– Сэр. Все трое – молодые девушки из Восточной Европы, – перебила его Эрика. Она открыла одну папку и показала ему фото мертвой Каролины Тодоровой, сфотографированной на месте происшествия. – Взгляните. Этой девушке было всего восемнадцать. Задушена, руки связаны за спиной пластиковым шнуром, волосы на висках выдраны. Ее сбросили в воду, как мусор. – Я прошу вас уйти, – сказал Марш. Проигнорировав его слова, Эрика вытащила еще две фотографии. – Татьяна Иванова, девятнадцати лет, Мирка Братова, восемнадцати. Картина та же: задушены, руки связаны за спиной тем же способом, волосы выдраны, сброшены в воду. Все тела найдены в радиусе десяти миль от центра Лондона. Все девушки одного типа: длинноволосые брюнетки, стройные, с осиной талией… Сэр, старшему инспектору Спарксу эти материалы были переданы два дня назад. Сходство очевидно, даже полицейскому, который… Дверь в прихожую отворилась, вынеся из глубины дома взрыв смеха. К мужу подошла Марси. – Том, кто это? – спросила она. А потом увидела фотографию, которую показывала Эрика, – снимок полуголой разлагающейся Каролины в воде. – В чем дело? – Марси переводила взгляд с Эрики на Марша. – Марси, возвращайся к гостям. Я разберусь… – А что скажет Марси? – Эрика открыла еще одну папку, показывая большое фото трупа Мирки Братовой, сфотографированного во всю длину. Лицо девушки представляло собой гримасу ужаса; на бледную кожу налипли листья и прочая растительность; на лобке запеклась кровь. – Как ты смеешь! Это мой дом! – вскричала Марси, зажимая ладонью рот. Эрика и не подумала закрыть папку. – Этой девушке было всего восемнадцать лет, Марси. Восемнадцать. Она приехала в Англию, думая, что будет работать здесь в какой-нибудь семье помощницей по хозяйству, а ее принудили заниматься проституцией, наверняка регулярно насиловали, а потом она была зверски задушена одним из клиентов. А время не стоит на месте, верно? Сколько сейчас вашим малышкам? Оглянуться не успеете, как им исполнится восемнадцать… – Зачем она сюда пришла? Почему ты не разбираешься с этим на работе? – крикнула Марси. – Все, Эрика, хватит! – рявкнул Марш. – А на работе он не хочет этим заниматься! – сказала Эрика. – Прошу вас, сэр. Я знаю, что недавно зафиксировали сигнал с телефона, принадлежавшего Андреа Дуглас-Браун. Выделите мне людей, чтобы отыскать тот телефон. В нем информация о жизни Андреа. Информация, которую она держала в секрете. Я уверена, что эти сведения помогут нам установить личность того, кто убил ее и этих девушек. Взгляните еще раз на фото. Вот, смотрите! – Да что же это такое? Том? – спросила Марси. – Марси, иди в дом. СЕЙЧАС ЖЕ. Марси еще раз напоследок взглянула на снимки и ушла. Из глубины дома снова донесся громкий смех, который резко оборвался, когда она закрыла за собой дверь. – Ты что себе позволяешь, Эрика?! – Нет, сэр, как мы себе это позволяем? Речь не обо мне. Да, я переступила грань дозволенного, заявившись к вам домой, – это неслыханная наглость. Можете считать меня дрянью, кем угодно – я переживу. Но я не могу жить с тем, что произошло с этими девушками. Вы сможете сегодня спать спокойно, зная, что мы не попытались хоть что-то сделать? Вспомните то время, когда мы только-только пришли в полицию. У нас не было полномочий. Теперь у вас достаточно власти, чтобы принять это решение, сэр. Именно у вас. Черт, хотите, выставляйте мне счет за работу поисковой команды, хотите, отдавайте под трибунал, увольняйте – сейчас мне это абсолютно все равно. Но вы взгляните на это еще раз, взгляните! – Эрика снова показала ему снимки. – Довольно! – заорал Марш. Он захлопнул дверь, Эрика услышала скрежет запирающихся замков. – Что ж, по крайней мере, я попыталась, – сказала она мертвым девушками на фотографиях. Потом