Он начинает смеяться, но теперь я вижу его насквозь и не понимаю, что мешало мне делать это раньше. В его глазах мелькает страх. Он бросает взгляд на Анну, но та отворачивается. — Ты о чем? — В подземном переходе. В тот вечер, когда пропала Меган Хипвелл. — Что за чушь! — говорит он, отмахиваясь. — Я не бил тебя. Ты сама упала. Он берет Анну за руку и притягивает к себе. — Милая, ты поэтому так расстроена? Не слушай ее, она несет полную чушь! Я не бил ее. Я никогда не поднимал на нее руку. Если, конечно, не считать такого. — Он обнимает Анну за плечи и прижимает к себе. — Ну же, я ведь рассказывал тебе о ней. Она ничего не помнит, когда пьет, и начинает придумывать… — Ты сел с ней в машину. Я видела, как вы уехали вместе. Он по-прежнему улыбается, но уже не так уверенно. И может, мне кажется, но он побледнел. Он снова убирает руку с плеча Анны. Она садится за стол спиной к мужу и сажает к себе на колени дочку. Том проводит рукой по губам и присаживается на стол, скрещивая руки на груди. — Ты видела, что я садился в машину с кем? — С Меган. — А-а, понятно. — Он снова разражается громким деланным смехом. — Когда мы говорили об этом в прошлый раз, ты утверждала, что в машину садилась Анна. Кто будет на следующей неделе? Принцесса Диана? Анна смотрит на меня. Я вижу, как на ее лице отражается сомнение, а потом оно загорается надеждой. — Ты не уверена? — спрашивает она. Том опускается рядом с ней на колени. — Конечно, она не уверена. Она все придумывает — она всегда все придумывает. Милая, пожалуйста. Наверное, тебе лучше подняться ненадолго наверх, ладно? А я поговорю обо всем с Рейчел. И на этот раз, — он бросает на меня красноречивый взгляд, — я обещаю, что больше она нас никогда не потревожит. Анна колеблется. Я вижу это по тому, как она на него смотрит, пытаясь понять по лицу, кто из нас прав. Он тоже не сводит с нее глаз. — Анна! — зову я, чтобы переключить ее внимание на себя. — Ты знаешь! Ты знаешь, что он лжет. Ты знаешь, что он с ней спал. В комнате повисает тишина. Анна переводит взгляд с Тома на меня и обратно, открывает рот, чтобы что-то сказать, но не произносит ни слова. — Анна! Что она говорит? Между нами… Между мной и Меган ничего не было! — Я нашла ее телефон, Том, — произносит она чуть слышно. — Пожалуйста, не надо. Не надо играть. Не надо мне лгать. Эви начинает хныкать. Том очень осторожно забирает ее у Анны, подходит к окну, качая малышку, и что-то тихо ей говорит. Мне не слышно что. Анна сидит, склонив голову, и слезы капают с ее подбородка на стол. — Где он? — спрашивает Том, поворачиваясь к нам и уже не улыбаясь. — Телефон, Анна! Ты отдала его ей? — Он кивает головой в мою сторону. — Он у тебя? — Я ничего не знаю о телефоне, — говорю я, жалея, что Анна не сказала о нем раньше. Том не обращает на меня внимания. — Анна! Ты отдала его ей? Та качает головой. — Где он?! — Я его выбросила. Через забор. В сторону путей. — Хорошая девочка, молодец, — рассеянно произносит он, стараясь решить, что делать дальше. Он смотрит на меня, потом поворачивается к Анне. Видно, что он растерян. — Ты все время была очень уставшей, — говорит он. — И ничего не хотела. Тебя интересовал только ребенок. Разве не так? Только ребенок и ничего больше! Он снова овладел ситуацией, оживился, начал корчить рожицы дочке и щекотать ей животик, заставляя смеяться. — А Меган… она была доступной. Сначала все происходило у нее дома, но она очень боялась, что Скотт узнает. И тогда мы стали встречаться в «Лебеде». Это было… Ты же помнишь, как это было, разве не так, Анна? В самом начале, когда мы виделись в том доме на Крэнхэм-стрит. Ну, ты понимаешь. — Он смотрит на меня через плечо и подмигивает. — Мы с Анной там встречались в старые добрые времена. Он перекладывает дочь в другую руку, и теперь ее головка лежит у него на плече. — Ты думаешь, что я бессердечный, но это не так. Я просто говорю правду. Ты же этого хотела, Анна? Ты сама просила меня