Часть 3 из 24 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Позже мы с котом выбирали наряд. Феликс забраковал два, по его мнению, слишком открытых. В итоге остановились на одном, простом платье серого цвета из тонкого бархата. Я порезвилась вовсю, навешивая на него сотворенные магией банты из белого шелка: на плечах, груди и по подолу. Феликс весело щурился, наблюдая.
– Снова разозлишь его, мне тебя обратно, когда ждать опять? – проворчал кот, оглядев меня уже одетую.
– Постараюсь не разозлить, – ответила я и выпорхнула наружу, где уже ждала карета.
Уильям встретил меня у входа в замок и оглядел с головы до ног.
– Не зря, я пригласил портниху из Лондона, – провозгласил он – Даже в будущем ты одевалась с большим вкусом, – я вспомнила мои наряды, как все было проще! Без корсетов, юбок и париков! Мы сели за красиво накрытый стол и слуги начали разносить великолепные блюда. Уильям любил есть элегантно и вкусно. После поданного лосося в соусе из сельдерея, граф не выдержал.
– Скажи, чем я так плох, что ты отказываешь мне снова и снова?
– Ты меня убиваешь, так не поступают с тем, кого любят, – упрямо ответила я
– Ты отказала мне в самый первый раз, еще до проклятья.
– Я тебя не люблю.
– Но Виктора любила?
– Это была не я, ты знаешь. Ты толкаешь меня в жизнь, где я другая, а возвращаешь сюда. Чего ты добиваешься? Так я не смогу тебя полюбить!
– Полюбишь, когда останется последняя жизнь, – усмехнулся граф. Я пожала плечами, зачем тогда спрашивать.
– Я сегодня собираюсь полетать, хочешь со мной?
– Нет, побуду дома, обдумывая твои слова, – быстро соврала я. Уильям предлагал мне ночную прогулку, но не в его обществе.
Вернувшись домой, мы с Феликсом долго сидели на крыльце, обсуждая возможные варианты, но не нашли решение. Я переоделась в бриджи и черную рубашку, собралась полетать.
– Будь осторожнее, – предупредил кот – Ераф где-то рядом, я чувствую, следи за летучими мышами! – я кивнула и достала спрятанную метлу. Как я соскучилась по этому отполированному древку и полету в ночи! Оттолкнувшись, зависла ненадолго у крыльца и махнув коту рукой, взмыла вверх, ближе к лунному свету.
Глава 4. Первая жизнь 1481 год
Я летела, наслаждаясь полетом, стараясь держаться в тени от лунного света. Путь мой лежал к озеру, где любила посидеть и подумать в тишине. Уильяма там ни разу не встретила, надеюсь, он не раскрыл мое место. Озеро черным стеклом блестело среди деревьев и я мягко опустилась на прибрежный песок. Было тихо, рыба плескалась в воде, оставляя круги. Луна нарисовала дорогу к ней, освещая все вокруг.
Я расположилась около поваленного дерева и стала наблюдать за водой. Мысли о проклятии не давали мне покоя, как от него избавиться? Я помнила все свои неудавшиеся семь жизней. Граф всегда оказывался рядом и все делал для того, чтобы убить меня. Я не узнавала его в той жизни, но вряд ли бы что изменилось. Уильям появлялся в моей новой жизни и подстраивал ситуацию, из которой уже не было выхода. Как сейчас помню свой первый отказ выйти за него замуж.
В тот же день, в полночь, он сел на мое окно, разбудив меня. Большая летучая мышь, шурша крыльями и своим противным писком, не давала мне спать. Я встала с кровати, чтобы отогнать ее с окна и тут мышь превратилась в Уильяма.
– Я последний раз спрашиваю, согласна ли ты выйти за меня? – сердито спросил граф
– Нет, я все сказала тебе днем!
– Тогда проклинаю тебя, ведьма Лилиана, проживать свои жизни будучи в моей власти и во времени, котором я захочу! – прокричал Уильям, а я усмехнулась, не поверив и, тут же упала без чувств.
