© Донцова Д. А., 2022 © Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022 Глава первая Если хотите превратить кого-то в разъяренного тигра, просто скажите этому человеку: «Не нервничай». – Ненавижу ее, – закричала Лена, – гадюка! Я обняла подругу. – Ну ты же не ждала от Галины Алексеевны сочувствия? Лена вытерла ладонью лицо. – Мать меня всегда терпеть не могла. Через месяц после моего появления на свет она меня сплавила в деревню к бабушке. Я там жила до смерти Евдокии Петровны. Катя, которая до сих пор сидела молча, произнесла: – Лен! Детство другим не сделаешь. Давай подумаем, как мы можем тебе помочь. Но Яковлева не услышала ее слов, она продолжила: – Господи! В Москву прикатил Маугли женского пола! В деревне я получала одни пятерки, а в столице съехала на двойки. И понятно почему! В сельской школе уровень преподавания ниже плинтуса! Сколько сил и времени я потратила, чтобы поступить в театральный институт! И не вышло! Всяких уродов брали, потому что их родители подсуетились. А кому нужна талантливая девочка без блата? Когда меня в четвертый раз на первый курс не зачислили, я разрыдалась в коридоре. Ко мне подошла женщина и сказала: «Из тебя может получиться хорошая актриса, но, понимаешь, без нужных знакомств никак. Сейчас весь курс набрали только из своих. А за тебя никто не просил». Катя посмотрела на меня: – Знаешь, где у Лены валерьянка стоит? – Нет, – смутилась я, – могу в аптеку сходить! – Не уходи, – взвизгнула Яковлева, выбежала из комнаты, и до моего слуха донеслись неприятные звуки. – Вот всегда ее на стресняке тошнит, – вздохнула Катюша, – а теперь объясни: что случилось? Егор другую бабу завел? Амеба оживилась и вильнула налево? – Ты не в курсе? – поразилась я. – Ленка позвонила в шесть утра и зарыдала, – начала Захарова, – а мне смену сдавать, я носилась с градусниками и таблетками. Попросила: «Давай через полчасика поговорим». Яковлева в крик: «Нет на меня времени? Да пошла ты!» И отсоединилась. Ну никогда она так себя не вела! Ленка намного спокойнее меня. Я начала ей звонить, а она трубку не берет. Ну и после ночной я сюда рванула, а ты уже здесь. – Заболела Лена, – уточнила я, – сейчас попытаюсь диагноз озвучить: умит… омефит… кривой вроде склероз! – Боковой амиотрофический склероз? – прошептала Захарова. – Точно, – кивнула я. – О боже! – перекрестилась Катя. Поскольку она никогда не ходила в церковь, то ее поведение сильно меня испугало. – Что, все так плохо? Захарова кивнула. – Это прогрессирующее неизлечимое заболевание. Начинается, как правило, с поражения ног. Больные спотыкаются, на этой стадии они обычно идут к флебологу, думают: с венами что-то. Случается бульбарный БАС – неуправляемость громкостью речи, затруднение при глотании. Еще мышечный и латеральный. Я повеселела. – С этим можно жить. Я сама постоянно спотыкаюсь, частенько падаю, и ничего. Катя поморщилась. – Лампа, ты ногами загребаешь по причине природной косолапости и невнимательности, не болезнь это! Неуклюжесть! А БАС ведет к полному параличу при сохранении умственных способностей. Представь, через какой ад проходит человек, когда медленно, но верно умирает, каждый день ему все хуже и хуже, и он понимает: лучше никогда не станет. На поздних этапах, когда отказывает дыхательная мускулатура, несчастного подключают к искусственной вентиляции легких, он питается через зонд. – Ужас, – прошептала я, – но, наверное, есть лекарство? – Один препарат, он продлевает жизнь на короткий срок, – сообщила Катя, – недавно второй появился. Есть еще HAL-терапия, но она разрешена только в Японии и Европе. В хосписе, где я работаю, лежит один мужчина с БАС. Уж лучше под трамвай попасть. В мире известны лишь два случая, когда эта пакость стабилизировалась