– Моника, поднимайся. Мы поговорим в другом месте, – произносит Матео, но мы все слышим сдавленный смешок. – Ты можешь даже не стараться увести свою тупую сучку отсюда. Ее отсюда теперь только вынесут, – все в той же веселой манере произносит Хесус и улыбается, словно рассказал смешной анекдот. В воздухе гремит от острой напряженности момента, а я перевожу взгляд с Начо на Альваро, и вижу, что они тоже напуганы или удивлены таким поворотом. – Ты не посмеешь мне указывать! – кричит внезапно Матео, разворачивается к Хесусу. В руке бывшего появляется глянцевый пистолет, направленный дулом прямо на возразившего собеседника. – Подождите, но я правда ничего не знаю про Диего, – я с ужасом смотрю на озлобленного Матео, потом на мужчину, который откровенно сказал, что меня убьют. – Я только приходила за деньгами и все… – лепечу, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, но внезапно дверь распахивается и в кабинет заходит Диего с незнакомым мужчиной. На белой майке Диего красные мелкие пятна, а его друг со звериным оскалом осматривает всех присутствующих. Сейчас я себя чувствовала героиней самого дикого лютого фильма ужасов. Оказавшись в эпицентре, хочется убежать отсюда без оглядки. – Привет, Матео! – весело произносит Диего, но в тоне не просто ледяная сталь, мне кажется, что сейчас полетят пули и рикошетом прямо в меня. Я прижимаюсь спиной к дивану, и чувствую, как холодеет тело от кошмара, который вот-вот начнется. – Ты что, блять, вздумал, щенок… – Хесус встает, но его усаживает обратно пуля из пистолета Матео, которая попадает четко в голову сопернику. Светло-серая стена становится темно-красной от крови, а мужчина неуклюже падает назад, раскинув руки. Стеклянный взгляд останавливается на потолке. Меня начинает трясти от происшедшего, но от шока ноги становятся ватными. Это как в страшном сне, хочется убежать от монстра, но все словно останавливается, а тело – не мое. – Уведи ее отсюда, Лан! – гремит где-то над головой, и начинается суета. – Ты какого хера творишь… – Матео, ты совсем спятил… Голоса Начо и Альваро смешиваются в биении моего пульса, который закладывает уши. Лишает полностью слуха. Меня хватает крепкая мужская рука и тянет на себя. Подчиняюсь. Встаю кое-как, но от вколотого препарата еще кружится голова и сохраняется легкая дезориентация в пространстве. Друг Диего ведет по длинному темному коридору. В темноте наступаю на что-то мягкое, и опустив глаза в ужасе готова закричать. Рука одного из громил прямо под моей ногой. Он лежит на спине, а рядом, почти касаясь обуви, расплывается чернильное пятно крови. Сжимаю зубы от желания вскрикнуть, но Лан упрямо тянет на выход. – Пошли, пошли, здесь тебе лучше вообще пройти с закрытыми глазами. Еще два трупа лежат прямо у входа в «офис». Один лежит на боку с простреленной головой, другой сидит на полу, чуть склонив голову словно уснул на рабочем месте. Изо рта тянется слюна с ярко-алой кровью. Рассветная прохлада жадно охватывает все тело, когда мы выходим на улицу. Небо чуть розовое от восходящего солнца, а у меня в голове гремит словно набатом. Все происходящее вокруг кажется кошмарным сном. Сейчас проснусь, и увижу, как Мелиса заваривает чай на кухне, а Руи снова не может найти, куда положил учебник по биологии. – Садись, – приказывает друг Диего, распахивая дверцу авто. Только сейчас я замечаю, что он тоже несколько ошарашен произошедшим. – Я сейчас приду. Диего, возможно, нужно помочь… Он вновь скрывается за черной металлической дверью кровавого офиса бывшего бойфренда, а мне становиться жутко. Детей я не нашла, и даже не знаю, где они. Возможно, что Диего или Матео точно в курсе, но страшные догадки давят на горло до смертельного шока. Ведь с ними ничего не должно случиться? Или… От мысли, что хладнокровные бандиты наподобие Хесуса расправились с двумя несовершеннолетними, а меня притащили в гребаное логово мексиканских ублюдков, становиться дурно. Я зажмуриваю глаза, чтобы выкинуть