Несколько секунд они молча глядели друг на друга. — Ну, тогда пока, — сказал Пол, направляясь к дому. Сделав несколько шагов, Робин оглянулся и посмотрел ему вслед. Подленький голосок твердил ему, что Пол никогда ничего не добьется в жизни. Голос этот был ему известен и принадлежал его отцу. Пока Фред Салливан бывал пьян, проблем не возникало. Но, отходя от пьянки, он буквально зверел. Либо колотил сына, либо придирался к нему без всякого повода. Особенно если вспоминал, что он — родитель, и выдавал настоящие педагогические перлы. К примеру: «Женщины умеют только одно». Или: «Не давай себя облапошить неграм». Но чаще всего звучало: «Водись с теми, кто лучше тебя». Робину нетрудно было бы установить, с кем «водиться», поскольку практически все были лучше его. Но если он будет и дальше корешить с «Полом — уродской рожей», его ни за что не примут ни в какую компанию. В этот июньский день, под вечер, когда опускались сумерки, он вдруг вознегодовал: неужели даже сторож Банни может насмехаться над ними, выставлять их трусами? Наверное, пришла пора доказать, что они с Полом — разные люди. Поэтому Робин подождал, пока друг отойдет подальше. Потом вернулся. Подойдя к церкви, постучал в дверь, ведущую в подвал. Он собирался преподать сторожу урок, стащить у него что-нибудь и тут же сбежать. Потом предъявил бы краденое, похвастался перед ребятами своей удалью. Как говорил отец, чтобы научиться противостоять сильным, нужно начать угнетать слабых. — Вижу, ты передумал, — отметил Банни, увидев мальчика у себя на пороге. — Да, передумал! — бросил Робин ему в лицо. — Тогда сделай милость, проходи… — И он показал на лестницу за своей спиной. Робин последовал за ним, но, едва деревянная дверь захлопнулась за ним, его охватило дурное предчувствие. Они спустились в подвал, туда, где располагалась котельная. Каморку Банни ограждала металлическая решетка, точно как в курятнике. Робин огляделся. В жилище сторожа ему стало неуютно. Туда не проникал солнечный свет, там воняло керосином. Раскладушка, дешевые безделушки на полочке, рабочий стол, железный шкаф. Банни тут же включил транзисторный радиоприемник, собранный из различных деталей в коробке для обуви: передавали веселый, жизнерадостный блюз, совсем не вяжущийся с окружающей обстановкой. Сторож уселся на кровать, выдвинул ящик тумбочки и вынул зеркальце, чтобы показать секрет, содержавшийся в комиксе. — Иди сюда, ко мне, садись поближе, — пригласил он, слегка похлопывая по одеялу. Тон его изменился, в нем появилась какая-то неприятная сладость. Тут Робин испугался. Пол был прав, он не хотел больше оставаться здесь. — Я, пожалуй, пойду, — робко проговорил он. — Почему? Разве тебе здесь не нравится? — Сторож притворился обиженным. — Уверен, мы с тобой поладим. — Нет, серьезно… Меня мама ждет, — пробормотал мальчик. — Наверное, ужин уже приготовила. Его мать в лучшем случае припасла жареную курицу из супермаркета, купленную пару дней назад, и, скорее всего, швырнет ее на стол, даже не разогрев. Но в данный момент Робин съел бы какую угодно гадость, лишь бы уйти отсюда. — Хочешь молока с печеньем? — спросил Банни, взял из шкафчика пакет и стал наливать молоко в грязный стакан. Робин не ответил. Банни огорченно покачал головой: — Все вы одинаковые: сначала храбритесь, потом идете на попятную. — Я не иду на попятную, может быть, в другой раз… — Но Робин пятился к выходу. Банни взглянул на него серьезно. — Мне жаль, парнишка, но это вряд ли возможно. — Он поставил перед ним стакан. — Давай пей свое молоко. 