то, что я делал лет в 15, — рассказывал Дэйв NME в 1985 году. — Ему попросту скучно, это точно. И через все это я уже прошел. Я ходил в клубы с людьми, которые были гораздо старше меня, носил платья, красил глаза и губы. Но сейчас, если я иду в клуб, я хочу оторваться и мило провести время, а не шокировать окружающих. А что может шокировать нынешнюю публику? Да ничего! Шока больше нет! Ну разве что голову себе можно отрезать. Вот это — да. Будет шок». В параллели с ростом популярности Depeche Mode росла и радость Дэйва от того, что его личная жизнь наконец была устроена. Он был счастлив с Джоанн, и хотя иногда и напивался, он уже не вел тот бесшабашный рок-н-ролльный стиль жизни, который был характерен для него до Depeche. Он даже стал ходить в тренажерный зал, потому что понял, что ему иногда не хватает сил на длительные турне. После одного из концертов в Германии он был настолько утомлен, что после того, как группа сошла со сцены, Дэйв упал и роуди донесли его до гримерки на руках. «В детстве я не занимался спортом, — признавался он в интервью. — Когда же группа стала популярна, я сломался после первого же концерта. Так что теперь, если у меня есть выходной, то вы можете найти меня в тренажерном зале. Я качаюсь до изнеможения. Тяжести таскаю, боксом занимаюсь. После того происшествия я понял, что жизнь в группе — это очень непросто». 7. Вознаграждение В январе 1984 года Depeche вернулись в Берлин. Этот город станет для них вторым домом, а для Мартина первым, ведь он скоро переедет жить к своей девушке в Германию. Его интерес к этой стране рос: музыка, искусство, образ жизни — его привлекало абсолютно все. Кроме всего прочего, переезд в Германию станет уверенным шагом к отказу от имиджа мальчуковой поп-группы. Многое изменилось. В основном благодаря успеху группы, Mute росли как на дрожжах и у Дэниэла Миллера оставалось все меньше времени, чтобы посвящать его Depeche Mode. В Берлине же перед ними открывались новые возможности, равно как и появлялись новые проблемы. Во время последней сессии напряжение выросло практически до предела. Мартин и Флетч в шутку дрались, практикуя восточные единоборства в непосредственной близи с модным и дорогим оборудованием Миллера. Когда Дэн увидел это, он разозлился по-настоящему и, как потом описал это Энди, стал «настоящим забиякой». Как ни забавно, эта «драка» и ссора произошла во время записи песни о любви и взаимопонимании, знаменитой People are People. Эта песня с незатейливым текстом и запоминающейся линией ударных с легкостью станет одной из любимейших среди поклонников. Сочетающая в себе вокал Мартина и Дэйва, она будет считаться их лучшим произведением на тот момент времени. Быть может, текст и был довольно примитивным, но Дэйв с самого начала карьеры обладал потрясающей возможностью спеть любые бессмысленные строки с невероятной убедительностью. Помогало и то, что Дэйв как никто другой понимал чувство юмора Мартина. «Иногда Мартин пишет чрезвычайно смешные тексты и, когда я их пою, мысленно ржу над тем, какую ерунду мне приходится делать», — рассказывал он на радио через несколько лет. С 1980 года они хором смеялись над шутками. Вероятно, именно их корни, уходящие в Бэзилдон, сыграли в этом свою роль. Любовь и сострадание, которые они воспели в People are People, вряд ли главенствовали в отношениях внутри группы. Дэйв постоянно ругался с Энди, но они никогда не дрались. Их сильные характеры могли стать причиной серьезного разногласия, так что, по молчаливому договору, до рукоприкладства никогда не доходило. Мартин и Флетч были лучшими друзьями. Дэйв был довольно далек от них, а Алан — и того дальше. Однако роли в группе были уже четко распределены. Менеджера у них не было, так что эти функции взял на себя Энди. Мартин сочинял песни. Алан работал над звуком в студии, расшивая песни Мартина все новыми эффектами. Дэйву было легче всех — он просто пел то, что ему велели, но в ряде случаев его креативные идеи помогали Мартину выйти из краткосрочного кризиса идей. Кроме того, Дэйв очень уважал Алана и вскоре принял его как близкого друга, в ответ получив ту же долю тепла и расположения. Группа становилась все более и более уверенна в своих силах и это также отразилось на видеоклипах. People Are People, по просьбе Мартина, воплощал его ненависть к войне. Снимался он на военном корабле в Белфасте, который в то время выполнял роль музея. В теории идея казалась