– Возьмите вашу фотографию и уходите! Она повернулась ко мне спиной, но я настаивал: – Подождите, мне хотелось поговорить с вами о другой фотографии… Она уже удалялась, поэтому мне пришлось повысить голос, чтобы она услышала мой последний вопрос: – Мадам Блондель, Анна показывала вам фото с тремя обгоревшими телами? Несколько лицеисток, проходящих случайно мимо, обернулись, услышав мой голос. Директриса застыла на месте, потом повернулась ко мне. – Я думаю, нам лучше подняться ко мне в кабинет. 3 Восьмой округ Парижа. Карадек включил поворотник, опустил солнцезащитный экран и припарковал машину на платной стоянке на площади Сен-Филипп-дю-Руль. Магазин Спонтини занимал весь первый этаж дома на углу улицы Боэти и проспекта Франклина Рузвельта. Шоколадные жалюзи закрывали половину стеклянной витрины, над ними – золотистые ламбрекены. В витрине выставлены хлеб в широком ассортименте, булочки и изысканная венская выпечка. Марк открыл дверь и вошел. Продавщицы готовились к наплыву посетителей, которые в этом деловом квартале часто заходили сюда в обеденный перерыв, расставляли на прилавках сэндвичи, салаты в вакуумной упаковке, тарталетки с овощами и мясом. У Марка при виде этих яств разыгрался аппетит. Утром ему пришлось отложить свой завтрак, когда к нему неожиданно заявился Рафаэль, так что со вчерашнего вечера он ничего не ел. Карадек заказал у девушки сэндвич с пармской ветчиной и спросил, где найти хозяина, Мануэля Спонтини. Она кивком головы указала ему на бистро, расположенное на противоположенной стороне улицы. На открытой террасе заведения, без пиджака, в одной рубашке, сидел перед кружкой пива Спонтини и листал «Экип». Сигарилла в зубах, темные очки на носу, густые бакенбарды и лохматая шевелюра придавали ему диковатый вид. Булочник был похож на Жана Янна из фильмов Шаброля или Пьяла. – Месье Спонтини? Мы можем с вами поговорить пару минут? Карадек застал его врасплох, решительно сел напротив, положив локти на стол, как будто приглашая помериться силой в армрестлинг. – Но… черт побери, кто вы такой? – рявкнул булочник, инстинктивно отпрянув. – Капитан Карадек, следственный отдел. Веду расследование по поводу исчезновения Анны Бекер. – Не знаю такую. Марк невозмутимо сунул ему под нос фотографию Анны на экране своего мобильника. – В первый раз вижу. – Советую тебе посмотреть повнимательней. Булочник вздохнул и нехотя наклонился поближе к экрану. – Какая красотка… смуглая куколка! Я бы с ней позабавился. Марк молниеносно вскочил, схватил Спонтини за волосы и с силой прижал лицом к металлическому столу. Стол качнулся, кружка с пивом грохнулась на пол и разбилась вдребезги. На жалобный вопль булочника оглянулся официант заведения. – Я вызову полицию! – Это я тут полиция, юноша, – заявил Карадек, свободной рукой достав из кармана удостоверение. – Лучше принеси мне перье. Официант побежал выполнять заказ. Карадек ослабил хватку. – Кретин, ты мне нос сломал! – стонал Спонтини. – Заткнись! Давай рассказывай все, что знаешь об Анне. Я в курсе, что она снимала у тебя комнату. Оторвав кусок бумажной салфетки, булочник промокнул кровь, вытекающую струйкой из левой ноздри. – Она называлась по-другому. – Что это значит? – Она сказала, что ее зовут Паже. Полина Паже. Полицейский достал фальшивое удостоверение личности Анны и кинул его на стол, как козырную карту из колоды. Спонтини взял документ в руки и долго его рассматривал. – Ага, именно эту карточку она мне и показала, когда мы впервые увиделись. – Когда это было? – Не помню. – Уж напряги память. Официант как раз принес Марку перье. Спонтини, в который раз промокнув кровоточащий нос, погрузился в воспоминания. Он принялся размышлять вслух: – Когда мы выбирали Саркози в президенты? – В мае две тысячи седьмого. – Ага… значит, после этого, летом, в Париже разразилась страшная гроза. Наш дом затопило. Часть крыши пришлось перекрывать и чинить верхние комнаты. Ремонт закончился только осенью. Нужны были деньги, и я развесил объявления в трех своих магазинах. Смуглянка Барби откликнулась первая. – Так когда это было? – Наверное, в октябре седьмого. Или позже, в ноябре, в начале месяца… – Ты официально оформил аренду? Платил налог? – Ты что, парень? За кого ты меня принимаешь? С нашими налогами можно без штанов остаться. Ты хочешь, чтобы я платил налог за комнату в двенадцать квадратных метров? Всего-то за шестьсот евро наличными в месяц. Хочешь – соглашайся, хочешь – нет. Мы так условились, и девчонка всегда платила. – В две тысячи седьмом она была еще несовершеннолетней. Ей исполнилось к тому моменту не больше шестнадцати. – По документам все было в норме. – Ты же сам видишь, что бумаги фальшивые. Мануэль Спонтини пожал плечами. – Да пусть хоть пятнадцать или двадцать! Мне какая разница? Я не собирался с ней спать, я всего лишь сдавал ей комнату. Он раздражался все больше, ему хотелось встать и уйти. Когда его стул заскрипел железными ножками по асфальту, Карадек схватил его за руку и удержал за столом. – Когда вы с ней встретились впервые, какой она тебе показалась? – Черт возьми! Я не помню! Это же было лет десять назад! – Чем скорее ты вспомнишь, тем скорее я тебя отпущу. Спонтини тяжело вздохнул. – Испуганная какая-то, немного чокнутая. Первое время, как мне показалось, она вообще носу не высовывала из своей конуры. Всего боялась. – Продолжай. Вспомни еще что-нибудь, какие-нибудь детали, и я тебя отпущу. – Ну не знаю… Она говорила вроде, что сама из Америки, что приехала в Париж, чтобы учиться в Университете… – Американка, что ли? И ты ей поверил? – Она действительно говорила с акцентом, как янки. По правде говоря, мне было вообще наплевать. Она заплатила за три месяца вперед, вот это для меня имело значение. Она утверждала, что родители дают ей деньги. – А ты их видел когда-нибудь? – Нет, я вообще никого у нее не видел… Ах нет! К ней заходила какая-то блондинка, несколько раз. С виду приличная. Лет сорока. Аппетитная такая, фигуристая. Я бы не прочь с такой позабавиться. Ты меня понимаешь? Что-то типа Шэрон Стоун или Джины Девис. – Знаешь ее имя? Спонтини отрицательно покачал головой. Карадек вернулся к разговору о девушке: – Ладно, ты не заметил, может, девчонка занималась какими-нибудь темными делишками? – Чем, например? – Наркотики? Проституция? Рэкет? У булочника округлились глаза: – Ты что, парень… Ты не там ищешь. Если хочешь знать мое мнение, то знай: она просто-напросто хотела учиться и жить спокойно. Неприятности ей были не нужны. Марк кивнул булочнику, что тот свободен и может идти, а сам какое-то время продолжал сидеть за столиком в кафе, обдумывая факты, которые ему поведал Спонтини. Он уже собрался уходить, как его мобильный начал вибрировать. Его вызывала Матильда Франсанс. Он ответил: