Лицо Лары меняется, и она медленно кивает в ответ. — Но не знаю где. Зачем вы обо всем этом спрашиваете? Бернард и Эйр снова обмениваются взглядами. — Эта маска была на Мие, когда она… — начинает Эйр. — Вы можете предположить, с чего бы Мия захотела надеть ее? — спрашивает Бернард. Лара придвигает фотографию ближе. Видно, что ей дурно. У Эйр проносится мысль, что она действительно узнала ее, только не может понять откуда. — Ее сделала известная художница. Ава Дорн. Может быть, вы были знакомы с ней или знаете что-то? — спрашивает она. Лара бледнеет. Она прячет ладони на сиденье стула, подложив их под себя. Бернард встает, наливает стакан воды и ставит перед ней. — Там дождь все еще идет? — спрашивает она. — Нет, кончился, — отвечает Эйр. — Почему вы спрашиваете? — Звук такой, как будто дождь идет. Эйр замолкает. Стоит полная тишина. Взгляд Лары блуждает по стене за спиной Бернарда. — Такое туканье. Со вчерашнего дня. Слышите? — Как вы себя чувствуете? — спрашивает Эйр, но ей приходится извиниться, чтобы прочесть пришедшее сообщение. Оно от Бернарда, хотя он сейчас сидит здесь же, рядом с ней. Он предлагает ей выйти ненадолго, чтобы дать ему поговорить с Ларой с глазу на глаз. Она спрашивает, можно ли воспользоваться туалетом. Выходя в гостиную, Эйр слышит, как Бернард говорит что-то о погоде и хвалит интерьер кухни. Она остается стоять у книжного шкафа, заполненного книгами о воспитании детей. Здесь есть все: от трудов детских психологов до публикаций известных журналистов. И каждая о том, как справляться с детьми, которым сложно отличить кошмары от реальности, или с детьми, которые систематически лгут. Склонность к манипулированию фактами у подростков. Патологическая лживость как симптом пробелов в воспитании. Фантазии, реальность, правда и ложь — вот основные темы этой книжной коллекции. К гостиной примыкает спальня. Эйр проскальзывает туда. На кровати нет покрывала, но она тщательно застелена. Несколько предметов одежды аккуратно повешены на спинку выкрашенного в белый цвет стула. Стены комнаты холодного бежевого оттенка, который тяготеет к розовому, на них ни одной картины. На тумбочке у кровати маленький будильник, из тех, которые будят мерцающим светом, а не звуком, и пустой стакан, на дне его заметны остатки растворенной таблетки. Рядом два тюбика с кремом для рук, один ночной от сухости и пигментации, другой — дневной для защиты кожи от контакта с бытовой химией и другими раздражителями. Эйр идет дальше, в комнату, которая, видимо, принадлежала Мие. Для комнаты ребенка или подростка она слишком чисто убрана и аскетична. Обезличена. Или тут недавно провели полную уборку и все вынесли, ей сложно понять, какой вариант более вероятный. Здесь тоже нет никаких картин, плакатов или чего-то еще на стенах. На маленькой книжной полке выставлены учебники и словари. А еще старенький справочник по морской биологии, совсем такой же, как был у нее когда-то в детстве. Не задумываясь, она вытаскивает его с полки и начинает листать до раздела о китах, его она больше всего любила, когда была ребенком. И тут она замечает, что книга выдолблена изнутри, кто-то вырезал страницы. Внутри лежит подростковый журнал. Она открывает его. Это фэнтези о гидре, существе с восемью головами. Она пролистывает страницы, держа их между большим и указательным пальцами. Гидра живет на болоте с какими-то другими тварями, типа гигантского крылатого краба и двуногого лиса в наморднике. Вместе они сражаются с семейством злобных кентавров. Облачившись в плащи, которые оделяют их сверхсилой, противники стремятся завладеть пещерой гидры и прибегают при этом к разным злокозненным методам. На последней странице поверженные кентавры лежат у входа в пещеру и, когда из нее выходит лис и срывает с них плащи, вместе с плащами спадает и их плоть. Эйр ежится, кладет журнал обратно в углубление и ставит книгу на полку. Ее мобильный начинает вибрировать. Пропущенный вызов и голосовое сообщение от Санны. Прослушав его, она отыскивает в телефоне фотографию цепочки с тремя сердечками. По пути на кухню она вдруг различает смех Лары. В ее голосе слышится легкость. Они с Бернардом ведут умиротворенную беседу за кухонным