очень неплохой, ведь в клипе группа использовала наглядные элементы индастриала. Результат же, как и раньше, получился немного наивным. Сингл вышел в марте 1984 года и сразу стал №1 в Германии и №4 в Великобритании. «Мы все вспоминаем то время с улыбкой, — говорит Алан. — В Берлине в той студии мы не останавливались ни на секунду. Мы работали над собой и над песнями постоянно. Я давал себе отчет, что эта песня может стать еще одним танцевальным хитом, так что мы добавили немного металлического звучания и сингл зазвучал совсем иначе — в нем появилась душа». Во время записи в Берлине они находились в шаге от авторитарного социализма Восточного Берлина — ведь группа расположилась по соседству со Стеной. Однажды Мартин решил пройтись до той части Берлина, где никогда не был, но полиция развернула его, велев переодеться. Группа стала все больше времени проводить вне студии. Когда уходил Винс, главным мотивом было то, что он не мог сосредоточиться на музыке, было слишком много отвлекающих факторов. Теперь же этот тезис стал понятен и остальным членам группы. Вне Англии, вдалеке от семей и друзей, они могли сосредоточиться на работе, лишь иногда позволяя себе расслабиться. «Знаете, многие считают, что мы здесь работаем для того, чтобы проникнуться гнетущей атмосферой, — говорит Дэйв. — Но я абсолютно не согласен. Довольно продвинутое место, этот Берлин. Очень похоже на Брикстон, кстати!.. А в Англии я просто больше не могу работать…» И вот Depeche Mode сами оградили себя от жизни, работы и, как следствие, популярности в родной Британии. Новые романтики остались в прошлом. Duran Duran уже звучали как динозавры. В Берлине в моде были гораздо более мрачные стили музыки, что подтолкнуло Мартина к более глубокому погружению в свой внутренний мир и выуживанию своих самых темных идей. Группа с радостью поддержала это начинание. В то же время наряды Мартина становились все более откровенными и вся группа умоляла его не выходить на сцену в таком виде. Дэйв красил глаза и носил кожу, когда жил в Бэзилдоне, но этот период в его жизни остался в далеком прошлом. Если ему задавали вопрос, не хочет ли он вернуться к прежнему имиджу, ответ был краток: «Да ты что, мать твою, шутишь? Ты меня в жизни, чтоб тебя, не увидишь, бл*, в е*аном платье!» Когда он приезжал в Британию, люди нередко тыкали в его сторону пальцами и смеялись над ним из-за Мартина. Так что когда Гор вернулся к более консервативным нарядам, все вздохнули с облегчением. «Поначалу его это забавляло, — говорил Дэйв позже в интервью Melody Maker. — Когда никто нас не видел, мы знатно ржали над его одежкой. Но вскоре мы врубились, что никому из нас это на руку не играет. Мы стали делать ему замечания. Типа, чувак, ты вконец двинулся? Да и сейчас он уже сам говорит: господи, что ж было со мной не так? Слава богу, это все кончилось». Выглядело это так, будто Дэйв заботился о своем друге. Но на самом деле он чувствовал, что Мартин занимает его место, становясь самым популярным членом Depeche Mode. Атмосфера, царящая в Hansa, оставила отпечаток и на музыке, которая там творилась. Главный холл студии, огромное помещение с шикарной акустикой, казалось, был полон средневековых привидений. Некоторое время они даже пытались записать странные звуки, которые, как им казалось, звучали в том холле. Для Master and Servant они хотели записать звук хлыста, но этого им так и не удалось. В результате они уговорили Дэниэла Миллера прошипеть в микрофон так, что после обработки Алана звук было не отличить от свиста хлыста. Но это был не единственный эксперимент на новой записи. Для Blasphemous Rumours был записан звук молота, бьющего о дверь студии. Продолжая создавать интересные звуки, они практически перестали выходить на улицу. Результат работы получился сногсшибательным. Мелодика People Are People сделала группу популярной в стране, где английский не был родным языком. Простой текст был также написан и для пульсирующей Something To Do, которая звучала как истерика, постепенно разрастающаяся в автомобильной пробке. Не менее значимым стало и новое умение группы создавать спокойные мелодии, в которых все равно чувствовалась насыщенность и динамика поп-песен. Lie To Me, It Doesn’t Matter, Stories of Old звучали свежо и в то же время крайне зрело. Голос Дэйва взрослел от песни к песне, а Мартин все более четко понимал, какие песни следует писать для его бархатного баритона.