и дальше не развивалась. Был такой ученый Стивен Хокинг. Он прожил почти восемьдесят лет. И один гитарист, не помню, как его зовут, американский музыкант. Он до сих пор жив[1]. Остальные… Обычно от начала заболевания до конца проходит от трех до пяти лет. И поверь, лучше побыстрей умереть. Кто ей диагноз поставил? – Не знаю, – прошептала я. Послышалось шарканье, в комнату вернулась Лена, она пожаловалась: – У меня одна нога как из ваты! Катя опустила глаза, а я произнесла: – В твоих тапках ходить невозможно. Я купила себе похожие и выбросила их. Ленуся, ты же к врачу обращалась? Подруга кивнула. – И к кому в итоге пошла? – оживилась Катя. – К Галкину, – всхлипнула Яковлева. Захарова повернулась ко мне. – Это мой контакт. Лена мне позвонила, спросила, к кому лучше обратиться по поводу судорог в ногах. Я посоветовала Игоря Михайловича. Прекрасный невролог. Лучший! Владелец клиники «Роза надежды». Мировая величина, профессор, доктор наук. Его вся Европа приглашает на консультации. – Я поправлюсь, да? – обрадовалась Лена. Катя натужно заулыбалась: – Ну… э… понимаешь… – Лечение долгое, – перебила я Захарову, – непростое, но главное найти опытного специалиста. Если Галкин хорош, то надо за него держаться. – Он гений, – заявила Катюша. – А как у тебя все стартовало? Лена села за стол. – Стало сводить ноги. Голени. Да так сильно. Больно жутко. Днем скручивало, потом и ночью стало. Пришлось вставать, по спальне ходить. Егор сердится, я мужу спать мешаю, у нас комнаты разные, но ему все равно слышно. Я пробовала оставаться в кровати, но так выламывает, что плакать хочется. Аня, коллега по работе, посоветовала мне пить травяной сбор, но он не помог. Я сбегала к районному терапевту, та фигню понесла: «Запишитесь на массаж, у вас грыжа позвоночника». Я к флебологу, а он не лучше той дуры, заявил: «По моей части проблем нет!» Я задала вопрос: «К кому мне еще обратиться?» Не поверите, что кретин посоветовал: «Запишитесь в спортзал, укрепляйте спину и ноги. У вас не мышцы, а кисель». Я позвонила тебе и потопала к неврологу. Спасибо, Катюша, он замечательный. Провел обследование, сообщил, что у меня кривой склероз. – Боковой, – поправила Захарова. – Он сказал: «Мы поборемся», – частила Лена, которую, похоже, отпустил ужас. – Кать, я же завтра не умру? – Нельзя исключить, что ты не попадешь в автокатастрофу, не упадешь на лестнице, не сломаешь шею, – ответила Захарова, – но от БАС не наступает скорая смерть. – Галкин говорил, что должно появиться новое лекарство, – воскликнула Лена. Екатерина закашлялась. – Он прав, – кивнула я, – перестань паниковать, начинай лечиться. – Сначала я не истерила, – сказала Яковлева, – подумала: со склерозом полно людей. Мамаше своей про этот кривой склероз сообщила. А та в интернете прочитала, что я завтра покойницей стану, и приказала: «Завещание на меня составь». Я испугалась до жути, стала вам звонить. – Не ходи в сеть, – посоветовала я. – Нет, нет, я даже не открою поисковик, – пообещала Лена, – Игорь Михайлович предупредил: «Узнаю, что полезли по разным местам в интернете, не буду с вами возиться. Не надо пока родне и друзьям говорить о вашем диагнозе. Вокруг идиотов легион, помогать не станут, а пугать – с радостью». – Правильно, – одобрила Катя, – молодец Галкин. – Егор тоже не будет в сети шариться, – сказала Леночка, – он даже онлайн-магазином не пользуется. Мужа в соцсетях нет. – Зато он гениальный художник, – воскликнула Катя. – Лампа, а ты как считаешь? – Егор талантлив, – согласилась я, – правда, в его картинах я ничего не понимаю! Мне нравится, когда дерево – дерево, а человек – человек. А у него елки железные, на них квадратные бумажные апельсины висят, люди со страусиными ногами, руками-лапами.