– Кармел, – позвала я. – Где ты? Какой-то мужчина положил руку мне на плечо: – Что случилось, милочка? – Моя дочка. Не могу найти ее. – Только тут я поняла, что у меня в глазах стоят слезы. – Ах, боже мой, боже мой. Вам нужно пройти в главный шатер. Там вам помогут. Возможно, она уже ждет вас там. – Да, спасибо. Спасибо. А где это? – Спросите у кого-нибудь из сотрудников, вам покажут. Я вытерла глаза. – Не волнуйтесь, милочка, – сказал незнакомец. – Она отыщется. Моя дочка тоже все время терялась, когда была маленькой. Я послушалась его совета и пошла на поиски администратора. Он прав, думала я. Тут должен быть какой-то специальный шатер или место для потерявшихся детей. Но туман так все затянул, что шатры невозможно было разглядеть. Меня снова охватила паника. Среди такого множества людей я почувствовала себя одинокой – это было новое и ужасное одиночество. Что, если, что, если… я никогда снова не увижу ее? Нет. Нет. Нет, только не это. Я споткнулась, чуть не упала, выпрямилась. Прекрати, не смей думать об этом! Я попробовала снова звать ее, но мой голос сорвался на писк. Волна ужаса накатила на меня. Я протянула руку и молча схватила какую-то женщину за красный рукав. – Отпустите меня, – сказала она. – Отстаньте от меня. Она стряхнула мою руку и исчезла в тумане. Мимо прошел человек на ходулях, они были так близко, что можно было дотронуться до них. Я собрала все остатки голоса и вытолкнула их из глотки, чтобы получился крик: «Пожалуйста, помогите мне. Помогите!» Мне было наплевать, что обо мне подумают, пусть принимают за сумасшедшую, за ненормальную. Ходули остановились, потом стали надвигаться на меня, и я снова закричала. Ходули замерли, с них спрыгнул молодой человек с косичками на голове и встал рядом со мной. – Вам нужна помощь? – Его костюм состоял из ярких заплаток, но под разноцветной курткой виднелись крепкие плечи – как-никак он проходил на ходулях целый день. Я вспомнила мужчину в кепке из лабиринта и испытала облегчение. Человек на ходулях – он из организаторов, он знает все, он скажет, куда нужно обратиться. – Моя дочка, она потерялась, – выпалила я. – Где вы ее видели в последний раз? – В шатре, где продавали книги. – Наверняка там многие потерялись. Очень досадно, что это случилось сегодня, во время столь длительного мероприятия. Туман с моря, конечно, ухудшил ситуацию. Должно быть, его спровоцировала жаркая погода, которая была с утра. От его рассудительных слов мне стало немного спокойнее: он сказал, что много людей, по всей видимости, сегодня потеряли друг друга, так, словно это недоразумение, с которым легко можно разобраться. – Я отведу вас в шатер администрации, и они объявят по громкоговорителю сообщение. Она отыщется, и вы преспокойно отправитесь домой. И он повел меня через поле, держа ходули под мышкой. Туман проник и в шатер, он стелился понизу, и мы шли как будто по облакам. Женщина с ярко-рыжими, наверняка крашеными волосами – их рыжина выглядела неестественно – прохаживалась туда-сюда и говорила по мобильному телефону, и я почему-то заметила, что к ее каблуку приклеился обрывок коричневой бумажки. На вытоптанной траве разные люди паковали вещи в коробки. Парень в заплаточном костюме подвел меня к рыжеволосой с мобильным телефоном. – Эта дама потеряла свою дочь, – сказал он. Затем отошел, вернулся со складным стульчиком и предложил мне сесть. Но я не хотела садиться. Рыжеволосая посмотрела на меня цепкими голубыми глазами и неохотно спрятала телефон в кожаный футляр, который висел у нее на поясе и напоминал портупею. – Я полагаю, она потерялась в толпе. Сколько времени прошло с тех пор, как вы ее видели? – Когда она произнесла это, на языке сверкнул серебром пирсинг. Она говорила так, словно пропажа ребенка – мелкая неприятность, с которой можно справиться одним щелчком пальцев, а вообще-то ее предназначение – более важные дела. Я посмотрела на часы и вместе со вспышкой острой боли в горле осознала, что прошло не более часа. – Давно. Полтора часа назад. Даже больше. – Я решила преувеличить, потому что понимала: она не воспринимает меня всерьез, у нее нет дочери, и детей она считает пустой тратой времени. Она переступила с ноги на ногу и тут заметила клочок бумаги на каблуке. Словно балерина, она закинула ногу назад, придержала одной рукой, а другой сняла бумажку. Проделав