38 Через тридцать лет, прошедших с того дня, когда он спустился вслед за сторожем Банни в подвал, Робин Салливан, alias[9] Питер Форман, помнил всю сцену в мельчайших деталях. Запахи, затхлый холод, приглушенные звуки. Даже мелодия блюза навсегда запечатлелась в памяти. Картина прошлого, проступившая на белом потолке больничной палаты, померкла, и снова заныла рана на животе. Швы стягивали кожу, но он пырнул себя ножом весьма удачно. Точно знал, куда вонзить острие: в то же самое место, куда мать однажды воткнула кухонный нож отцу. Врачи тогда сказали, что, несмотря на потерю крови, мужчине повезло: ни один жизненно важный орган не был задет. Почти все его детство родители подавали ему скверный пример, а вот сторож Банни оказался хорошим учителем. Те три дня, когда он держал мальчика в заточении, ублюдок пользовался им, но, по сути, показал, что существует некая тайная дрожь наслаждения в страхе, который ты внушаешь другим. Ведь именно этого старый Банни и добивался. Страх детишек питал его, был его страстью. Семьдесят два часа унижений, издевательств и психологических пыток. Робину удалось сбежать по чистой случайности, только потому, что на третью ночь его мучитель напился допьяна и заснул, забыв привязать его к спинке кровати. Робин выбрался из темницы и попросил помощи у женщины, проходившей мимо, а та сразу же отвела его в полицию. Но зачем он, убегая, прихватил с собой комикс о кролике? А еще Робин решил не рассказывать о том, что с ним случилось. Сначала он думал, что это от стыда или из страха, что монстр найдет его и отыграется. Но все было не так. Имелась другая причина, связанная с тем, что старый Банни успел посеять в его уме этим самым комиксом, а еще просмотром странного фильма. За время краткой изоляции страх прорыл в нем глубокую впадину. Отдаленную, неведомую бездну, в которой взрослый Робин накапливал неизъяснимые желания, темные порывы, взращивал семена насилия. Но в десять лет он не мог еще знать, что вызревает в этой пучине. Чье-то присутствие. Кто-то поселился в нем. Он читал это во взглядах родителей, когда вернулся домой. Зловещий кролик отражался в глазах матери. И они с отцом впервые испытали перед сыном страх. Поэтому и удалили его. На ферме Уилсонов он научился по-другому выражать свои чувства, разделяя их с другими ребятишками, такими же, как он, у которых бесстыжие, бессовестные мужчины и женщины силой и обманом отняли невинность детства. Но Робин чувствовал, что отличается от прочих тем, что не признает своего положения жертвы. Может быть, поэтому Тамитрия Уилсон так привязалась к нему: она думала, что Робин просто пытается освободиться от ужасного опыта, не желая, чтобы пережитый кошмар запятнал всю его будущую жизнь. Поэтому она сделала так, чтобы мальчику дали новое имя, помогла получить аттестат о среднем образовании, дававший право поступить в университет. Тамитрия ударила по голове и заперла в подвале частного сыщика Бруно Дженко, когда тот объявился как-то ночью и стал расспрашивать о мальчике по имени Робин Салливан. Заботливая мать, она хотела защитить сына по имени Питер Форман, который оставил позади свое ужасное прошлое. Он хорошо относился к Тамитрии, но вынужден был убить ее, раз она не понимала самых элементарных вещей. А именно: что мальчик Робин Салливан отказался от роли жертвы потому, что знал: он принадлежит к палачам. Тамитрия что-то заподозрила из-за альбома комиксов, который он всегда носил с собой, но истинного значения книжицы так и не поняла. Покидая ферму, Робин попросил женщину сохранить ее: у него духу не хватило избавиться от комикса, а главное, он уже решил: Банни заслуживает того, чтобы сойти с этих страниц. Он уже раздумывал втайне, какую маску ему придать. Только не человеческую. Потому что Банни должен был стать чем-то вроде божества. Маску он захватил с собой и той ночью, когда Тамитрия позвала его на ферму, сообщив о типе, который лезет не в свое дело. Он зарыл труп старухи за сеновалом, но ему было не по себе оттого, что он был вынужден ее убить. На самом деле ему не доставляло удовольствия отнимать у кого-то жизнь. Хотя часто приходилось это делать. В отличие от старого Банни ему нравились девочки. Он давал волю своей фантазии, охотясь в глубокой Сети. Но те, которых он похищал и уволакивал в тайную нору, не выдерживали