– Запросил. Есть «Закон о свободе информации»… Тебя протащили по всем кругам ада. – Я это заслужила. Я должна была копать глубже, мне следовало трижды перепроверить… – начала она. – «Должна была», «следовало»… Эрика, нельзя жить прошлым. – Никогда себе не прощу. Если бы можно было повернуть время вспять, если бы… Я никогда бы… – лепетала она, подушечкой ладони вытирая жгучие слезы. – Ну все, хватит об этом. Больше не хочу слышать ни слова. А то накажу! – пошутил Эдвард. Чувствовалось, что через силу. Они оба на какое-то время умолкли. – Как ты? – наконец спросила Эрика, а сама подумала: «Глупый вопрос». – О! Стараюсь не сидеть без дела… В лоун-боулз[12] теперь играю. Кто бы мог подумать? Но… нужно занимать себя. Для старого хрыча боулер я, конечно, никакой… – Он опять умолк. – Эрика, девочка. Там теперь есть надгробие. Я поставил на могиле Марка плиту. Благородно так смотрится. – Правда? – Эрика закрыла глаза, представляя под землей Марка. Ей до боли хотелось знать, как он выглядит. Скелет в элегантном костюме. – Приезжай, сама увидишь. В любое время, родная. Как ты думаешь, когда сможешь приехать домой? Домой. Он назвал это домом. Эрика теперь уже и не знала, где ее дом. – Я вернулась на работу. Сейчас я в Лондоне, – сообщила она. – А-а, понятно. – Я обязательно приеду. Но не сейчас. Пока у меня дела. – Это хорошо, родная. Что за работа? – спросил Эдвард. Эрика не могла ему сказать, что она ищет жестокого убийцу. Интересно, видел ли он в новостях пресс-конференцию? – Я в столичной полиции, у меня новая команда. – Замечательно, девочка. Работай… Как только сумеешь вырваться в отпуск, я буду рад тебя видеть. – Обязательно. – Я часто прохожу мимо вашего дома. Его теперь снимает молодая пара. На вид приятные ребята, хотя я к ним не заходил и вообще… Не знаю, как бы я объяснил, кто я такой. – Эдвард, все вещи в кладовке. Я ничего не выбросила. Нам нужно разобрать коробки. Наверняка что-нибудь… – Давай не все сразу, – перебил ее Эдвард. – Откуда у тебя мой телефон? – спросила Эрика, сообразив, что он звонит ей на новый номер. – Сестре твоей позвонил. Она сказала, что ты жила у нее. Дала твой номер. Надеюсь, ты не сердишься? – Нет, конечно. Прости. Это во мне ищейка говорит, всегда хочет знать, что, зачем и почему… – Эрика, главное, помни – ты не одинока. С тобой, я знаю, здесь круто обошлись, и многих за это нельзя осуждать, но ты тоже его потеряла… – Голос Эдварда сорвался. – Я не хочу, чтобы ты думала, будто ты одна, – продолжал он. – У тебя есть я, родная. Какой-никакой… – Спасибо, – тихо проронила Эрика. – Ой, этот звонок в Лондон обойдется мне в целое состояние, так что пока… Рад был услышать твой голос, Эрика. Не пропадай. – Ты тоже… то есть, нет, не буду. В трубке послышался щелчок, потом гудок – связь прервалась. С глубоким вздохом Эрика прижала руку к груди. На душе потеплело. Она сморгнула слезы. Телефон в ее руке снова зазвонил. Это была Мосс. – Босс. Вы где? – спросила она. – Дома. – Вы не поверите. Обнаружен еще один труп. На этот раз в бассейне парка Брокуэлл. – Документы есть? – спросила Эрика. – Да. Это Айви Норрис. Глава 30 Парк Брокуэлл и бассейн на его территории находились менее чем в трех милях от музея имени Хорнимана, в районе которого был обнаружен труп Андреа. Эрика пронеслась мимо освещенной башни с часами, которые показывали четверть одиннадцатого. На лобовое стекло плюхались крупные капли дождя, который вскоре полил как из ведра. Эрика включила дворники и всем телом подалась вперед за рулем, всматриваясь в пелену дождя за окном. В поле ее видимости вплыли двое полицейских в форме, стоявших у входа в бассейн. Эрика резко затормозила и вышла под дождь, барабанивший по припаркованным вокруг машинам. – Старший инспектор Фостер, – представилась она, перекрикивая шум дождя, и показала удостоверение. Полицейские приподняли оградительную ленту, пропуская ее к месту происшествия. Летом парк и бассейн пользовались популярностью у горожан, которые любили здесь купаться и устраивать пикники, но в темноте дождливого январского вечера зона отдыха производила унылое, гнетущее впечатление. Мосс и Питерсон пропустили за ленту полицейского ограждения сразу же вслед за Эрикой. У них был с собой мощный фонарь, которым они освещали путь, идя по дорожкам с бетонным покрытием, мимо заколоченного досками ларька, где летом продавали мороженое, и беседки с облезающей краской. Скоро они вышли на лужайку. Различить чтолибо