Том Вонг горевал иначе. Я видела его порой в следующие месяцы. Может, он ощущал вину за то, что привел констеблей. Может, он винил себя в то, что поверил властям. Том запутался, как и я. Казалось, его душа была убита. Он похудел на двадцать пудов. Его губы потеряли цвет. Я хотела утешить его, и чтобы он утешил меня, но даже говорить с красивым другом мужа ощущалось предательством. Никто не утешал меня, и я погрузилась в Дао. Теперь я понимала, что Том поверил в другое. Он не доверял больше защите властей. Он поверил, что можно выступить против врагов, набраться сил любой ценой, показать силу миру. После завтрашней ночи все люди квартала будут дрожать от его имени. Вскоре весь мир содрогнется от страха. Завтра ночью появится Кулу-Янлин. Старый ужас вернется. — Если я не остановлю его, — сказала я вслух и поняла, что перестала плакать. — Что остановишь? — спросил господин Янци. — Ритуал. Это слабое место. Если Лю Цянь закончит ритуал, то Кулу-Янлин возникнет. Он убьет всех на пути. Уничтожит все. И никто не сможет одолеть его. — Остановить ритуал и остановить так монстра, — отметил глаз. — Это план, — сказала я. — Это не план, — глаз в чашке повернулся ко мне, — это глупое заявление. Ты не можешь с ними сражаться, Ли-лин, ты это знаешь. Ты даже не знаешь, сколько у Тома Вонга прихвостней. А еще Лю Цянь! Было бы сложно тебе сражаться с пятым саном, но он оказался еще и вором душ, научился яо шу и взывает к злым духам. Я все упомянул? О, да, — сказал он, — его рука — большой монстр-змея! С тремя глазами! — Думаешь, это нужно оставить отцу. — Очевидно. Я нахмурилась. Он точно был глазом моего отца. — Почему я все еще вас не уничтожила? Он пожал плечами. — Я хорошо советую, Ли-лин. — Вы все еще пытаетесь меня спасти, — сказала я. — Это моя натура. — Вы могли бы найти хобби. — Твое спасение — мое хобби. Это как игра — разрушительное хобби, что есть лишь у дураков. Я улыбнулась, радуясь за долю легкомыслия. — Господин Янци, отец лежит в лазарете. Он приходит в себя от того, что лишился глаза, а потом его покусал большой монстр-пес до полусмерти. Он не сможет сейчас встать, тем более сражаться. Глаз смотрел на меня из чашки. — И что ты думаешь делать? — Не знаю, — сказала я, делая глоток чая. — Я могу поискать союзников. — Госпожа Вэй предложила учиться у нее магии. — Я не соглашусь, — сказала я. — Ее магия основана на вреде телу. — Когда она порезала руку? — Да, но если я буду это делать, мне придется отрезать язык, пронзить копьем щеки или избить себя раскаленной кочергой. Обжечь кончики пальцев до потери ощущений или кататься голой среди колючих веток. — Я понял, — сказал господин Янци. — С окровавленным языком чары станут слабее. С обожженными пальцами жесты станут не такими точными. После избиения или шипов я не буду толком сражаться. — Это ясно, — сказал глаз. — Но если ее магия поможет тебе одолеть Лю Цяня? Я улыбнулась. — В том-то и дело, господин Янци. Ее магия мне никак не поможет. — Откуда тебе знать, Ли-лин? — Она сама сказала. Она предложила научить меня магии ее народа, и она предложила помочь мне найти духов-слуг ее народа. А еще она сказала, что даоши одолели заклинания ее народа и убили ее духов. — Ясно, — сказал господин Янци. — Помощь госпожи Вэй навредит тебе, а ты получишь лишь духов, что слишком слабы для сражения с даоши. Я кивнула. — Ты говорила о союзниках, — сказал он. — Кого ты имела в виду? — Я думала о Бок Чой. Глаз отца залепетал: — Ли-лин, если Бок Чой тебе поможет, тебя выгонять из Аншень-тонг. Почти весь город будет закрыт для тебя. Половина бандитов будет доставать оружие при виде тебя. Я вздохнула и отвернула голову. Неподалеку мужчина продавал фейерверки с телеги. В стороне женщина со связанными ногами спорила с мясником, пока двое маленьких детей ждало за ней. Эти люди жили здесь. Они пересекли океан в поисках мечты. И я представила их мертвыми. Их разбитые тела или разорванные на куски Кулу-Янлин. От этого меня тошнило, я ощущала беспомощность и ужас. Я приняла решение. — Нужно что-то делать, — сказала я. — Утром я пойду к штаб-квартире Си Лянь, — сказала я духу. — Завтра я поговорю с Бок Чой. Глаз погрузился под воду и как-то выдул пузырьки. Когда он всплыл, он сказал: — Можешь оказать мне услугу? — О чем вы? — Можешь уничтожить меня сейчас? Прошу? — Простите? — Ты рано или поздно уничтожишь меня, — сказал он. — Я монстр, и это твой долг. Но мой единственный долг — уберечь тебя. И я предпочел бы, чтобы ты уничтожила меня сейчас, чтобы я не видел, как тебя убьют бандиты. Я долго смотрела на него, а потом рассмеялась. Я большим пальцем окунула его в воду. Он всплыл с возмущенным взглядом. — Ты не улучшаешь мне лицо, — сказал он. — У вас нет лица, господин Янци. Он фыркнул. 17 Солнце опустилось, я стояла на ступенях храма отца и звала Маоэра. Он не приходил. Я вернулась внутрь и вышла с флягой масла для лампы. — Маоэр, — позвала я снова. Пара красных фонарей висела у храма. Я добавила в них масло и зажгла. Люди на улице делали так же. Прохожие ходили среди теней, озаренные сиянием ламп и фонарей. Я села на нижнюю ступеньку и налила оставшееся масло в пиалу. В этот раз, когда я позвала, маленький оранжевый силуэт вышел из тени. Два хвоста Маоэра были высоко задраны. Он шел спокойно, словно просто проходил мимо. — Мяу, — сказал он и потянулся на дороге, глядя на пиалу, полную масла. — Не скромничай, — сказала я, придвинув миску ближе. — Это тебе. — Мне-мне? Я кивнула, но он подошел с опаской, словно другой кот мог вылететь из тьмы и забрать его угощение. Он придвинулся к миске. Когда он добрался до нее, он опустил голову и начал лакать ее с довольными звуками. Через пару минут он сел, вернув себе горделивый вид. — Теперь девочка хочет сражаться? Я посмотрела на него. — Я видела тебя в бою, Маоэр. Ты был вихрем когтей и зубов. Те мальчишки убежали в укусах и царапинах. Он вскинул голову. — Маоэр боевой!