– Нет, она не приедет, – замотал головой друг. – Ей родители запретили даже смотреть в твою сторону. – Почему запретили?! – перепугался я. И попытался сообразить, что плохого я сделал Ванькиным родителям. Я и видел их всего один раз. – Как – почему? Ты же вроде того – псих, – не стал темнить Ваня и для уточнения своей мысли покрутил пальцем у виска. – Мне тоже запретили, только мне на это – сам знаешь! Мы же друзья! Мне было приятно это слышать… и больно в то же самое время. Больно, что Тася так сразу отказалась от меня. К тому же получалось, что во дворе уже знают, в какой больнице я лежу, раз даже до Ванькиных родителей дошло. Наверняка знают и в школе. И это грозило мне в будущем большими неприятностями. – Ладно, бывай! – Иван хлопнул меня по плечу – подо мной чуть стул не сломался – и пошел к двери. Хорошо, что не заметил моего огорчения. Через две недели меня выписали из больницы. И разрешили с понедельника посещать школу. Правда, я все еще должен был пить таблетки – об этом моя докторша раз десять напомнила родителям и мне самому. Идти в школу было страшновато. И мама на этот раз меня очень хорошо понимала. Она даже предложила вечером в воскресенье: – Хочешь, я завтра поеду с тобой и папой до школы? – Не нужно! – замотал я головой. Как будто это что-то меняло. Меня пугало то, что ждет внутри школы, а вовсе не путь к ней! – Слушай меня внимательно, Алексей, – сказала мама. – Если вдруг почувствуешь себя неважно – ну, голова заболит или затошнит, – сразу позвони мне. После уроков за тобой заедет папа. И я очень прошу тебя никуда из дома не выходить! Если захочешь, мы с тобой потом вечером вместе прогуляемся. – Ладно, не выйду, – вздохнул я. Конечно, в школе мне пришлось трудновато. Все в классе так странно смотрели на меня, что я даже несколько раз провел по лицу ладонями, проверяя, не вырос ли у меня дополнительный нос, к примеру А учительница очень деликатно спросила у меня, не хочу ли что-то сказать по теме урока. Я не хотел. Раньше такое нежелание стоило бы мне двойки, а так ничего, обошлось. Отец встретил меня во дворе школы, велел быстрее забираться в машину. Было ясно, что он куда-то очень торопится. Отвез меня до дома и проводил до квартиры, хотя я уверял его, что и сам прекрасно дойду. – Запри дверь, – велел мне отец на прощание. Я заперся изнутри и остался в квартире совсем один. Это было непривычно: в последнее время я почти никогда не оставался в одиночестве. На кухне мама оставила мои любимые макароны по-флотски. Я разогрел их в микроволновке, съел и стал думать, чем бы заняться. Раньше бы взялся за уроки, ведь я так старался доказать Иоле, что не глупее ее. Теперь это не имело смысла. Я разложил учебники на столе, несколько минут тупо пялился на них, потом пошел и рухнул животом на диван. Ну, совру матери, что у меня болела голова. Зря я, что ли, в больнице парился. В этот момент в дверь позвонили. Я бросился открывать. На пороге стоял Ванька и так шумно дышал, будто едва унес ноги от погони. – Привет! – зачастил он. – Дома никого? Круто! Слушай, одевайся в темпе, и валим на улицу! – А чего там делать? – с нарочитым равнодушием спросил я. – Холодно и дождь начинается. Давай лучше у меня посидим, в комп поиграем. Раньше Иван всегда с удовольствием соглашался на такое предложение: у него компьютера дома не было. Но сегодня решительно замотал головой. – Не, слушай, тут такое дело… На стадионе ребятки из нашей школы играют против кадетов из интерната. Турнир, слышал? Сегодня будет крутая игра! У меня аж в животе засосало – так захотелось посмотреть. Хотя вообще я не болельщик, просто соскучился в больнице по нормальным развлечениям. Но пришлось сделать вид, что мне даже слышать об этом неинтересно. – Нет, не хочу. – Я отвернулся от Ваньки. – Чего это? – не понял он. – Ты что, в самом деле того? Не долечился? Даже моя сеструха идет, хотя она вообще в другой школе учится. Наверно, я покраснел от волнения и совсем развернулся к Ивану спиной. Я просто не знал, что мне делать. Звонить матери, уговаривать, молить, чтобы отпустила? Бесполезно. Я скосил глаза на часы. До прихода родителей оставалось еще часа полтора. И я решился. – Ладно, если только на часок, – сказал я. – А то у меня дела есть вечером. И рванул в свою комнату одеваться. Через минуту я был уже готов. Вышел в прихожую, пошарил по тумбочке, где обычно валялись мои ключи от дома. Сегодня в школу я их не брал – отец ведь должен был меня встретить. А теперь ключей на привычном месте не было. Наверно, мама решила подстраховаться на случай, если мне захочется на улицу. – Ничего не выйдет, – пробормотал я охрипшим от разочарования голосом. – Ключи куда-то подевались, наверное, родители или сестра случайно забрали. – А если без ключей? – тут же предложил Иван. – Ты соображаешь?! А дверь? Я что, оставлю ее распахнутой настежь? Типа заходи кому не лень? – Зачем настежь? – возразил мой друг и начал изучение входной двери. – Можно язычок изнутри закрепить, чтоб не захлопнулась, а дверь закрыть. Со стороны никто и не заметит, что не заперто. – Ага, а если кто влезет? – Лазают по наводке, – со знанием дела произнес Разин. – Если твою квартиру выберут, то никакие замки