******
Севилья, 1481 год, большой испанский город. Лавка моего отца находилась далеко от центральной улицы, и это давало нам шанс не так часто попадаться на глаза особо настроенных против евреев христиан. По всей стране шли гонения на евреев, за их ересь и веру. Мой отец только недавно отрекся от своей еврейской веры, но наша семья все равно не чувствовала себя в безопасности. Еще недавно в городе было 23 синагоги, теперь не осталось ни одной. После резни, еще до моего рождения, когда было убито почти 4000 человек и сотни проданы в рабство, а значительная часть оставшихся евреев приняла христианство, синагоги превратили в церкви. Я не могла выйти на улицу и отойти на несколько кварталов от дома, чтобы на меня не стали указывать пальцем и кидать камнями или объедками. Поэтому мы с братом чаще всего сидели дома.
Был вечер, мы сидели у себя в комнате: брат возился с игрушечным корабликом, а я вышивала ленту, чтобы украсить платье, которое было почти готово. Мать с отцом ушли в соседний дом, где тайно проводили миньян 1(еврейская молитва мужчин). Мама, конечно, не присутствовала при этом, но сопровождала отца, находясь по соседству с другими женщинами.
Громкий удар в окно заставил нас с братом вздрогнуть: влетел камень, чуть не ударив меня по голове, за ним другой и следующий. Я схватила брата и побежала в подвал, где хранились мешки с мукой и бочки с вином. Но не успела: дверь распахнулась, и в дом вломилось несколько мужчин. Среди них был мой жених, Фернандо. Я рванула в его сторону, но меня схватили за руки и дернули к выходу из дома, вырвав брата из рук.
Фернандо давно ухаживал за мной и я дала согласие. Черноволосый красавец нравился мне и вызывал гордость, что у меня такой знатный и статный жених. Семья Фернандо была богата и как ни странно не была против нашей свадьбы. Против, был мой отец, но в данной ситуации это был хороший вариант породниться с четой христиан, что пользовалась властью и могла защитить нас в случае нападения.
– Тащите ее к замку, – прокричал Фернандо, хватая моего брата и со всей силы ударяя о стену дома. На камнях появилась кровь, и я закричала, когда увидела, как брат упал, неестественно вывернув голову. Было понятно, что брат мертв. Я с криком, вырывая руки, рванула к своему жениху, но меня удержали.
– Что? Хочешь посмотреть на своих родителей? – засмеялся Фернандо и откинул покрывало на повозке. Изуродованные тела, в которых я узнала отца и мать почти лишили меня сознания, но что-то еще держало меня, не давая уйти в спасительное забвение.
Меня потащили по улицам и заставили повернуться, дали посмотреть, как заполыхал мой дом вместе с повозкой, в которой были тела родителей. Тут силы окончательно покинули меня, и я потеряла сознание.
Очнулась в камере. Каменный мешок, без окон. Было очень холодно и темно. Подо мной что-то противно шевелилось и ползало по мне. Я попыталась сесть и отряхнуть эту мерзость, но голова закружилась, и я снова упала в мерзкую жижу, что пахла мочой и самой смертью. Сколько дней я провела в этом зловонном колодце я не знаю, так как было темно. Мне спускали кувшин с водой и немного хлеба.
В какой-то день в стене открылась дверь, и меня вывели их камеры. Проходя, мимо высоких узких окон поняла, где нахожусь, замок Сан-Хорхе, его я часто видела с другого берега через реку Гвадалквивир. Меня провели по каменным ступеням вверх и втолкнули в комнату, где меня встретил Фернандо, что сидел в кресле, около камина.
– Как ты отлично выглядишь, – доставая из кармана надушенный платок и прикладывая к своему носу, проговорил с отвращением неудавшийся жених.
– Завтра тебя казнят, предадут аутодафе 2(публичное сожжение, праздник).
– За что ты так нас ненавидишь? – спросила я, стараясь стоять перед ним ровно, так как меня шатало из стороны в сторону от слабости и кандалы на руках тянули вниз.