вокруг было невозможно. Вдалеке гремел гром, молнии озаряли огромный плавательный бассейн под открытым небом. Впереди вырисовывались очертания большой белой палатки экспертов-криминалистов. По краю воды была проложена дорожка из полиэтилена. Трое помощников криминалистов в белых комбинезонах, стоя на коленях в грязи, сноровисто снимали отпечатки чьих-то ног. У палатки их встретил один из сотрудников группы экспертов, и они быстро натянули на себя спецодежду под шум дождя, громко стучавшего по парусине. Яркая галогеновая лампа светила прямо на труп Айви Норрис. Она лежала на спине в грязи, во вспененной бурой жиже, в которой были измазаны ее одежда и тело. – Пожалуйста, стойте на ящиках, – попросил один из криминалистов, показав на настил, который выложили вокруг трупа, чтобы не затоптать место происшествия. Перешагивая с ящика на ящик, они приблизились к телу Айви. Ее сальные волосы были стянуты назад. На желтушном лице с вытаращенными глазами, как и у Андреа, застыл страх. Расплющенный нос покрывали сгустки запекшейся крови. На Айви были куртка и свитер, те самые, в которых Эрика видела ее несколько дней назад, но вся нижняя часть тела от самого пояса была оголена. Ноги худые, в шрамах, синяках и отметинах от уколов – смотреть больно. Седые волосы на лобке всклокочены. Фотограф из группы криминалистов защелкал фотоаппаратом, и в палатке засверкали вспышки, сопровождаемые пронзительным визгом. Айзек, стоявший на одном из ящиков, молча кивнул им. – Кто ее обнаружил? – спросила Эрика. – Какие-то ребята. Они решили на спор перелезть через забор. – Где они сейчас? – С вашими сотрудниками в районном доме культуры, это здесь, через дорогу. ДНК на анализ мы уже взяли. – Они что-нибудь видели? – спросила Эрика. – Нет. Темно было. Один из мальчишек споткнулся об нее и упал. – Должно быть, перепугался до смерти, – предположила Мосс, глядя на Айви. – У нее сломан нос. Думаю, и скула тоже. На шее обширные странгуляционные борозды, – сообщил Айзек. Опустившись на корточки, он осторожно оттянул ворот свитера Айви. – Думаю, также сломаны четыре ребра. Более полное представление о внутренних повреждениях даст вскрытие. При ней нашли сто фунтов наличными. Свернутые купюры лежали в бюстгальтере. – То есть случайное нападение или ограбление можно исключить? – спросила Мосс. – До вскрытия я не хотел бы делать никаких выводов. Но в принципе, если деньги не тронуты, значит, нападавший думал не об ограблении. Он думал о сексе. Наружный осмотр показал, что во влагалище присутствует семенная жидкость. – Айви занималась проституцией, – объяснила Мосс. – Может, убийца заманил ее сюда деньгами? – добавил Питерсон. – На данном основании мы не вправе делать вывод, что половой акт был осуществлен по взаимному согласию, – твердо сказал Айзек. – Область таза сильно травмирована. – Где ее руки? – спросила Эрика, со страхом подумав, что Айви отрубили верхние конечности. – У нее за спиной, – ответил Айзек. Один из его ассистентов подошел и осторожно приподнял Айви с земли: обе ее руки, с налипшей на них грязью и камешками, были туго связаны под ее телом. Айзек, работавший в перчатках, пальцем счистил грязь с запястий Айви. – Видите? Связаны пластиковой веревкой, которую часто используют в промышленности или при упаковке продукции. – Что с ее обувью? – спросила Эрика, глядя на ступни Айви, – заляпанные глиной, отекшие, с лопнувшими сосудами и длинными грязными ногтями. – Ее ботинки валялись в грязи, – ответил Айзек. – Выдраны волосы на висках. С корнем. Он чуть повернул голову Айви сначала в одну сторону, потом в другую, показывая большие ядреные ссадины, усеянные капельками засохшей крови. Фотограф, присев на корточки, защелкал фотоаппаратом. При свете вспышки ее кожа казалась почти прозрачной, с сеточкой голубых вен на лбу. – У Андреа тоже были выдраны волосы, – тихо произнесла Эрика. – Время смерти? – спросил Питерсон. – Судя по температуре внутренней среды организма, умерла она не очень давно. Однако тело лежало на холоде, под дождем, поэтому точнее скажу позже. – Наши сотрудники уже проводят поквартирный обход и прочесывают территорию, – сообщил Питерсон. Они наблюдали за работой фотографа, снимавшего Айви со всех ракурсов. Молодая женщина, помогавшая Айзеку, аккуратно зачехлила руки Айви в пластиковые пакеты, чтобы сохранить ДНК, если что-то осталось. Айзек торопливо отошел к скамейке в углу палатки и вернулся с прозрачным полиэтиленовым пакетом.