На конце склада их ждала большая двустворчатая дверь. Толкая створку, Дональдсон включил свой лягушачий фонарик, тусклый лучик которого метнулся через лестничный пролет на ступени, уходящие куда-то вниз, в угольно-черную темень. – Прижмись-ка лучше ко мне, – попросил Дональдсон. Люси обхватила его за пояс. Почему-то сейчас это ощущение было лучше, чем норко. Джек Одна нога из-под меня выскользнула, и я по крутому цементному укосу неудержимо поехала вниз, в леденящую воду, где по колено ушла в вязкую грязь. Ахнув от холода и внезапности, я начала спешно выбираться наверх, инстинктивно стремясь в темноте выбраться на сухое место. Но бетон был скользким, а уцепиться ни за что не удавалось. Так и барахталась впустую, по икры в воде, от которой исходил стоялый гнилостный запах болотного газа. Вонь органического разложения и человеческих нечистот как будто состязались, кто из них сильней. Я поперхнулась, сглатывая рвотный позыв. Или я уже теряла рассудок, или же за последний пяток минут в воздухе произошло какое-то изменение: где-то там на расстоянии, не определимом из-за полного отсутствия ориентиров, подрагивал неяркий, призрачный свет. После небольшого колебания я тронулась в его сторону, бредя через стылую смрадную воду, которая уже доходила до пояса. Каждый шаг из-за чавкающей внизу грязи давался с немалым трудом. Плескотня от моих движений под невидимыми сводами отдавалась пустым и гулким эхом. Мне показалось, что где-то во мраке, вдали от света, приглушенно раздаются человеческие стоны. При всей своей вони, вода успокаивала боль от волдыря на моей правой руке, поэтому при ходьбе я держала эту ладонь опущенной книзу. Постепенно уровень воды шел на убыль – вначале ниже бедер, затем до колен, и вот я уже влезала на еще один бетонный скос ногами, испачканными грязью, а может, и кое-чем похуже. В кольцо на стене здесь был вставлен факел, в трепетном свете которого я прочла надпись на очередной медной табличке: КРУГ 5: ГНЕВ Так плыли мы вдоль мертвого потока; Вдруг весь в грязи дух выплыл из ручья, Вскричав: «Кто ты, идущий прежде срока?» А я: «Иду, но не останусь я»… «Ад», Песнь VIII[59] – Кто здесь? – послышался с непонятного расстояния оклик. Голос был напряженный и явно в страдании. Вместо ответа я вынула из кольца факел и вместе с ним побрела обратно в это болото, пока стылая вода не дошла до пояса. В свете факела поверхность воды отливала маслянистой чернотой, как нефть. – Кто здесь? – снова позвал голос. – Меня зовут Джек, – откликнулась я. – Я иду к тебе на помощь. За очажком факельного огня по-прежнему не было видно ни зги, так что я в своем направлении ориентировалась на звук. Примерно через шесть метров, подрагивая, как в ознобе, свет факела высветил среди воды небольшой островок. Я остановилась и вгляделась. Общей площадью он был не больше пятнадцати метров и состоял из бетонных блоков, выступающих из воды буквально на ладонь. На нем без движения, крест-накрест лежали двое. – Эй, – осторожно позвала я. – Вы меня слышите? – Они мертвые, – послышался голос из темноты. – Ты уверен? – Да. – А от чего? – Он заставил их биться. В свете факела влажно блеснула сталь клинка, все еще зажатого в руке одного из мертвецов. Я поднесла огонь ближе, и он изменчивым светом осветил их лица. Молодые. А руки в татуировках уличных банд. Оба в ошейниках, посредством которых Лютер несомненно этих парней друг на друга натравливал. Я пошла вперед, и примерно через минуту в отсветах факела впереди начали угадываться цепи, а затем человек, распятый ими на бетонной стене. – Я тебя вижу! – воскликнула я. – Почти уже добралась. От усилий продираться по грязи ноги сводило судорогой, но я упорно шла, одолевая этот последний десяток метров, после чего выбралась по откосу на сухое место. Передо мной стоял высокий, худой, по пояс голый мужчина, скованный кандалами, как в каком-нибудь рассказе Эдгара По. Был он полностью в грязи, светились только белки глаз. Ноги сведены вместе, руки раскинуты. Я опустилась на пол и какое-то время переводила дух. Пальцы рук и ног мне сводило холодом. Неизвестно, сколько я еще смогу все это терпеть. – Ты ранен? – спросила я. – Да вот, плечо… кажется, вывихнуто. Не помню, сколько я уже здесь. У тебя есть вода? Я качнула головой, внезапно поняв, насколько мне самой тоже хочется пить. – Как тебя зовут? – Стив. Я оглядела его. Примечательно, что ни одна из пропащих душ, с которыми мне пришлось пересечься в этих кругах ада, так и не уцелела. Лютер не хотел, чтобы я их спасала. Ему хотелось, чтобы я наблюдала за их страданиями и гибелью. Однако на Стиве ошейника не было – знак пусть и небольшой, но обнадеживающий. – Я попробую тебе помочь, Стив, но сначала мне надо найти отсюда выход. Здесь где-то должна быть дверь с клавиатурой. Его глаза замерцали слезами. – Если ты думаешь отсюда уйти, то сначала тебе надо меня прикончить. – О чем ты говоришь! – Тебе надо меня убить. – Стив, я не буду этого делать. – Там за мной, на гвозде, висит пила. – Стив… – Ты не поняла. Если ты этого не сделаешь, он меня запытает до смерти. На его машине я уже был. Больше не хочу. – Послушай… – Перережь мне глотку, и тогда… – он угрюмо мотнул головой, – тогда ты сможешь открыть дверь, что у меня за спиной.