– Теперь можешь выходить, – разрешаю я. Разблокирую двери. – Давай, Ник, с тобой было хорошо, но мы правда идем к тупику. Будет лучше, если мы не дойдём до него и свернем в разные стороны, где, возможно, нас ждет лучшее будущее. Пытаюсь все же оставить наши отношения дружескими. – Философ, блять, нашелся, – огрызается девушка, притом с силой отстегивает ремень безопасности, так что металлическая пряжка со звоном ударяется о корпус машины. – Надеюсь, твою ментовскую рожу больше не увижу! Урод! Она выходит из машины, со всей дури хлопая дверью. И, виляя бедрами, идет к себе. Провожаю ее взглядом, чтобы убедиться, что она дошла до территории, и даю по газам, выруливаю обратно на дорогу. Потираю лицо рукой. Устал. Я чертовски устал. Может, стоит съездить в отпуск? Только не на Сейшелы, как хотела Ника. Вообще, не люблю я эту жару и скуку. Куча туристов, только и делаешь, что валяешься на жарком пляже или ешь. Ничего интересного. Может, куда-нибудь к нам? В Питер, например… Еще надо заехать к маме. Она давно меня ждет. Говорит, связала мне свитер. Говорит, на удачу. Первый приносил мне удачу при раскрытии запутанных дел. Преступности в нашем городе хватает. Убийства, изнасилования… Зачастую убийства совершают люди, на которых даже не подумаешь. Вчера еще он тебе брат, а сегодня он убил тебя, так как хочет быть единственным хозяином квартиры. Такое сплошь и рядом, и даже твой близкий человек может стать твоим палачом. Наверное, поэтому я и стал таким черствым. Меня ничего не трогает. Даже плачь вдовы, которая не верит в смерть своего мужа. Хотя только вчера сама же и убила его. Все это фальшь, а люди, которые окружают нас, – звери. И иногда, если они перестают бояться закона, они превращаются в зверей, которые не ведают, что творят, делая то, что им хочется. Устанавливая свои законы и правила. Но так не должно быть, потому что тогда может наступить хаос. Апокалипсис, после которого человечество просто вымрет, и будет виноват в этом только сам человек. Возможно, поэтому я и отказался от боев, которые приносили мне немалые деньги, и пошел служить в полицию. А сейчас решил переключиться на что-то более спокойное. Я вышел из этой игры и начал строить свой бизнес, который идет в гору. Проезжаю очередной перекресток, машин не так много, это спальный район, где расположено много парков и скверов. Уютных днем, но идеальных для совершения преступлений ночью. Усмехаюсь. Меня что-то явно понесло не туда, раз уже в обычных парках я вижу идеальные места для преступников. Загорается зеленый свет, и я даю по газам. Но тут передо мной появляется маленькая фигурка в черном капюшоне. – Блять! – кое-как успеваю затормозить, но все равно слышу звук удара по капоту. Сука! Похоже, я сбил человека. Выбегаю. Фигура в черной толстовке жива и пытается встать, но делает это с трудом, то и дело заваливаясь на бок. Очень маленькая фигура, словно ребенок. Блять! Еще таких проблем мне не хватало! – Что за… – хватаю ее за плечи. Очень легкая, словно пушинка. Капюшон слетает, и я вижу каскад светло-каштановых волос, обрамляющих бледное лицо девушки. Ярко-зеленые глаза смотрят на меня с ужасом. Она явно в таком же шоке, что и я. Пухлые губы приоткрываются, чтобы ответить мне. Но я сам не даю это сделать. – Ты совсем дура?! – почти рычу на нее. – Жить надоело?! Глава 2 Я просто в бешенстве. Почему люди думают, что они бессмертные? Почему, как только загорается зеленый цвет светофора, они думают, что автоматически становятся неприкосновенными? Почему нельзя уделить секунду тому, чтобы посмотреть по сторонам и убедиться, что тебя пропускают? А тут вообще рванула на красный. Девушка молчит, явно ошарашенная произошедшим. Испуганно озирается по сторонам, словно не понимает, что происходит. – Эй, слышишь меня? – привлекаю ее внимание. – Говорю, ты почему не смотришь по сторонам? Жить надоело? – Я не знаю… – отвечает она рассеянно. «А голос тонкий и приятный», – сразу же отмечаю про себя. – Что ты не знаешь? – все еще раздраженно спрашиваю, но потихоньку начинаю успокаиваться. Ладно, все обошлось, а на девочку не стоит кричать, видно, что и так напугана. – Сможешь идти? Хочу уже помочь ей подняться, как она сама резко встает и чуть не падает обратно. – Ох… – хватается за голову. Похоже, ее стукнуло, и хорошо так. Вижу несколько ссадин на шее, но не акцентирую внимание, а зря. – Так, сейчас без резких движений, – говорю более твердо, чтобы девочка поняла, что лучше не спорить. – Ты берешься за мою руку, и мы медленно встаем, ты садишься в машину, и мы едем в больницу. – Зачем? – поднимает свои кошачьи глаза. Ну правда, таких насыщенных зеленых глаз не бывает, если только линзы. Возможно, это как раз они. – Чтобы тебя осмотрели, – подаю ей руку. Она смотрит на нее с опаской, словно это не рука, а как минимум змея или паук, но потом все же хватается за мою ладонь. Поднимаю ее. Какая же она легкая! Аккуратно веду девчонку в машину, сажаю на переднее сидение. Быстро обхожу железного коня и сажусь за руль. Едем в одну из частных клиник, так будет быстрее и вернее. Всю дорогу девушка молчит, так что я думаю, что она вообще уснула. Но зеленые глаза изучающе смотрят