это, она сказала: – Я могу сделать объявление. – Пожалуйста, прошу вас. Если можно. Ее зовут Кармел, на ней красное шерстяное пальто. – Сколько ей лет? – Восемь. Восемь лет. Она подошла к радиотрансляционной установке, которая стояла на столике, а парень с косичками смотрел на меня большими добрыми глазами: – Не волнуйтесь. Сегодня все смешалось из-за погоды. Я молча кивнула в ответ. – Внимание. Прошу внимания. Потерялся ребенок. Потерялась девочка. Зовут Кармел. Одета в красное пальто. Возраст восемь лет. Если вы ее встретите, приведите в большой шатер в конце поля. Потерялся ребенок… Я выбежала наружу и попыталась искать ее на поле, хотя видимость была ужасной. Я вернулась. Рыжеволосая уже разбирала коробки, откладывая в сторону стопки неиспользованных программок. – Пожалуйста, объявите еще раз! – крикнула я. – А не могли бы вы… – Глубокая морщина пролегла у нее между бровями. Парень в заплатках заметил, что ситуация накаляется, и вмешался. – Объявите еще раз, – сказал он рыжеволосой. – А мы с вами пока пойдем, походим по полю, – повернулся он ко мне. – Меня зовут Дэйв. Он взял меня за руку, его коричневые пальцы оказались жесткими и сильными. – А вас как? – Бет, – промямлила я. Поляна превратилась в месиво листовок, палочек от леденцов, раздавленных пластиковых стаканчиков. От этого месива поднимался запах густой, сладковатый и холодный, с примесью чего-то непонятного. Из шатра снова раздалось объявление, но никто не обратил на него особого внимания. Дэйв помогал мне обследовать маршрут, поддерживая за руку. Мы снова пришли в шатер с книгами – он звал Кармел по имени звучным, рокочущим голосом и заглядывал под столы. Я делала то же самое. – Хорошо. А теперь займемся полем. После каждого обхода поля мы возвращались в шатер к рыжеволосой, узнать, не появилась ли Кармел. Каждый раз я надеялась, что увижу красное пятнышко между коробками или глаза, тревожно выглядывающие из занавески шатра, и каждый раз напрасно, и на меня накатывала тошнотворная паника. Паника нарастала, постепенно усиливаясь, словно кто-то пел одну и ту же ноту, но все выше и выше. Время двигалось рывками, и мне трудно было сказать, сколько прошло – много или мало. Я взглянула на часы, когда мы снова прочесывали поле, но я шла очень быстро, почти бежала, а шок мешал мне понять, что показывают золотистые стрелки. И снова в шатер к рыжеволосой. Никого. И снова объявления. Нет, нет, нет. Да, такое уже было – лет пять назад. Я не помню, нашлась ли она. Надеюсь, что да, какой ужас, что я не помню. Пол. Мне нужно поговорить с Полом. Рассказать ему, позвать на помощь. Он будет психовать, рассердится, что я потеряла ее. Я не в силах думать об этом, я просто хочу… – …вернуть ее. – Я не заметила, как эти слова произнесла вслух, точнее провыла. – Что? – растерянно спросила рыжеволосая с мобильником. – У вас ведь есть телефон? В ту пору еще не у всех были мобильные телефоны, и я все откладывала покупку из-за дороговизны. – Да. – Вызовите полицию, прошло уже слишком много времени, – сказала я через плечо, обернувшись. Я все время выглядывала из шатра, не покажется ли Кармел. Рыжая набрала номер раз, потом еще раз – проблемы со связью. Вне зоны покрытия, так она объяснила. Хотя я точно знаю, я где-то слышала, что в экстренные службы можно дозвониться отовсюду. Она просто не хочет, подумала я, считает меня истеричкой. Но потом она сообразила, что это у нее телефон разрядился, и попросила у кого-то из тех, кто упаковывал ящики, еще один. На поле почти никого не было. Я посмотрела на часы и постаралась сосредоточиться. Время высветилось резко и отчетливо: прошло два часа. Два реальных часа, уже без всяких выдумок, которыми я хотела привлечь внимание рыжей. – Скажите им, что прошло целых два часа, обязательно скажите. – Да, мать находится здесь, рядом со мной, – говорила она в трубку. – Да, правильно… Я выхватила телефон: – Пожалуйста, умоляю, приезжайте как можно скорей! Уже прошло столько времени, как она исчезла, целая вечность. А она не из тех, она не такая, это на нее не похоже, – говорила я. Да, я кривила душой. Но надо же было как-то, хоть как-то заставить их отнестись ко мне серьезно. Мой голос поднимался выше и выше, пока не сорвался на крик, как от боли. Рыжая взяла у меня трубку и объяснила, где находится площадка фестиваля и как нас тут найти.