— Ты сказал, что с девушкой с ресепшена говорил о лагере, что она рассказала? — Что слышала о таком, а сейчас здание заброшено, принадлежит кому-то из администрации. Раньше там отдыхали дети богатеем, но после того как наркоманка поубивала там девчонок, лагерь прикрыли. Еще говорят, что там царил разврат, девушки так и ездили в местную больницу для прерывания беременности. Отвожу взгляд, вспоминаю, как мою соседку трахали сразу несколько парней. Зрелище не для слабонервных. В этом не было ничего эротичного, это напоминало экзекуцию, чистое насилие. — Я все отфотографировала. — выдавливаю тихо я. — Хорошо, давай мне сюда, я уберу их на место — не хочу светить, что именно мы смотрели. — Дик убирает папки по местам и вытягивает самую толстую папку. Счастливо трясёт ей передо мной. — Это дело местного маньяка, оно так и не раскрыто. Сделаем вид, что приехали по его душу. Бессонная ночь. Перелёт. Страстное заселение. Облом. Сцена ревности. Пыль в архиве. Я выдохлась. Устала. Хочу спать. Перечитываю вдоль и поперёк все, что было в папках, чтобы найти любую ниточку. Параллельно вбиваю имена в интернете. Ищу зацепки, может что кто писал? Дик сдал машину в мойку, захотел почистить свою ласточку. И теперь она блестела и сияла. Женщины при виде его рядом с кабриолетом чуть ли сами не подходили к нему познакомиться, и их не останавливало, что рядом сижу я. Либо я была так безлика, либо Дик был так притягателен… — Давай здесь остановимся. — Дик сворачивает к съезду у самого серпантина. — Хочу кое-что попробовать. — Скоро стемнеет, может имеет смысл проехать серпантин до захода солнца? — говорю я, почти засыпая. — Может быть. — тихо тянет он, паркуюсь и отстегивая ремень. — Но я уже говорил тебе, что хочу посмотреть, как твоя попка будет елозить по коже этого салона. Ради этого я даже оплатил чистку салона. Лично контролировал, чтобы все отдраили и ты могла не беспокоиться… Сон улетучивается; словно и усталости не было. Вспыхиваю по щелчку пальцев. Я такая грязная и порочная, как шлюха уже готовая ко всему. Дик даже не притронулся ко мне еще, а я уже вся влажная, теку для него. Задыхаюсь от жара, сжирающего меня, делающего пластилиновой. Джинсы неприятно сдавливают все тело. С моих губ уже срываются стоны от накатившего возбуждения. Еложу по кожаному сиденью, как этого и хотел Дик, пока еще в трусиках, но это не долго продлится. Дик паркуется на съезде, скрытом ото всех каменистым выступом и зеленью. Нам открывается прекрасный вид на Чёрное море, но словно не замечаю этого. Мои мысли заняты совсем другим. Меня даже не заботит то, что нас могут увидеть. — сиськастая. — голос Дика щекочет моё ухо. Я словно села на американские горки и теперь приближаюсь к чертовому колесу. Сердце бьется как сумасшедшее, а грудь распирает от нахлынувших эмоций. Готовлюсь спуститься на скорости вниз головой… В этом отвратительном, даже немного оскорбительном прозвище столько нежности, что я мурчу. Пусть называет. Я горжусь своей грудью, которая сейчас набухла от сладостного томления. Падаю назад, вслед за сиденьем, которые он так резко опустил. Дик подминает меня под себя, располагаясь между моих ног. Его руки нетерпеливо забираются под мою футболку, судорожно нащупывая грудь, которая рвётся из лифчика к нему навстречу. Так и просит его ласки. Мне остается только облизывать пересохшие губы. Он грубо, как голодный зверь, сдирает лифчик с меня, превращая дорогую, кружевную ткань в бессмысленный набор тесёмок. Отбрасывает его за ненадобностью, мой лиф сразу же виснет на дереве, как улика того, что здесь произойдёт. Он как белый флаг моей