то на меня, то на дорогу. Приезжаем, помогаю ей выбраться из салона. В этот раз она не боится, когда я протягиваю ей руку для помощи. У нее очень светлая кожа, что создает с моей, темной, сильный контраст. Заходим и идем на ресепшен. Тут у меня есть знакомый врач, и у него как раз смена. – Заполните, пожалуйста, анкету, – улыбается мне администратор, не отрывая заинтересованного взгляда. В другой раз я обязательно уделил бы ей внимание, перекинулся парой фраз, а там посмотрим, но сейчас хочется быстрее решить вопрос с зеленоглазой. В анкете стандартные вопросы. Личные данные и переносимость препаратов. Конечно, было бы логично отдать заполнять это все девушке, но по ее потерянному взгляду понимаю, что это было бы слишком долго. – Зеленоглазка, скажи свое имя и фамилию, – присаживаясь рядом с ней, смотрю на девочку. Интересно, как ее зовут? Наверное, что-то нежное, под стать ей. – Я не знаю… – тихо произносит она, отводя от меня взгляд. – Не знаешь, как тебя зовут? Смотрит на меня со страхом. Медленно качает головой. – Я ничего не помню… Блять! Вот мне попало. Девочка явно не придуривается. И, видимо, действительно ничего не знает. И, скорее всего, ее так хорошо прижало, что у нее амнезия. Еще этого мне не хватало! Матерюсь в сотый раз. Все же эта Ника – ведьма, она меня и прокляла. Заполняю данные на себя, с доком договоримся. Зеленоглазую нужно обязательно осмотреть, а потом будем думать, что делать дальше. Проходим мы без очереди. – Булат, рад видеть тебя, приболел? – спрашивает Владимир, вставая, и пожимает мою руку. Он знает меня давно, еще с тех пор, когда я выступал на ринге. Он был нашим доктором, который молча зашивал тебя посреди ночи. Делая вид, что ничего не происходит и это обычный вызов. И плевать, что все происходит в домашних условиях, в тесной подсобке с одной лампой над головой. Большие деньги делают нужных людей слепыми и глухими одновременно. Но надо отдать должное Владимиру, он делал свою работу профессионально и отрабатывал каждый рубль. Сейчас я тоже хожу к нему, но уже гораздо реже. – Нет, вот привел девушку, – смотрю на зеленоглазую, которая, словно котенок, забилась в угол, с опаской смотря на нас. – Говорит, что ничего не помнит. Возможно, из-за того, что хорошо приложилась к моей машине. – Оу, ну хорошо, что все обошлось, – произносит Владимир, подходя к девушке. – Потеря памяти – это, конечно, плохо, но не смертельно. Посмотрите, пожалуйста, на меня… Док начинает проверять девочку, а потом ведет ее на снимок. Все это время я нахожусь рядом с ней. Замечая, что на меня она сморит не с такой опаской. Возможно, доверяет, хотя из-за меня она потеряла память. После снимка они приходят обратно. Владимир озадачен, что очень не нравится мне. – Все так плохо? – спрашиваю. – У нее ретроградная амнезия, и предположить, когда примерно вернётся память, невозможно, – хмуро произносит он. – То есть это не пройдет завтра или в ближайшее время? – все же уточняю. – Она может вспомнить все завтра, а может и никогда, – разводит руками доктор. Писец, час от часу новости не становятся лучше. Зеленоглазка тоже сидит, подавленно смотря в одну точку. Даже не представляю, насколько херово ей сейчас. Не знает, кто она… Да элементарно имени не помнит. – Девушка, с вами все будет хорошо, вам нужно поесть, у вас очень упала глюкоза, – начинает ласково Владимир. – Попросите, пожалуйста, девочек налить вам какао, я распоряжусь… А мы через минуту вас догоним. Зеленоглазая уходит, и мы с доком остаёмся одни. – Есть еще что-то, что я должен знать и что лучше при ней не говорить? – напрягаюсь я. – Да, – очень серьезно произносит он. – Девочка потеряла память не из-за того, что ударилась о твою машину. Это произошло раньше, – озадачивает он меня. – А еще я увидел несколько синяков на ее теле. Не знаю, насколько они серьезные, она была слишком напугана и не показала мне, но то, что синяки несвежие, хорошо понятно. Возможно, из-за этого она и потеряла память и ничего не может вспомнить. Это может быть психологическим блоком на сильное потрясение, который могут снять только психиатры. Но пока бы я повременил с этим. Пусть она просто успокоится. Если что, ты бывший мент… возможно, ее уже разыскивают… Значит, скорее всего, девочку били. Блять, какие ублюдки могли это сделать с Зеленоглазкой? Я готов был сейчас задушить этих людей, которые причинили ей боль, хотя всегда старался быть более хладнокровным. – Я понял тебя, – так же серьезно отвечаю я. – Мы все равно пойдем сейчас в отдел. Возможно, ее уже ищут. А потом будем решать, что делать… – Отличный план, – одобрительно кивает док. – Тогда я выпишу несколько лекарств для быстрого восстановления. Ну и, если что, звони или приходи. И береги ее, слишком пугливая. Возможно, это и хорошо, что она ничего не помнит… Возможно, но разобраться точно нужно. Не люблю незакрытых дел. Выхожу и вижу, как зеленоглазая одинокого сидит на скамейке, обхватив белую чашку руками, словно замерзла, хотя на дворе конец лета. – Вкусно? – подхожу к ней, а она вздрагивает. Сажусь на корточки, смотря на девушку. Она смешно морщит носик, а еще видно, что она устала. Вероятно, много часов ходила по городу.