самодовольной улыбкой. Я знала, что этот парень самовлюбленный, но, Боже, кто-нибудь, поцарапайте поверхность его эго совсем чуть-чуть, пожалуйста. — Знаешь, я знал, что у Аарона была еще одна сестра, кроме Аны. О, ладно, он изо всех сил старается держаться подальше от разговоров о смерти. — Никто никогда не упоминал твоего имени. Все, что я получил в качестве информации о том, где ты была, типа «в каком-то колледже», – говорит он. — И они сказали мне, что ты примерно на два года моложе. — Скорее, на две минуты, – бормочу я. — Они также сказали, что у тебя каштановые волосы и голубые глаза. — Ну, это просто невежливо. Они знают, что я ненавижу голубые глаза. — У меня голубые глаза. — Да, и я их ненавижу, – вру я. Где-то по пути я каким-то образом нашла утешение в глазах Колина, несмотря на то, что они светло-голубые. Колин посмеивается над моей необоснованной ненавистью к голубоглазым. Это неразумно, я знаю это, поэтому я не возражаю, чтобы он смеялся над этим. Мы проводим довольно много времени, просто глядя друг другу в глаза, не разговаривая, даже не обмениваясь ни единым словом. Пока в моей голове не возникает вопрос. — Колин? – Он поднимает голову. — Почему ты называешь меня Лилибаг? Легкая усмешка появляется на его губах. Руки Колина обхватывают меня за талию, хотя мы все еще лежим на крыше. — Ты знаешь, что значат «божьи коровки»? Удача, настоящая любовь, невинность... необходимость делать правильный выбор в жизни. Я знаю о первых трех значениях. Я никогда не слышал о последнем из них. — Говорят, что когда вы встречаете божью коровку, вот-вот произойдет что-то позитивное. Предполагается, что это будет напоминать о том, что даже самые мрачные дни станут светлее. И что ж, тебя зовут Лили. Лилия – прекрасный цветок с еще одним глубоким значением. Смешайте это с божьей коровкой, и что мы получим? Лилибаг. Я не совсем уверена, что мне следует сказать. К счастью, мне не удается заговорить, потому что Колин, улыбаясь, проверяет время на своем телефоне. — С днем рождения, Лилибаг. Прежде чем я успела поблагодарить его, он прижимается своими губами к моим, позволяя проснуться нежеланным бабочкам в моем животе. Снова. ГЛАВА 20 «Мир не замедлит сообщить нам, что мы не ошиблись» – and by EDEN. Лили Проведя утро своего дня рождения с семьёй Колина, я рада наконец-то быть в доме моего отца. Я обожаю родителей Колина. Его отец куда приятнее, чем я думала. И у его матери такая добрая душа, что я обожаю её даже больше, чем маленького Риса, который не переставал болтать о «Щенячьем Патруле». Этот ребёнок любит своих нарисованных животных, которые нуждаются в спасении. И Эйра, с чего бы мне начать? Эйра удивительная и по-настоящему забавная. Несмотря на то, что она подхватила грипп, который, предположительно, не заразен, она шутит и наслаждается каждым мгновением своей жизни. Эйра такая энергичная, интересно, какая она, когда в её организме больше силы, когда она не болеет. Его семья даже постаралась над тем, чтобы подарить мне пару вещей. Эти люди не знают меня ни капли, и всё же, каждый в конечном итоге подготовил подарок для меня. Я даже не хотела принимать их. Эйра подарила мне дизайнерское платье. На нём по-прежнему была ценная бирка. Миссис Картер, которую я должна называть Еленой, подарила мне пару новых, высоких, дорогих каблуков. Мистер Картер подарил новую сумочку, подходящую к обуви. Рис же нарисовал для меня пару картин. Его картины понравились мне больше всего. В основном потому, что ему не пришлось платить за них. Мне не нужны были все эти подарки, и я не просила их, это было пустой тратой денег. Тем не менее, я благодарна за них. И Колин, ну, он настаивает, что я получу свой подарок от него сегодня вечером. Меня это совсем не удивляет. — Доброе утро, ямочки, – Колин приветствует Ану, когда она спускается за завтраком. Её волосы до сих пор растрёпаны после сна, она все ещё в шортах и майке, что указывает на то, что она только что проснулась. И судя по её румяным щекам, когда она видит Колина, она не очень рада его видеть. — Доброе, – бормочет она, проходя мимо него, направляясь прямо к кофеварке. — Она всегда капризничает по утрам, – говорит мне папа, как будто я этого не знала. Честно говоря, я никогда не заходила по утрам. Единственный раз, когда я приходила в гости, было поздним вечером. Но я всё ещё знаю, что Ана не жаворонок. — О, Боже мой, – вздохнула Ана. — Лили! – Её волнение, когда она видит меня, сбивает меня с толку. Я никогда не была добра к Ане, но всякий раз, когда она видит меня, она ведёт себя так, как будто я её любимый человек. — С днём рождения! — Спасибо. Я не могу предложить ничего, кроме улыбки. — Где Аарон? – Ана смотрит на Колина с осторожностью. Конечно, она знает, что Колин – лучший друг моего брата, и почему-то это меня раздражает. — Не уверена, но дома, наверное. — Тогда почему ты здесь? – Я не знаю, любит ли Ана Колина или просто ненавидит его. — Встречаюсь с родственниками жены. Мой отец смеётся, прикрыв это кашлем, когда видит моё серьёзное лицо. Ана выглядит так же серьёзно, как и я. Она очень похожа на меня. Она всегда серьёзна, когда ей не нравятся чьи-то комментарии. Она даже не ведёт себя так, как будто это было смешно, так же как и я. Мой отец однажды сказал мне, что она говорила, что хочет быть такой же, как я. Я всегда отвергала эту мысль. Ана не может любить меня, учитывая, как я с ней обращаюсь. Но, несмотря на то, что я издевалась над ней из зависти, мне нравится Ана. Она такая милая и по-настоящему приятный человек, всегда рядом, когда кто-то нуждается в ней. Я уверена, что она отличный друг для своих друзей. Чёрт, она хороший друг, но я никогда не давала ей повода любить меня. — Не смешно. – Ана берёт чашку из кофеварки и делает глоток. Очевидно, она любит тёмный кофе. Никакого сахара или молока. Обычный кофе, прямо из кофеварки. — Действительно, не смешно, – соглашается Колин. — Я очень серьёзен. Я женюсь на своей девушке завтра. Челюсть Аны падает на пол, её глаза расширяются, как будто в комнате есть призрак. — Ты, наверное, издеваешься надо мной. — Следи за языком, Ана. – Папе всегда не нравились зрелые выражения. Сквернословие – это совершенно не для него. — Он шутит, – заверяю я Ану. — Мы не женимся. Ана заметно успокаивается, выдыхая. Интересно, почему для неё это такое облегчение. Неужели мысль о том, что я выйду замуж за Колина, такая плохая? Она переживает, что он может пожалеть, что женился на мне, потому что знает, что я ужасный человек? — Кто сказал, что я женюсь на тебе? – Колин смотрит на меня, улыбаясь. — Я уже подписал контракт на свадьбу с Аной. Правильно Эмерсон? Мой отец хихикает, не веря своим глазам. Мой отец никогда не смотрел на меня с таким удовольствием. Я бы не сказала, что он когда-нибудь смотрел так на Аарона, когда меня бы не было рядом. Но он точно не смотрел на меня так. Ни разу. Мой отец всегда гордился мной. Всегда. После каждого нового трюка, который я выучила на льду, папа устраивал для меня небольшую вечеринку в следующее воскресенье. Я очень скучаю по тем дням.