– Кто сказал вам, как меня зовут, батюшка? – удивилась Ольга. – И почему вы, больной, скитались по лесу? Его лицо дрогнуло. – Я пришел из дома вашего отца в Лесном Краю. Я прошел много верст, замерзая в темноте… – начал священник. Он помолчал и затем продолжил: – Вы похожи на своего отца. «Лесной Край…» Ольга резко встала. – У вас есть новости? Что с моими братьями и сестрой? Что с моим отцом? Расскажите мне, я не получала вестей с лета. – Ваш отец мертв. В комнате стало тихо. Было слышно, как потрескивают дрова в печи. Ольга была потрясена. Ее отец мертв? Он никогда не увидит ее детей. «Впрочем, какое это имеет значение?» Теперь он был счастлив – со своей женой. Но… он навсегда останется в любимой промерзлой земле, и Ольга больше никогда не увидит его. – Да упокоит Господь его душу, – ошеломленно прошептала Ольга, – Мне жаль, – сказал священник. Ольга потрясла головой и закашлялась. – Держите, – священник протянул ей чарку. – Пейте. Ольга одним глотком осушила чарку и отдала ее Варваре. Она промокнула рукавом глаза и спокойно спросила: – Как он умер? – Это плохая история. – Я хочу знать ее, – возразила Ольга. Женщины зашептались. – Очень хорошо, – едко сказал священник. – Он умер из-за вашей сестры. Женщины ахнули и замерли в ожидании подробностей. Ольга прикусила щеку. – Все вон, – тихо сказала Ольга. – Возвращайся наверх, Даринка, прошу тебя. Женщины недовольно заворчали, но ушли. Только Варвара осталась ради приличия. Она ушла в тень, скрестив руки на груди. – Вася? – жестко спросила Ольга. – Моя сестра Василиса? Что она могла… – Василиса Петровна не ведала ни Бога, ни послушания, – продолжил священник. – Дьявол жил в ее душе. Я пытался… много раз пытался наставить ее на путь истинный. Но мне не удалось. – Я не понимаю… – пробормотала Ольга. Священник уселся повыше на подушках, по его шее тек пот. – Она видела то, чего нет, – прошептал он. – Она ходила в лес и не боялась. Все в деревне обсуждали это. Самые добрые говорили, что она безумна. Но другие называли ее ведьмой. Она стала похожа на ведьму, привлекала взгляды мужчин, хотя не отличалась красотой. – Священник помолчал и снова продолжил: – Ваш отец, Петр Владимирович, второпях устроил свадьбу, чтобы она вышла замуж, пока не случилось худшее. Но она отвергла жениха, и тот уехал. Петр Владимирович решил отослать ее в монастырь. Он боялся… боялся за ее душу. Ольга ясно представила, как ее сестра с неземными зелеными глазами стала той, кого описывал священник. «В монастырь? Васю?» – Та маленькая девочка, которую я знала, ни за что бы не осталась в неволе, – сказала она. – Она боролась, – согласился священник. – Нет, говорила она, и еще раз нет. Она убежала ночью в лес посреди зимы, отказываясь повиноваться. Петр Владимирович отправился за своей дочерью вместе с Анной Ивановной, ее бедной мачехой. Священник замолчал. – А потом? – прошептала Ольга. – Зверь нашел их, – сказал он. – Мы думаем… говорят, это был медведь. – Зимой? – Должно быть, Василиса забралась в берлогу. Девушки глупы, – повысил голос священник. – Я не знаю, не видел. Петр спас дочь, но сам погиб, как и его бедная жена. На следующий день Василиса, все еще одержимая, сбежала. С тех пор о ней никто не слышал. Мы, Ольга Владимировна, можем лишь полагать, что она мертва. Она и ее отец. Ольга приложила руку к глазам. – Я пообещала Васе, что она будет жить со мной. Я могла вмешаться. Я могла… – Не скорбите, – молвил священник. – Ваш отец теперь у Бога, а сестра заслужила такой участи. Ольга потрясенно вскинула голову. Голубые глаза священника были пустыми. В его голосе ей послышалась ненависть. Ольга взяла себя в руки. – Вы преодолели столько опасностей, чтобы сообщить мне об этом. Чем… чем мы можем отблагодарить вас? Простите меня, батюшка. Я