тошнотворные картинки тех убитых гангстеров, но воспаленная фантазия подкидывает еще более жуткие фантазии. Я стою около открытой двери авто, и понимаю, что не могу вот так сесть и ждать, пока Диего или Матео выйдут отсюда победителем. Захлопываю дверь и иду по направлению к полицейскому участку. Глава 13 – Выйдите! – рявкает Матео после бурной речи Начо о том, что Хесус имел все контакты на нового покупателя. Начо продолжает говорить вперемешку с матом, но повинуется просьбе друга. Диего и Матео остаются одни. – Может, расскажешь за что ты так своего дружка? – насмешливо произносит Диего и кивает в сторону мертвого Хесуса. Синюшное лицо и пустой взгляд совершенно не пугает бывшего главаря мафии. Он видел за свою криминальную деятельность столько трупов, что этот ему кажется обыкновенным манекеном в магазине. – Он хотел убить Монику, – сдавленно произносит Матео, и вдруг опускает взгляд. Сейчас он не выглядит на смелого молодого мафиози. Его словно раскатали железобетонным катком. Но не физически. Морально. И Диего знал причину. Похоже, эти ублюдки притащили Монику сюда для пыток. Квартира была под наблюдением, и они решили, что она знает нужную информацию. Только вот Матео ничего не подозревал. – Так тебе еще нужен контакт для сбыта? – продолжает говорить Диего, делая вид, что не замечает состояния соперника. Но впервые внутри окутывает странное чувство. Он не хотел бы оказаться на его месте. Если Матео любил Монику, и так жестко разбились все иллюзии… – Не нужно, – отвечает Матео, и отворачивается к столу. Идеальный момент, чтобы выхватить огнестрел и прямо в затылок сопернику. Но Диего не привык действовать методами трусов. Волнующий вопрос пора закрыть раз и навсегда. – Ты ее любишь? Звук голоса режет гнетущую тишину и повисает тяжеловесным гигантским молотом. Матео неожиданно оборачивается. Смотрит прямо в глаза, выдерживая властный взгляд Диего. – Какая разница, – бросает небрежно и в образ главаря возвращается суровый гангстер – Тебя это не касается! Диего лишь криво усмехается. Еще бы! Если Матео руководит отморозками, то никогда в жизни никому не признается в чувствах. Дверь хлопает и входит Лан. – Ну, так что? – задает вопрос, и смотрит на Диего. – Уже ничего не надо, – откликается тот, но Тамерлан хмурится. Он не доверяет сказанному: – А что, если потом станет вдруг нужно, ты снова побежишь угрожать расправой? Будешь ловить тех, кто слабее и шантажировать? – От вас обоих ничего не надо, – чеканит холодным тоном Матео, давая понять, что разговор окончен. Скрещивает руки на груди, и приподнимает подбородок, пытаясь продемонстрировать безразличие. – Ты знаешь, где сестра и брат Моники? – Знаю, – тут же отвечает Матео. – Вот адрес… И бумажка с размашистым почерком падает на столешницу. * * * – Вы говорите, что дети пропали? – хмурится полицейский, осматривая меня с головы до ног. Я заявилась в пять часов утра, и, разбудив его, потребовала, чтобы приняли заявление. – Да! – раздраженно отвечала в третий раз. – Когда вы что–нибудь начнете предпринимать? Он вновь кинул на меня недовольный взгляд и похоже сам начинал злиться на мою нетерпеливость. – Я уточняю факты, сеньорита Соларес, а вам бы я советовал больше разговаривать с братом и сестрой. Они скорее всего убежали к каким-нибудь друзьям и сегодня вернутся домой, – страж порядка сделал большой глоток кофе из кружки и поджал губы, будто довольствуясь своей непоколебимой правотой. – Они никогда не оставались у друзей без спроса, – шиплю, контролируя свой закипающий гнев. – А теперь остались. Мама ваша умерла. Вы им не мать, и слушать вас они не обязаны, – умозаключает с легкостью мужчина, словно информирует о погоде, – подростки… Мне хочется встать и как следует ударить самодовольного дежурного полицейского, но сдерживаюсь из последних сил. – Они – дети, – говорю спокойно, но тон голоса дрожит и вибрирует от бури эмоций, – сделайте что-нибудь! Последнюю фразу выплевываю нарастающим криком.