закрыла папку, аккуратно убрала ее в сумку и пошла прочь от дома. Глава 38 Едва стемнело, в переулке напротив дома, где жила Эрика, материализовался все тот же незнакомец. Буквально через несколько минут из подъезда вышла инспектор Мосс. Она села в свой автомобиль и укатила. Откуда здесь эта жирная лесба? Это что-то новенькое. Наблюдение за старшим инспектором Фостер превратилось почти в нездоровое влечение. Следить за ней не представляло труда, особенно под проливным дождем: голова опущена, лицо прячется в складках капюшона, в рюкзаке на спине три разные куртки из водоотталкивающей ткани. Самый верный способ смешаться с толпой – не пытаться с ней слиться. Все заняты только собой. Глаза незнакомца были прикованы к Эрике. Та курила, глядя в окно. О чем она думает? И зачем приходила та другая легавая, Мосс? Фостер вроде бы отстранили от расследования… Эрика внезапно встала и закрыла жалюзи. Спустя мгновения она вышла из подъезда и с сумкой в руке зашагала в направлении железнодорожной станции. Незнакомец отступил в глубь переулка, затем развернулся и бегом бросился к своей машине, потом вырулил на центральную дорогу, стараясь ехать медленно, не привлекать к себе внимания, быть таким, как все. Эрика как раз зашла на станцию Брокли, когда к ней подкатила машина незнакомца. Автомобиль впереди начал выруливать на дорогу, и незнакомец, воспользовавшись удачной возможностью, остановил машину, наблюдая, как Эрика идет по мосту на дальнюю платформу. Водитель выехал с парковочного места и махнул рукой в знак благодарности. Улыбаясь, незнакомец помахал в ответ, потом помчался назад к дому Эрики и припарковался за три улицы от него. * * * Заглушив двигатель, незнакомец с минуту рассматривал задний фасад дома, где поселилась Эрика. Сзади его охватывала стена, за которой тянулся переулок. После того как этот большой дом разделили на квартиры, его задний фасад стал представлять собой сочетание старых и новых окон, водосточных труб и желобов. Незнакомец вылез из машины и достал из багажника рюкзак. Я не собирался делать это сейчас, но, похоже, развитие событий ускоряется. Одного наблюдения недостаточно… По дороге к дому Фостер ему встретились двое прохожих. Они шли с электрички и, увлеченные разговором, не обратили на него внимания. Дойдя до дома Эрики, незнакомец вскарабкался на обнимавшую его стену. В голове уже сложился план, как добраться до верхнего этажа. Шаг за шагом пройти по стене за домом, шагнуть на карниз, ухватиться за водосточную трубу, занести одну ногу на карниз повыше, подняться на него, держась за трубу. Карнизы были из гладкого камня, и незнакомец на минуту остановился, переводя дух. Пока все получается… Подтягивайся, опираясь на громоотвод, на толстую водосточную трубу, потом три окна в шахматном порядке. Крестики-нолики… Обливаясь потом, незнакомец добрался до окна ванной в квартире Эрики. Как и ожидалось, оно было закрыто. Но рядом с окном находилась вытяжка – к счастью, дешевая и плохо прилаженная. Рукой в перчатке он накрыл квадратную пластмассовую вентиляционную решетку, ухватил ее за края и дернул. Решетка с треском выдвинулась наружу, открыв доступ к серебристой вентиляционной трубе. Он просунул в нее руку, зачехленными в кожу костяшками пальцев нащупал стенку пластикового корпуса вытяжки, выходившего в ванную. Резким тычком выбил корпус внутрь. Тот загремел, раскачиваясь на проводе и задевая о стену ванной. Незнакомец вытащил из бокового кармана рюкзака кусок проволоки и одним концом просунул ее в вентиляционную трубу. Несколько неловких попыток, наконец, проволока зацепилась за ручку окна изнутри, и та со щелчком повернулась. Он быстро пролез головой вперед в открывшееся окно, руками ухватился за сиденье