не лгать. Анна не поднимает глаз. Она сидит не шевелясь, крепко вцепившись руками в край стола. Том громко вздыхает. — Как же приятно, что можно быть честным, — произносит он, обращаясь ко мне и глядя на меня. — Ты понятия не имеешь, сколько сил отнимает общение с такими людьми, как ты. И, черт возьми, я пытался. Я изо всех сил пытался помочь тебе. Помочь вам обеим. Вы обе… я хочу сказать, что любил вас обеих, но вы обе бываете такими слабыми. — Да пошел ты, Том! — произносит Анна, вставая из-за стола. — Не смей ставить меня с ней на одну доску! Я смотрю на нее и только сейчас понимаю, насколько они с Томом подходят друг другу. Она для него достойная пара, гораздо лучше меня, потому что сравнение со мной задевает ее куда больше, чем то, что ее муж оказался лжецом и убийцей. Том подходит к ней и примирительно произносит: — Прости меня, милая, я был неправ. Она недовольно отворачивается, а он смотрит на меня. — Ты знаешь, что я старался. Я был тебе хорошим мужем, Рейч. Я многое сносил — и твое пьянство, и депрессию. Я очень долго терпел, прежде чем сдался. — Ты лгал мне! — говорю я, и он удивленно ко мне поворачивается. — Ты говорил, что во всем виновата только я. Ты заставил меня поверить в собственную ничтожность. Ты видел, как я мучаюсь, ты… Он пожимает плечами: — Ты представляешь, какой ты стала неинтересной, Рейчел? Какой некрасивой? Слишком расстроенной, чтобы вылезти из кровати утром, слишком уставшей, чтобы принять душ или вымыть свои гребаные волосы. Господи! Неудивительно, что я потерял терпение, разве нет? Неудивительно, что я стал искать утешения на стороне. Ты сама во всем виновата, и никто другой. Он поворачивается к Анне, и выражение его лица меняется. — Анна, с тобой все было по-другому, клянусь! Та интрижка с Меган была… просто маленьким развлечением. И ничем больше. Признаю, что гордиться тут нечем, но мне просто нужна была разрядка. Вот и все. Там не было и не могло быть ничего серьезного. Та связь никак не должна была отразиться на нас и нашей семье. Пожалуйста, пойми это. — Ты… — произносит Анна, но не находит слов. Том кладет ей руку на плечо. — Что, милая? — Ты привел ее ухаживать за Эви! — цедит она сквозь зубы. — Ты трахал ее, когда она была здесь? Когда она присматривала за нашей малышкой? Он убирает руку, и на его лице появляется выражение глубокого раскаяния и стыда. — Это было ужасно. Я думал… я думал, что… Если честно, я не знаю, что думал. Наверное, вообще не думал. Это было неправильно. Я очень виноват. Потом маска на его лице снова меняется, и теперь оно выражает простодушную наивность и мольбу. — Я тогда ничего не знал, Анна. Ты должна мне поверить, что я понятия не имел, кто она на самом деле. Я ничего не знал о ребенке, которого она убила. Я бы ни за что и близко не подпустил ее к Эви, если бы знал. Ты должна мне поверить. Анна вдруг вскакивает так резко, что опрокидывает стул, на котором сидела, он с грохотом падает и будит малютку. — Дай ее мне! — говорит Анна, протягивая руки. Том пятится назад. — Ну же, Том! Дай ее мне! Дай ее мне! Но он не отдает и отходит в сторону, качая ребенка и что-то ей нашептывая, и Эви в конце концов успокаивается. Но тут с Анной случается истерика. Она переходит на крик, и сначала еще можно разобрать требования дать ей ребенка, а потом слышится только вой, полный боли и муки. Эви тоже зашлась в крике. Том старается успокоить ребенка и не обращает внимания на Анну, поэтому заняться ею приходится мне. Я выволакиваю ее в сад и произношу ей на ухо быстро и настойчиво: — Ты должна успокоиться, Анна. Ты меня понимаешь? Мне надо, чтобы ты успокоилась. Ты должна заговорить с ним, отвлечь его на минутку, пока я позвоню в полицию. Это понятно? Она мотает головой и не может остановиться. Потом хватает меня за руку, больно впиваясь в нее ногтями. — Как он мог?! — Анна! Послушай! Ты должна его отвлечь на минутку. Наконец ее взгляд становится осмысленным, и она кивает: — Хорошо.