– Я вас не ненавижу, особенно тебя моя красавица, – усмехнулся Фернандо – Но скажи мне, где они, твои прекрасные черные волосы, синие глаза и белоснежное тело? Сейчас я вижу гниющую падаль, что завтра будет гореть и вонять, – продолжал он. Я стояла и не могла ни слова сказать, так сильно меня удивляло все, что произошло.
– Суд объявил тебя ведьмой, еретичкой. Завтра ты и еще пятеро таких же избавят наш мир от своего мерзкого присутствия. Скажи мне спасибо, что тебя не предали пыткам и не стали изгонять дьявола. Или ты этого хотела?! – прокричал он. Я стояла, опустив голову, такая ненависть была в его голосе, что умолять было бесполезно, но все же упала на колени.
– Пощади меня! Не знаю, в чем провинилась перед тобой моя семья и я, но прошу, не лишай меня жизни! – Фернандо злобно рассмеялся в ответ и велел увести меня, махнув рукой с золотым перстнем. Я кричала, пока меня волокли по коридорам снова в каменную тюрьму, сорвала голос, уже сидя там.
На следующий день меня вывели из камеры, проволокли по городу. Отовсюду слышались крики «Ведьма, смерть ей!» в меня кидали камнями и мусором. На площади было много народа, все собрались, как на праздник. На длинном деревянном помосте, куда меня подняли, и привязали к столбу, рядом было еще пятеро несчастных, что также дико озирались и молились. Кричать я уже не могла, когда зажгли хворост под помостом, что вспыхнул моментально. Горячий жар полоснул по голым пяткам и принялся лизать ноги, поднимаясь выше. Рядом доносились крики таких же несчастных, что горели, как и я. Последнее, что я увидела – это лицо Фернандо, оно было в толпе, смеющееся и довольное.
Затем я очнулась у себя в доме, под урчание Феликса. Кот сообщил, что я спала неделю. Обвинил меня в том, что ему пришлось питаться мышами. Фу, какая гадость! Сметана в кувшине вся прокисла, и он слизал ее, опрокинув кувшин на пол, но потом маялся животом почти два дня. Приведя себя в порядок, я побежала в замок, чтобы высказать все графу и снова не вернулась еще неделю. Сразу попала в свою следующую, вторую жизнь.
Глава 5. Волк 1548 год
Я сидела у озера, вспоминая все это и не сразу поняла, что за мной кто-то наблюдает. Обернувшись, я застыла. Огромный белоснежный волк стоял, глядя на меня красными глазами. Могучие лапы рыли землю, оставляя глубокие царапины черными когтями.
– Кто ты? – удивленно спросила я, протягивая ему открытую руку. Волк фыркнул, принюхиваясь и подошел ближе. Теперь я могла разглядеть его длинную, серебристую шерсть, что светилась под светом луны. Он был значительно выше, чем его обычные сородичи. Шерсть длиннее и глаза, красные, необычные. Я его нисколько не боялась, хотя он мог бы перегрызть горло одним укусом. Волк подошел ко мне, встал рядом и неожиданно сел, совершенно по-собачьи.
– Ты не умеешь говорить? – спросила я, протягивая руку, чтобы дотронуться до его шерсти. Рука зарылась в шелковую массу, скрылась полностью. Шерсть была такой нежной, что мне было приятно перебирать и гладить ее руками. Волк прищурил глаза и несколько минут наслаждался лаской, но потом вскочил и отряхнулся, как собака, что-то зарычав.
– Ну ладно, не хочешь говорить, так и быть, – смирилась я, видя, как волк повернул в сторону леса. Тот остановился и обернулся ко мне, встретившись со мной взглядом. Несмотря на красные глаза, волчий взгляд был почти человеческим. Сомнение и настороженность читалась в нем, а еще опасность. Я ему опасна? Не может такого быть. Или он опасен мне?