капитуляции. Вслед за лифчиком висеть на дерево отправляет моя футболка. Лишаясь одежды я обретаю свободу, меня словно освобождают от цепей. Сразу же становится дышать легче, но одновременно с этим меня словно поджаривают на костре. Языки адского пламени лижут моё тело. Дик так близко, он совсем рядом. Сейчас он только мой. Чувствую его стальные мышцы, которые соблазнительно перекатываются при каждом движении. Нерешительно глажу их, чувствую исходящую мощь. Кажется, что он годами пытал своё тело тренировками в спортзале, превращая себя в греческого Бога, но я знаю его. Единственный спорт, который он признаёт — секс. Эти тренировки он никогда не пропускает. Он родился таким. Мужчина покрывает моё тело поцелуями, ставит печати, отмечая, что я принадлежу ему. Он нетерпелив, не сдерживает себя и не старается быть аккуратным. Дик прикусывает мою кожу, сдавливает зубами нежную плоть, оставляя засос. Я прижимаю его к себе сильнее, впиваюсь ногтями в его спину, оставляю красные полосы. Мне мало его диких ласк, жажду ощутить его в себе. Чувство незаполненности распирает меня. Нежные складочки недовольно вибрируют, чувствую его член через ткань. Моё тело хочет его. Остаюсь в одних трусах перед соблазнителем, готовая податься пороку и последовать за ним куда угодно, хоть на край света. Я душу готова продать лишь бы это не прекращалось. — Как же я хочу тебя. — он отодвигает промокшие насквозь трусики и раздвигает мою плоть, пробираясь внутрь. Слегка натягивает кружево, которое застряло между губок и впивается в истекающую соком плоть. — Да… — у меня плохо получается себя контролировать. Мой крик слышен по всему побережью, на него могут сбежаться люди. Дику доставляет удовольствие мучить меня. Он играет с моим клитором, как кот с мышкой — загоняет и любуется ее трепыханиями. Когда я оказываюсь на грани, готовая кончить, он приспускает штаны и трется бархатной головкой о мои губки. Раздвигаю ноги шире, приподнимая таз, стараясь потереться о него. Мои силы на исходе. — Для девственницы ты слишком не терпеливая. — Хватит болтать, Дик! Если бы я хотела разводить разговоры, то позвала бы Романова! — притягиваю ладонями его лицо и раздвигаю языком его зубы, приводя пальцами по милым ямочкам, наслаждаясь его вкусом. Дразню его в ответ, чувствую, как член наливается кровью, пульсирует сильнее. — Маленькая сучка! — Дик входит в меня с одного толчка, заполняет до отказа до самой матки, заполняя пустоту внутри. Меня подбрасывает, хватаюсь за сиденье машины, чтобы не упасть в пропасть. Небольшая боль, легкое жжение внизу живота — ничто по сравнению с той сладкой пульсацией, которая нарастает, отправляя меня в океан удовольствия. Дик начинает двигаться медленно, постепенно ускоряясь, наращивая пульсацию между ног. Клитор позорно набух, потираясь о тело мужчины. Нечто горячее, сексуальное и влажное переполняет меня. Мир взрывается на молекулы. Оргазм накрывает, заставляя все мышцы моего тела судорожно сокращаться. — О, Дик! — припадаю к нему, как путник к воде в пустыне. Подруги рассказывали, что в первый раз больно и неприятно. Я же не почувствовала ничего кроме сладостного наслаждения. Дик еще двигался во мне, а мне уже было мало. Я хотела его еще, начиная двигаться ему навстречу. Его тихий смех и улыбка в глазах подбадривали меня. Он шумно задышал, прикусывая мочку моего уха и заполняя меня своим горячим семенем. Казалось, что внутри меня бьет гейзер. — Лина. Наши потные тела скользили по кожаной обивке, оставляя следы слияния наших тел. Мы были переплетены, как единой целое. Дик сел и стянул с себя джинсы, оставаясь в боксёрах. Его