Это была не моя проблема, и я не хотела переступать свои границы. Достав телефон, я проверила время: — Умираю с голоду. — А я устала, — сказала Амелия. Блейк кивнула: — Я тоже. — Я бы не отказался сходить поесть, — признался Рид. — Мы могли бы, — выдохнул он и посмотрел на свои часы. Кто все еще носит часы? — сходить позавтракать. — Может быть, ты бы высадил нас, а потом пошел поесть один? — спросила Амелия. — Моя кровать зовет меня. — Я могу отвезти тебя домой, Амелия, — предложил Хэм. — И тебя тоже, Блейк. В этом нет ничего особенного. Рид ошеломленно посмотрел на Хэма. Его рот приоткрылся, но затем он вновь обрел самообладание: — В самом деле? Это, эм, это правда круто с твоей стороны, Хэм. Губы Хэма дернулись, и он снова уставился в землю. Прочистив горло, Рид отступил в сторону, отведя Хэма в сторону. — Что происходит с вами двумя? — спросила я Амелию, как только парни отошли за пределы слышимости. Она погрызла ноготь: — Знаешь, когда тебе кто-то нравится, даже если он тебе совершенно не подходит, но ты ничего не можешь с собой поделать? Блейк и я с энтузиазмом закивали. По сути, это была история нашей жизни. — А теперь представь себе парня. Обычно он полный придурок. Полон дерьма. Но когда ты остаешься с ним наедине, в эти крошечные мгновения ты видишь что-то действительно прекрасное. Я была почти уверена, что и у Блейк, и у меня были глаза сердечками. — Примерно так я отношусь к Хэму, — сглотнула она. — Самое дерьмовое то, что Рид не думает, что хоть кто-то достаточно хорош для меня. — Особенно Хэм, — пробормотала я. Амелия торжественно кивнула: — Вот именно. Могу я быть честна с вами, девчонки? — Конечно, — сказали мы с Блейк одновременно. — Я бисексуалка. — Окей, — сказала я. — Потрясающе. Амелия рассмеялась: — Вы, ребята, не против этого? — А с чего бы? — я посмотрела на Блейк в поисках поддержки, и она положила руку на плечо Амелии. — У тебя нет никаких границ в любви. Это довольно круто. Амелия моргнула, как будто сдерживала слезы. Я никогда не понимала, почему люди так переживают из-за своей сексуальности. Я восхищалась людьми, которые любили открыто и свободно. Осуждение других за то, что они живут своей жизнью, не было заложено в моем ДНК. Еще один тяжелый урок, который преподал мне Брэндон. Если вам посчастливилось полюбить и быть любимым в ответ, вы держитесь за это, и у вас все получится. Вот так просто. — Ну, у нас с Ридом никогда по-настоящему не было этого разговора, — она рассмеялась. — Я почти уверена, что он думает, что я затворница. Мне здесь никогда по-настоящему никто не нравился, я никогда не проявляла никакого интереса. К мужчинам или женщинам. Может быть, он думает, что я лесбиянка, — она покачала головой, ее яркие неоновые волосы блеснули в лунном свете. — В любом случае, ни один из нас на самом деле не нуждался в этом разговоре, потому что наша дружба всегда была именно такой — дружбой. И ничего больше. Но потом случился Хэм. — Он тебе нравится? Ее брови нахмурились: — Я правда так думаю. Мне не нравился ни один парень… Боже, очень давно. — Так вот почему ты так разозлилась на него в тот день, когда мы ходили по магазинам? — я больше ничего не сказала. Я не знала, какую информацию Амелия хотела обнародовать, и это была не моя история, чтобы я рассказывала ее. — Рид не знает? — Черт возьми, нет, — сказала Амелия, взмахнув руками перед собой, как будто рубила какую-то невидимую деревянную доску. — Мы с Хэмом играем в эту дерьмовую игру, и явного победителя нет, а рассказать Риду было бы очень неловко. — Тогда в чем дело между вами двумя? Здесь замешано какое-то серьезное сексуальное напряжение, — сказала Блейк. Это приободрило меня, и я повернулась к Блейк: — В самом деле? Это было так очевидно? — Когда мы были втроем, абсолютно. Как бы излучалась от них волнами. Густыми, светящимися белыми волнами. — Эээй, — Амелия щелкнула пальцами. — Я все еще здесь, — она рассмеялась. — Мы, знаете ли, иногда спим вместе. Все началось с полным отсутствием чувств, но потом, не знаю. Вещи начали развиваться, и что ж, вот я здесь. Рид, вероятно, разозлился бы на меня за то, что я держала в секрете все, что происходило между мной и Хэмом. — Риду не обязательно знать все о твоей жизни. Я знаю, ты любишь его, но он это переживет, — просто сказала я. — Уверена, он просто хочет, чтобы ты была счастлива, — я мало что знала о Риде, только то, что он позволил мне узнать, но я не могла себе представить, чтобы он расстраивался из-за того, что ей кто-то нравился — даже его тупоголовый лучший друг. — Тебе просто нужно быть честной. Улыбка расплылась по лицу Амелии: — Вот почему хорошо иметь друзей постарше, более зрелых. Блейк попыталась изобразить обиду, и я толкнула Амелию бедром: — Видишь? Мы можем предложить нечто особенное. — Спасибо вам, девочки. Мы улыбнулись, а Хэм с Ридом вернулись к нам. — Готовы отправиться в путь? — спросил Хэм Блейк и Амелию. Блейк обняла меня, и Амелия сделала то же самое. Мы попрощались, и мы с Ридом смотрели, как они уезжают. Не говоря ни слова, Рид открыл мне дверь, и я запрыгнула внутрь. Мы ехали в молчании, направляясь обратно в Уизли. Я не была уверена, было ли это потому, что мы оба слишком нервничали, чтобы разговаривать, или потому, что мы оба думали о нашем пребывании в той комнате. На полу. Держась за руки. Было нетрудно понять, о чем я думаю. — Что хочешь, любовь моя? Я отвернулась от непроницаемой ночи, его плавный акцент вырвал меня из моих беспорядочных размышлений. — Я согласна на что угодно. Он украдкой взглянул на меня, вздернув нос: — Не-а. Мы не будем играть в эту игру. — В какую игру? — Ту, где ты говоришь, что съела бы все, что угодно, но когда мы приедем в ресторан, ты не захочешь там есть. Я определенно была грешна в таком. — Назови мне первое место, которое придет тебе в голову, и мы поедем туда. О, боже. Давление. — Э-э-э. — Мы приближаемся к городу. Лучше думай быстрее, Одед. Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо. Я выглянула в окно: бесчисленные круглосуточные закусочные были открыты, их яркие красные вывески вспыхивали, когда мы проезжали мимо них. Я начала паниковать. — «Блинный мир»! — крикнула я, а потом тут же зажала рот рукой, потому что я правда закричала. Как будто проехать мимо долбаного «Блинного мира» было бы худшим, что могло случиться в моей жизни. Рид плавно проехал через две полосы движения к съезду с трассы, посмеиваясь при этом: — Господи, женщина. Ты до чертиков меня напугала.