столом. — Мы как раз говорили о том, что Лара знала Мари-Луиз Рооз, — поясняет Бернард с натянутой улыбкой, когда она входит к ним. — Да, она была так добра к нам, — подхватывает Лара. — Как вы познакомились? — спрашивает Эйр, опершись на кухонную раковину. — Мы встретились на одном из заказов по уборке помещений, который выполняла моя фирма. Они были очень щедры, и она, и Франк. — Да, мы это поняли, — произносит Эйр, — что они были щедрыми людьми. Лара смотрит на свои руки, атмосфера опять переменилась. — Вы убирались у них дома? — спрашивает Эйр. — В тот раз, когда вы впервые встретились, это было в их доме? Лара вдруг начинает подергивать плечами. Она пытается распрямить их и отвести назад, чтобы взять под контроль начавшийся спазм. Бернард бросает на Эйр предупреждающий взгляд, но она его игнорирует. — Простите, но я чувствую такую усталость… — произносит Лара. — Вы узнаете этот предмет? — вновь задает вопрос Эйр. Она вытаскивает фото цепочки с сердечками и держит его прямо перед Ларой. У той глаза наполняются слезами. Она протягивает к фотографии дрожащую руку. — У Мии было такое украшение? — продолжает настаивать Эйр. Лара начинает плакать. Потом кивает. — Вы нашли его под водой? — шепотом спрашивает она. — Думаю, нам надо прерваться на время, — произносит Бернард и бросает на Эйр пронзительный взгляд. — Может, спустишься прогреть машину? Уже стоя в дверях кухни, Эйр вдруг вспоминает кое-что. Когда они с Санной сообщили Ларе о смерти Мии, она произнесла нечто необычное. — Помните, я приходила к вам сюда несколько дней тому назад с моей коллегой, — говорит она, обернувшись к Ларе, — и мы рассказали вам о Мие… Вы тогда сказали, «только не они». Что вы имели в виду? Мы рассказали вам о Мие, но вы говорили так, словно речь шла о нескольких погибших. Взгляд Лары начинает лихорадочно бегать из сторону в сторону. — Я так сказала? — Да. Вы сказали, «только не они». Что вы имели в виду? Губы Лары шевелятся, она что-то бормочет, словно разговаривает сама с собой. — Что вы сказали? — спрашивает Эйр. Ответа она не получает. — Я не расслышала, что вы сказали. Лара сидит, уставившись в стол, она вздыхает, и ее шея становится пунцовой. — Она не была шлюхой, — ни с того ни с сего бормочет она. Бернард встревоженно качает головой. Эйр делает глубокий вдох. — Я не поняла, что вы… Лара продолжает сидеть, уставившись в стол. — Я сказала, что моя дочка не была шлюхой. Голос звучит глухо. Эйр быстро обдумывает сказанное, взвешивает, что могло заставить Лару сказать такое, но никак не может понять. Ничто в ее вопросе не могло бросить ни малейшую тень на репутацию Мии. — Простите, — произносит она вслух, — я совсем не хотела сказать… Лара поднимает на нее глаза. — Я так устала. Эйр кивает. Бернард встает со своего стула и протягивает Ларе стакан воды. Руки у нее дрожат так сильно, что стакан потряхивает, когда она подносит его ко рту. Но губы сжаты, и вода течет мимо, по подбородку и по одежде. В замешательстве она начинает вытираться и стягивать свитер через голову. Свитер застрял и никак не хочет сниматься. Но она упорно пытается стащить его с себя и тянет все сильнее и сильнее. А потом начинает визжать. Таким же нечленораздельным криком, как когда ей сообщили о смерти дочери. Но на этот раз он не стихает. Паническая атака. Эйр пятится из комнаты, Бернард набирает номер «Скорой». Выскочив на лестничную клетку, Эйр все еще продолжает слышать визг Лары. Это истерика. 13 Лару Аскар оставляют на ночь в больнице. Утром ее выписывают. Бернард дозванивается до Эйр, как раз когда она выгуливает Сикстена. Он рассказывает, что Джек Абрахамссон стабилен и встретится с психиатром, который специализируется на шоковых и травматических состояниях. Сикстен влетает в квартиру и стряхивает с себя на пол листья и комья влажной земли. — Ты на улицу ходила? — интересуется Сесилия, выглядывая в прихожую. — Который вообще сейчас час? Глаза у нее мутные, футболка, в которой она спала, измялась. — Да, ты ради разнообразия вздремнула, а я вот решила прогуляться с Сикстеном, пока время есть. Чтобы тебе об этом не думать, когда встанешь. — Спасибо. — Кстати, с добрым утром. — И что в нем такого доброго?