ведь даже не знаю вашего имени. – Меня зовут Константин Никонович, – ответил священник. – И мне ничего не нужно. Я уйду в монастырь и буду молиться об этом грешном мире. 4 Хозяин Башни Костей Митрополит Алексий основал Архангельский собор в Москве, и его игумен, отец Андрей, как и Саша, был учеником святого Сергия. Своей внешностью Андрей напоминал гриб: округлый, мягкий и невысокий. У него было лицо веселого и распутного ангела. Он удивительно хорошо разбирался в политике и накрывал на стол так, что ему завидовали все три монастыря. – Чревоугодник не направит свои помыслы к Богу, – снисходительно говорил он. – Но этого не сделает и голодный человек. Покинув терем великого князя, Саша отправился прямиком в монастырь. Пока Константин молился в теплом тереме Ольги, Андрей и Саша разговаривали в монастырской трапезной за соленой рыбой и капустой (был постный день). Андрей выслушал молодого монаха и сказал, задумчиво жуя: – Мне жаль слышать о пожарах. Но пути Господни неисповедимы, и новости прибыли вовремя. Саша не ожидал этого ответа. Он удивленно вскинул брови и положил руки, потрескавшиеся на морозе, на деревянный стол. Андрей торопливо продолжил: – Тебе нужно увести великого князя из города. Возьми его с собой, пусть он убьет разбойников. Подложи под него симпатичную девицу, от которой он не будет отчаянно ждать сына. – Пожилой монах сказал это, даже не покраснев. Прежде чем посвятить себя Богу, он был боярином и отцом семерых детей. – Дмитрий не находит себе места. Жена не радует его в постели, и у него нет детей, которым можно было бы посвятить себя. Если так будет продолжаться и дальше, князь пойдет войной на татар или кого-то другого, только бы спастись от скуки. Ты говоришь, еще не время воевать. Тогда пусть ищет разбойников. – Хорошо, – ответил Саша. Он опустошил чарку и встал. – Спасибо за предупреждение. * * * Келья брата Александра была прибрана к его возвращению. На узкой кровати лежала хорошая медвежья шкура. В дальнем углу висела икона Христа и Богородицы. Саша долго молился под перезвон колоколов Москвы. Языческая луна поднималась над заснеженными башнями теремов. Матерь Божья, помяни моего отца, моих братьев и сестер. Помяни моего учителя из монастыря в глуши и братьев во Христе. Я прошу тебя не гневаться, мы не пойдем пока на татар, потому что они очень сильны и их слишком много. Прости мои грехи. Прости меня. Свет горящих свечей мерцал бликами на узком лице Богородицы, и ее Дитя, казалось, смотрело на Сашу своими темными нечеловеческими глазами. На следующее утро Саша пошел на утреню с братьями. Он поклонился перед иконостасом до пола. Помолившись, он вышел в сияющий заснеженный город. У Дмитрия Ивановича были свои недостатки, но среди них не было праздности. Саша увидел, что великий князь уже спустился во двор. Он, румяный и веселый, размахивал мечом перед юными боярами. Его любимый кузнец из Новгорода изготовил новый клинок с рукоятью в форме змеи. Два двоюродных брата, князь и монах, осмотрели меч с сомнением и восторгом. – Он вселит страх в моих врагов, – заявил Дмитрий. – Пока ты не ударишь кого-то рукоятью, и она не разобьется вдребезги, – возразил Саша. – Посмотри на это тонкое место. Вон там, где голова змеи соединяется с телом. Дмитрий снова посмотрел на рукоять. – Что ж, проверим его в деле, – предложил он. – Боже упаси, – воскликнул Саша. – Если ты собираешься сломать рукоять об кого-то, пусть это буду не я. Дмитрий уже направился к одному из самых неприятных бояр, как голос Саши заставил его обернуться. – Достаточно игр, – нетерпеливо сказал Саша. – Буря кончилась. Горят целые деревни. Ты поедешь со мной? Дмитрий не успел ответить: его внимание привлекли крики и возня за воротами. Оба мужчины замолкли, прислушиваясь.