– Как хочешь, – повторила я, поворачиваясь снова к озеру, но всей спиной ощущая изучающий волчий взгляд. Я надеялась, что он не нападет на меня сзади. Неприятный холодок пробежал по позвоночнику, я каждую секунду ожидала нападения. Сзади раздался звук ломающихся веток и все стихло. Я обернулась и расстроилась, волк ушел. Не знаю почему, но эта встреча взволновала меня. Я здесь не встречала таких зверей, было понятно, что этот волк не простой. Магия окружала его какой-то силой, что я почувствовала сразу. Сейчас мне казалось, что это было просто видение, призрак, что я себе придумала. Я встала, отряхнула песок и ветки, схватилась за метлу. Полетаю немного, посмотрю, куда он делся.
Я летела, пытаясь рассмотреть сквозь деревья серебристый мех, что светился в темноте. Острое зрение ведьмы было мне на руку, но нигде не видела волка. Зато чуть не наскочила на самого Уильяма. Тот летел большой летучей мышью и уже приземлялся на небольшой поляне, где горели странные огни. Я резко притормозила и направила метлу в тень, опустилась бесшумно к земле.
Стараясь не шуметь, подобралась к поляне поближе, где уже нервно расхаживал колдун. Спряталась за большим дубом и приготовилась наблюдать. Вскоре, мое ожидание увенчалось успехом, на поляну вышел еще один человек, мужчина. Серебристые длинные волосы, отражались в свете луны, стройный, высокий, гибкий и опасный. Почему у меня возникло это чувство, я не могу объяснить, но этот колдуна, а это сразу чувствовалось, был очень опасен. Даже Уильям как-то подобрался и встал, упираясь ногами, убрал руки за спину, чтобы другой не подумал, что ему угрожают.
– Приветствую тебя, Стефан, – сказал граф, наблюдая за движениями другого колдуна. Тот стоял и смотрел на Уильяма строго и не ответил на приветствие.
– Ты должен вернуть силу, – сказал Стефан тихим, но угрожающим голосом.
– Я обещал ее вернуть, и я верну, ни днем раньше, ни днем позже.
– Ты используешь ее ради своих, ненужных целей.
– Я брал силу и не должен отчитываться, куда ее трачу! – огрызнулся Уильям
– Ошибаешься, – проговорил собеседник – Ты тратишь ее ради мести и ради того, чтобы добиться желаемого.
– Пусть так, но это я решаю, как ее использовать.
– Хорошо, – согласился Стефан – Если ты и дальше продолжишь расходовать силу ради своей утехи, пеняй на себя, – колдун говорил тихо, но такая власть и угроза была в его голосе, что даже мне стало страшно. Стефан повернулся к Уильяму спиной и скрылся в тени деревьев. Граф чертыхнулся и превратился в мышь, взмахнула крыльями, направляясь к дому. Я немного подождала, пока он улетит подальше и последовала за ним.
Феликс встретил меня у порога, высказывая свое недовольство.
– Я не сплю, волнуюсь, жду тебя! Почему так долго?! – проворчал он, вздыбив шерсть. Я села рядом и рассказала ему о странном разговоре двух колдунов.
– Ты знаешь, о чем они говорили? – спросила я кота, тот задумался надолго. Я даже подумала, уж не уснул ли он? Но нет. Глаза были открыты, немного прищурены, хотя кот и так мог спать.
– Я слышал раньше о таком, – наконец задумчиво сказал Феликс – Для сильного заклятия требуется большая сила магии, чтобы его сделать. Мог ли граф пойти на сделку, чтобы проклясть тебя? – задал он мне вопрос. Я пожала плечами, откуда я знаю?
– Думаю, мог, – ответила я – Но зачем ему? Я так понимаю, что цена слишком высока за пользование такой силой? – теперь уже Феликс пожал плечами, почти как человек и мы тяжело вздохнув, отправились в дом. Скоро рассвет, надо поспать.
Кот достался мне в наследство от мамы, а ей от бабушки. Короче Феликс был бессмертным котом, который мог говорить, но понимали его только хозяйки, то бишь мы, ведьмы. Иногда Феликс рассказывал мне про проделки мамы или колдовство бабушки, ох, сколько мои родные ведьмы чудили в свое время! Мне так их не хватало.