долго. Как хомячки или канарейки, они начинали хиреть через месяц, максимум через год. И тогда, чтобы не присутствовать при мучительной, медленной кончине, он делал так, чтобы девочки переставали страдать. В конечном итоге проявлял милосердие. Но с Самантой все вышло по-другому. Он сразу понял, что она не такая, как все. Во-первых, судьбе было угодно, чтобы она по своей воле подошла к фургону с зеркальными стеклами в самое обычное февральское утро по дороге в школу. Так и муха, не отдавая себе отчета, подлетает слишком близко к паутине, привлеченная собственной тенью в сверкающем сплетении нитей. Саманта Андретти заплатила должную цену за собственное кокетство. Он был уверен, что эта миниатюрная девчушка и месяца не протянет в заточении. Но потом она стала его гордостью. Сэм не только выдержала целых пятнадцать лет, именно благодаря ей он сразу стал усовершенствовать стратегию сокрытия Банни от всего света. Только благодаря ей Питер Форман женился и стал отцом двух чудесных девочек. Скрывшись в нормальной семье, в существовании на первый взгляд безмятежном, законопослушный дантист мог вести две полноценные жизни. Его жена даже не подозревала, что в нем таится другое существо. Признаться, его позабавил ее смертельный испуг прошлой ночью, когда он выскочил в маске Банни и запер ее и малышек в подвале. Там, где Мэг однажды застала его с головой кролика. Ему удалось убедить девочку держать рот на замке, сказав, что это секрет, который папа может доверить только дочке. Дома ему всегда удавалось быть мягким и обуздывать себя. Зато с Самантой он часто бывал жесток, определенно от избытка любви. Еще эта история с девочкой. Он всегда предохранялся, когда вступал с ней в отношения. И потом, на несколько лет у Сэм прекратились менструации, стало быть, она не могла зачать. И все-таки забеременела. Наверное, следовало сразу ее убить, но у него не хватило духу. Думал, она все равно умрет родами. Но когда подошел срок, помог ей родить девчонку, свою незаконную дочь. Благодаря своим познаниям в медицине — он все-таки был врачом, хотя и зубным, — Робин умудрился кое-как провести кесарево сечение и извлечь плод. Потом ушел и не появлялся в темнице почти неделю. Был убежден, что, возвратившись, обнаружит два трупа. Но эта ни на кого не похожая шлюшка исхитрилась не умереть от потери крови. Сложнее всего оказалось унести девчонку. Ей исполнилось три года, но на вид можно было дать не более полутора лет. Она плохо росла, имелись и другие проблемы, связанные с заточением. Сэм его не простила. До этого она всегда держала голову высоко, но, когда у нее отняли единственный смысл жизни, все обернулось наихудшим образом. Она стала его игнорировать. Уже не злилась, и страх, который она испытывала постоянно, тоже исчез. Она больше не боялась Банни. Прежде чем дать ей умереть, он решил предоставить ей возможность самой изменить собственную судьбу. Поиграть. Засунул ее в багажник машины и отвез на болота. Там раздел, чтобы в последний раз полюбоваться ее дикой, животной красотой. Потом отпустил. Подождал где-то с час, потом начал искать. Найти ее оказалось непросто. Наконец заметил ее на обочине шоссе, раненую. Пока он в маске Банни шел от леса к дороге, показался проклятый пикап. Парень, который вел машину, определенно браконьер, поспешил на помощь. Робин наблюдал за сценой, укрывшись за деревом. Сэм бросилась на шею этому чужаку. Видя, как она обнимает другого, Робин терзался ревностью. Он понял, что был влюблен в нее всегда, с самого первого дня. Поэтому не мог вынести того, что происходило у него перед глазами, и вышел на свет. Завидев его, парень, который поднял Саманту — его Саманту, — после минутного колебания пустился наутек. Вот и славно, мальчик. Вот и славно. Когда пикап тронулся с места, Саманта закричала. Он тотчас же бросился к ней, утешить ее, сказать, что любит. Но она произнесла слова, уязвившие его, причинившие сильную боль.