не спасут. Вот у нас в квартире раньше очень тугой замок был, жуть. Так мы с Таськой, когда на улицу днем шли, никогда его не запирали. И ничего. Наоборот, если кто и захочет влезть, но заметит, что дверь открыта, и подумает: вдруг это ловушка какая. Сечешь? Логика Ивана меня смутила. Действительно, получалось, что открытая дверь должна скорее отпугнуть преступника, чем привлечь. И я сдался. Тщательно притворил за собой дверь и побежал следом за Иваном. У лифта еще раз обернулся: не заметно ли? Нет, дверь выглядела вполне нормально. На стадион мы немного опоздали. Игра уже началась, трибуны были забиты. Но Иван не растерялся: влез на ограду и начал осматриваться. Потом спустился и потащил меня за собой со словами: – Сеструха в первом ряду места заняла. Вот дура, оттуда ж не видно ничего. Я пошел следом, думая только о том, как отреагирует Тася на мое появление. А вдруг вскочит и убежит? Я пытался заговорить об этом с Иваном по дороге сюда, но он мог думать только об игре. Тася сидела в первом ряду, рядом на скамейке лежала ее сумка, которую девочка для надежности еще и придерживала руками. Увидев меня, она весело улыбнулась и сказала: – Ну вот, а я только два места заняла. Придется потесниться. А я подумал, что могу стоять рядом с этой девочкой на одной ноге, сколько понадобится, лишь бы видеть ее. – Как ты, Алеша? – спросила Тася, сползая на самый край скамьи. Ваня тут же плюхнулся рядом с ней. Я с трудом втиснулся между ним и каким-то лохматым толстяком. – Нормально, – пробормотал я, но мой голос потонул в диком вопле, потому что кадеты в этот момент опять забили. Наши уже проигрывали им два мяча. Ванька немедленно тоже начал орать и подпрыгивать, да так, что скамья едва не проламывалась под ним. А я сидел, скосив глаза, чтобы хоть иногда из-за его плеча видеть Тасю. Она помалкивала и смотрела на поле так внимательно, будто это была школьная доска с заданиями годовой контрольной. Потом наши вдруг выровняли счет, забив два мяча с интервалом в одну минуту. Что тут началось на трибунах! Ванька уже успел оттоптать мне все ноги, а от его громоподобных воплей у меня заложило уши. А я почему-то никак не мог сосредоточиться на игре. Два игрока, наш девятиклассник и мощный кадет, столкнулись совсем рядом с нами. В результате мяч, который кадет вел к нашим воротам, скользнул у него между ног и полетел в нашу сторону. Я услышал, как вскрикнула Тася… В первый момент я даже не понял, что произошло. А потом увидел: Тася сидит прямо на земле рядом со скамейкой и держится обеими руками за живот, мяч валяется рядом. Все вокруг орут, кто-то даже предлагает вызвать «скорую». Иван забрался с ногами на скамейку и на весь стадион материт того игрока, который чуть не прибил его сестру. Я поскорее начал пробираться мимо него к девочке. Меня самого так пихнули, что пришлось ухватиться руками за скамью. Обойти вопящего Ваньку не было никакой возможности. Но тут Тася сама встала и разогнулась. На ее светло-голубой куртке отпечатался грязный след от мяча, в глазах стояли слезы. – Я пойду домой, – тихо сказала она Ване. На того было жалко смотреть. Он понимал, конечно, что сестру нужно проводить, но не мог покинуть игру сейчас, когда все только стало налаживаться у нашей команды. Я выбрался в проход и сказал: – Ладно, я отведу Тасю домой. Расскажешь потом, чем игра кончилась. Лицо моего друга просияло. А я почти побежал за Тасей, которая шла по проходу очень быстро, низко склонив голову. Наверно, ей было стыдно, что все смотрят на нее, на ее грязную куртку. Шла она нормально, как будто ничего не случилось. Но едва мы вышли со стадиона, Тася снова согнулась и схватилась за живот. – Так больно? – испугался я. – Может, позвать кого-нибудь на помощь? Или, слушай, здесь больница рядом, там точно помогут. – Не надо, сейчас пройдет, – пробормотала Тася. – И зачем только я пошла на этот дурацкий матч! Хотела за Ванькой проследить, чтобы он опять с кем-нибудь не подрался. Как будто он меня послушает! Через пару мгновений девочка пошла почти прямо, только лицо у нее было еще бледнее обычного. Я вытащил у нее из-под локтя школьную сумку, забросил за плечо. Очень медленно мы побрели в сторону дома. – Ты сильно отстал в школе? – спросила Тася. Мне было приятно, что она беспокоится обо мне. Но все-таки одна мысль никак не давала покоя. И я решился спросить об этом напрямик: – Это правда, что родители запретили тебе со мной общаться? Мне показалось, Тася как-то дернулась от моего вопроса. И ответила просто: – Да, они и Ваньке запретили. – Но Ванька даже в больницу ко мне приезжал! А ты что же – поверила, что я сумасшедший? – Ничего я не поверила! – с досадой проговорила девочка. – В больницу я хотела, но не смогла – денег не было на автобус. И вообще меньше слушай, что Иван обо мне болтает. Он просто злится, что мы с тобой общаемся. – А мы… общаемся? – глупо переспросили. Тася глянула удивленно, пожала плечами: – А что, по-твоему, мы сейчас делаем? Потом мы долго шли молча. Я пытался переварить информацию. Значит, она не послушалась родителей и готова была ко мне прийти даже в больницу. Но не пришла, правда. Зато мы общаемся. Интересно, что значит это слово? Дружим?