унитаза. Вот я и проник в дом. Он так долго наблюдал за Фостер издалека, что теперь пребывал в эйфории. Ванная была маленькая и без излишеств. В шкафчике лежали упаковка тампонов, противогрибковая мазь и пыльная упаковка восковых полосок. Просроченных. Как трогательно. Она носит с собой упаковку просроченных восковых полосок. Он выгреб содержимое шкафчика и перешел в просторную спальню почти без мебели. Принюхался – ничего особенного. От одних женщин веет чем-то интересным и экзотическим. От других исходит тошнотворная вонь… А здесь только застоялый запах табачного дыма… жареной пищи. Едва уловимый аромат дешевых духов. Он отвернул край одеяла, аккуратно разложил на кровати содержимое шкафчика из ванной, расправил одеяло и перешел в гостиную, где темноту рассеивало только сияние уличного фонаря. На журнальном столике среди грязных чашек и подноса лежали копии следственных материалов. Не снимая перчаток, он взял один документ, и в нем заклокотал гнев. Это были фотографии Мирки Братовой. На одной Мирка Братова была живая, на другой – мертвая, разлагающийся труп в воде. Значит, Фостер вышла на след. Сообразила, причем не без помощи этой жирной лесбы! С лестницы донесся шум, скрип ступенек. Он подкрался к входной двери и посмотрел в глазок. На лестничной площадке показалась седая старушка. Она приблизилась к двери, за которой он притаился. Через глазок казалось, что у нее безобразно деформированное лицо. С минуту она прислушивалась, затем повернулась и пошла к своей двери. Его внезапно охватило желание поскорее убраться отсюда, уехать подальше и составить план действий. Фостер не оставила мне выбора. Придется ее убить. Глава 39 Вернувшись домой, Эрика долго стояла под горячим душем. После обернулась полотенцем, прошла в спальню и села на кровать, анализируя события минувшего вечера. Ничего нового она не надумала, впечатления были те же. Она собралась было поставить на подзарядку телефон и вдруг замерла. Отвернула пуховое одеяло. Под ним на матрасе лежало содержимое шкафчика из ванной. Эрика быстро встала и подошла к окну спальни. Оно было закрыто и к тому же находилось высоко от земли: переулок лежал далеко внизу. Она вышла в гостиную, включила свет. В комнате все оставалось так, как было до ее ухода: жалюзи закрыты, на столе – папки и кофейные чашки. Эрика прошла мимо входной двери. Почтового ящика на ней не было. Может, она дверь не заперла? Да нет, заперла. Она вернулась в ванную, открыла шкафчик над раковиной. Он был пуст. Окно было закрыто, когда она принимала душ, она его не открывала. Нет, решила Эрика: она просто утомлена и рассеянна. Должно быть, сама опорожнила шкафчик. Эрика заметила, что ванная вся запотела, и дернула за шнур крошечной вытяжки. Еще раз дернула. Никакой реакции. – Черт, – выругалась она, тыльной стороной ладони вытирая с зеркала конденсат. И ведь надо же! – владельцем квартиры является Марш. У нее нет ни малейшего желания связываться с ним. Она погасила свет, вернулась в спальню и убрала с постели вещи, которые обычно держала в ванной. Ей стало не по себе. Неужели она сама принесла их сюда? Еще эта записка, что ей подсунули. Но каким образом чужой человек проник к ней в дом? Ведь для этого нужны ключи. * * * На следующее утро, прибравшись в квартире, Эрика подумывала о том, чтобы позвонить в полицию и заявить, что у нее, возможно – именно что «возможно», – был незваный гость, и вдруг услышала, как на коврик внизу бросили почтовую корреспонденцию. Среди счетов для соседей – их она оставила на столе у двери – Эрика нашла письмо на свое имя. Первое, что ей доставили по новому адресу. В конверте лежало уведомление от столичной полиции о том, что она должна пройти освидетельствование у психиатра в недельный срок.