бугристый член стоял по стойке смирно на все готовый, как солдат на построении. Совершенный, огромный. Я залюбовалась им, следя за его раскачиванием. — Выходи из машины. — приказывает Дик, покидая кабриолет и быстро оказываясь около меня. Он открывает дверь и помогает мне выбраться. Тело не слушается меня, оно разомлело после оргазма и было так лениво. Дик прижимает меня к капоту, насильно наклоняя. Разгоряченная грудь с опухшими сосками касается ледяного металла машины. Контраст температур вызывает во мне новую волну желания. Содрогаюсь всем телом, как от удара тока. Дик захватывает мои руки и зажимает их над моей головой, растягивает моё тело на капоте машине, широко растравляя трясущиеся ноги. Мне неудобно, хочется немного поменять положение, чтобы стало комфортнее, но он не даёт, оставляет как есть. Конечности немеют в таком положении. Дик хлопает меня по ягодице, шлепок разрывает тишину. — Чтобы я больше не слышал о других мужчинах. — говорит он, проводя ладонью по моим липким складочкам, которые покраснели, принимая его в себя. Они трудились и заслуживают более бережного отношения, но Дику плевать. Он поглаживает и пощипывает плоть, заставляя извиваться. — Тебя трахать буду только я. Как захочу. Он проталкивает головку, дразнит меня. Ждёт моего подчинения. Погружается в меня не до конца, только мучая. Пытаюсь выгнуться и податься ему навстречу, но Дик пресекает мою попытку, до боли сжимая ягодицу, оставляя отметины на белой коже. — Хорошо. — всхлипываю не в силах больше это терпеть. Все мои чувства сводятся к жажде его члена. Меня точно испортили. Развратили. Стёрли границы дозволенного. — Что хорошо? — он стучит членом по клитору. Я лишь плачу. Все тело болит, а он играется со мной. — Никаких мужчин. Только твоя… Дик, только твоя. — Будешь слушаться и давать мне так, как я того хочу, отрабатывать по полной. А я хочу много и часто. — В качестве подтверждения он размазывает смазку вокруг моей попы, поглаживая дырочку и проникает пальцем внутрь. Внутри меня все холодеет. Страшно до ужаса. Но я не противлюсь, доверяю этому мужчине безоговорочно. — Обязательно попробуем в следующий раз… С этими словами он врывается и двигается во мне как обезумевший. Кажется, что он разорвёт меня, пробурит во мне дыру своим агрегатом. Истома снова бежит по моему телу, рваные стоны срываются с моих искусанных губ. Дик отпускает мои руки, сжимает ягодицы и вжимает меня к капоту. Вколачиваясь все сильнее и быстрее. Его движения безумные. Мы потные и голые на улице на закате дня в сумерках трахаемся, как кролики, не заморачиваясь даже, что нас могут увидеть. Скользим по острию ножа, поддаваясь разврату. Дик трахает быстро. Вбиваясь так глубоко, что чувствую его член сердцем. Спазмы скручивают все тело. Сдираю краску с металла машины. Долгое воздержание превращает Дика в секс-машину. Он не насыщается. После очередной разрядки, его член не падает. Все также стоит колом, готовый к новому марафону секса. Я превращаюсь в развратную рабу его желания. Дик превращает мой неумелый минет в жестокую еблю до глотки после которой у меня сводит челюсти. Это так разнузданно и по-животному, меня сводит это с ума. Этот мужчина переплавил мой мозг по своему желанию. Дик выполняет своё обещание, он заставляет мой голый зад обтереть каждый миллиметр обивки. Он берет по-разному, решив за один раз опробовать все известными ему позы. Я лишь подчиняясь, то возносясь в небо, то срываясь вниз. Голова кружится. — У меня не осталось сил. — мурлычу на его плече, вдыхая запах моего мужчины. Терпкий и острый, как восточная специя. — Больно даже двигаться.