— Ты можешь представить, Ли-лин? Весь этот голод и отчаяние. Он весь день так близко чует мясо. Когда пес сходит с ума от гнева и голода, волшебник отрезает ему голову. Он обмакивает кисть в кровь пса, пока она свежая, и использует как чернила. Он рисует имя жертвы на голубой бумаге, заковывая дух пса в талисмане. — Со всем голодом и безумием, — тихо сказала я и села от бури эмоций. Этот монстр пытался убить нас? Я уничтожила дух страдавшего животного Отец снова заговорил: — Цяньшень не дух, Ах Ли. Это оружие. Кто-то практикует плохую магию. Кто-то взял кровь того пса и написал мое имя призракописью. Не знаю, как давно убили того пса. Вчера или двадцать лет назад. Сегодня кто-то сжег талисман цяньшеня и выпустил монстра со всем его безумием и гневом. Он пришел убить меня, но мои талисманы разрушили его. Его талисманы? Похоже, я не заслужила лицо за уничтожение монстра, ведь сделала это талисманами отца. Я вздохнула. Отец услышал это и пронзил меня взглядом. Он молчал пару мгновений. — Когда мне станет лучше, — сказал он, — я исполню ритуал третьего сана. Мои глаза расширились от удивления, рот раскрылся. Я была так взволнована, что опустила взгляд, чтобы скрыть смущение. — Благодарю, отец, — сказала я. — Я верну честь роду. — Лучше бы так, — сказал он. Я кивнула, гордая и благодарная. — Отец, я узнаю, что задумал Лю Цянь, и остановлю его планы. — Планы? — спросил отец. — Ты думаешь, что волшебник помогает ему, — сказала я. — Они явно пытаются убрать тебя с дороги для применения сильной магии. Его взгляд был строгим. — Конечно, — сказал он, отведя взгляд и быстро моргая, как всегда делал, когда врал. — Я думал об этом, — я опустила голову, чтобы он не видел мою улыбку. — Что-то большее происходит. Все не так в китайском квартале после того, как я вернулся из золотой шахты и нашел тебя вне тела. — Ты возвращался из шахты? — Да, — сказал он. — Господин Вонг работает над знаменательным проектом. В Сакраменто есть золотая шахта, что обвалилась двадцать лет назад, раздавив тридцать китайский шахтеров. Они там умерли. Теперь мистер Вонг эксгумирует их тела, чтобы отправить кости для похорон в Китае. — С их предками. Он кивнул. — Они эксгумировали трупы, когда монстр напал на них в темноте. — Какой монстр? — Цзянь-ши, — сказал он. — Сила течет в минералах, она могла коснуться последнего дыхания одного из трупов и превратить его в нежить. — Отец, ты не о… ган-цзизи? — Нет, Ах Ли, не разносчик чумы. Просто ходячий труп, слепой и без разума. Я поежилась. Мертвецы ходили одеревенело, из-за слепоты они ощущали человека по энергии в его дыхании. Я едва могла представить, как отец задерживал дыхание в темноте, охотясь на мертвеца. — Не представляю, чтобы для тебя стал проблемой один цзянь-ши, отец. — Он и не стал, — сказал он. — Трупы были там десятки лет, — сказала я. — Господин Вонг сказал, почему решил выкопать их сейчас? Отец опустил взгляд. — Господин Вонг не сказал мне лично, — ответил он. — Его сын вызвал меня. Я уставилась на него. — Том Вонг отправил тебя в Сакраменто бороться с монстром? В тот же день, когда пришел в храм с Лю Цянем? Отец пытался пожать плечами, но не смог из-за бинтов. — Господин Вонг занят знаменательным делом, Ах Ли, — сказал он. — Можешь представить этих мертвых? Их трупы давно забыли. Господин Вонг великий человек, он заботиться о них сейчас. — Но почему сейчас, отец? — Это не важно. — Зачем Том Вонг послал тебя помогать мертвецам, а меня в мир духов? — я замолчала на пару минут. — А если он собирает эти трупы для своих целей? Отец нахмурился сильнее, пока я говорила. — Что это может значить, отец? — Ничего, — сказал он. — Почему нападение Лю Цяня совпало со временем, когда ты не мог защитить меня? Зачем ему и Тому тридцать трупов? Отец фыркнул. — Ты не понимаешь эти дела, Ах Ли, — сказал он. — Присяжный брат из Аншень-тонг не направил бы на меня меч. Я заговорила, но он поднял палец. — Уважай старших, Ах Ли, — сказал он. — Молчи. Я выдержала взгляд миссис Вэй и возмущения доктора Вэя, пока выходила из лазарета на улицу Дюпон, где стучали кареты с лошадьми по широкой дороге. Дальше я отправлюсь в полосу Бай-Гуй Цзян. Мне нужно было поговорить с господином Вонгом. 13 — Ли-лин! Ты в порядке? Как твой отец? — дух глаза прибежал ко мне на белых ножках. Я не хотела его видеть. Не хотела его слышать. Он был мне другом, но оставался монстром, и моим долгом было уничтожить его. — Что такое? — крикнул он. — Ты меня слышишь? Я повернулась к нему. — Я тебя слышу, монстр, — сказала я. — И я изгоню тебя или уничтожу. Но не сегодня. Он отпрянул на шаг от потрясения. — Хорошо, — сказал он. — Меня уничтожат. Куда мы идем теперь? Я удивленно посмотрела на него. — Вы не хотите жить, господин Янци? — Да, — сказал он, — хочу. Но исполнение долга важнее жизни. Я думал, ты это понимаешь. — И какой у вас долг? — Спасти тебя. Слова ударили дождем, я этого не ожидала. Спасти меня. Это был приказ отца, надпись на его талисмане. Он сделал дух из своего глаза и дал ему цель. Спасти Сян Ли-лин. Для этого духа не было ничего важнее этого простого приказа. И он спас меня в мире духов, и он будет исполнять этот долг снова и снова, пока существовал. Спасти меня было целью жизни господина Янци. От этого кружилась голова. Никто не хотел защитить меня, кроме моего мужа. После его смерти меня никто не защищал. Он защищал всех. Моим долгом было оберегать их вместо него. А этот крохотный монстр, дух глаза моего отца, был смешным и чопорным. У него не было силы. Но это не имело значения. Для него было важно только защитить меня. — Идем, — сказала я и протянула руку, чтобы поднять господина Янци на плечо. Господин Вонг жил за рестораном на улице Бай-Гуй Цзян. Переулок получил название из-за белого торговца, умевшего говорить на китайском. Он и означал «Белый дьявол говорит». Я шла по улице, когда ко мне подошли два констебля. Первый был юношей с короткими соломенными волосами, вел себя так, словно жалел меня.