Девушка облизывается и, как ни в чем не бывало, убирает моё хозяйство на место и застегивает ремень. Пару секунд и как будто не было этой попытки минета. На ее губах играет даже милая улыбка. — Ты хочешь ее. — говорит помощница заговорщически. — Пойди и возьми, не мучай ни себя ни ее. Уверена, что она тоже томится и ждёт тебя. С этими словами Лиля встаёт с колен, допивает остатки виски и идет прочь из кабинета, бросая у самого выхода деловым тоном: — Файлы, которые ты запрашивал, у тебя на почте! До завтра! Не помощница, а еще и психолог на дому. Как будто она разбивается в отношениях. Прокручиваю в голове разговор в машине, раз за разом. Пытаясь определить, что можно было изменить, чтобы предотвратить эту катастрофу. Ничего. Все так, как должно быть. Возвращаюсь к работе, отгоняя образ Лины от себя. Есть дела, не терпящие отлагательства. Разруливаю мелкие проблемы, делаю для себя пометки, назначаю несколько встреч. Нужно будет завтра надавить на несколько извращенцев, чтобы их угомонить. Плюс есть зацепки в деле по проституции, нужно отправить документы дальше. Появились реальные имена и фамилии, кто похищает девчонок, их нужно брать и прекращать со всем этим. Встаю из-за рабочего стола только глубокой ночью. Стараясь игнорировать внутренний голос, постоянно нашептывающий мне «Где Ангелина?», собираюсь домой. Хорошо, что у меня всегда есть второй телефон для экстренных ситуаций. Так бы из-за психованной остался бы без телефона. Открываю приложение, отслеживающее месторождение Лины. Она у родителей. Хорошая девочка. Так и будем жить, она сама по себе, я сам по себе. Просто буду подглядывать за ней, проверять, что ее жопа не влипла в очередную дрянь. Сердце сжимается при мысли, что Ангелина может быть с кем-то другим. Становится невыносимо больно и грустно. Спать совсем не хочется, думать об Ангелине тоже, нет никакого желания провести эту ночь в одиночестве. Если уже потрахушки отменились, то нужно найти другое развлечение. Например, начистить морду Романову. У меня с ним давно личные счёты. *** Дом Романова в самом сердце Москвы, два шага и Красная Площадь. Родители не поскупились, отвалили хорошо бабла, чтобы сынок жил, как у Христа за пазухой. Только это вот не спасло от главного, вырос он все равно гандоном. Строит из себя великосветского и воспитанного мужчину, а не деле гавно. С легкостью открываю дверь и нагло здороваюсь с консьержем. Меня неплохо знают в этом доме, пару раз навещал тут одну роскошную даму. Даже не помню ее имени, в воспоминаниях царит хаос. Четко помнится только, что в процессе секса мы прокололи водяной матрас на ее кровати и затопили соседей. Были времена. Возле лифта стоит худенькая девушка в джинсах и бомбере с капюшоном. В этой свободной одежде она со спины напоминает мальчика, только по шлейфу духов догадываюсь, что она представительница женского пола. Знакомый запах. Сладкий. Соблазнительный. Мой член неожиданно дергается в ее направлении, оживает и тянется к ней. Стараясь двигаться максимально беззвучно, подхожу к ней в плотную и с шумом втягиваю ее запах. Напоминаю со стороны наркомана, который учуял дозу. В этот момент раздается писк, оповещающий, что лифт прибыл. Она поворачивается, и ее глаза расширяются от испуга. Не успевает она издать и звука, как я заталкиваю ее в лифт, зажимаю рот, и нажимаю нужный этаж. Не хватало, чтобы она еще заверещала. Просто придавливаю всем телом к стенке лифта, потираясь о нее своим стояком. Хороша. Сладкая на вкус. Даже через плотную ткань чувствую упругое тело. Снимаю быстро с нее куртку и вешаю на камеру, чтобы консьерж не стал свидетелем ее грехопадения. Он конечно обо всем догадается, но это порно не для лишних глаз. Зажимаю кнопки лифта, мы останавливаемся и зависаем где-то между восьмым и девятым этажами. Освещение переходит в аварийный режим для экономии, свет приглушается. Она так напугана и удивлена, что не успевает за мной. Даже ни одного звука не издаёт. Только делает рваные вздохи, цепляясь зубами за кожу ладони. А у меня башню сорвало. Вгрызаюсь в нее, желая уже спустить в конце концов накопившееся напряжение. Быстро стягиваю с нее плотные джинсы и запускаю пальцы в тёплую пещерку, уже влажную и готовую. Пусть не смотрит на меня такими наивным глазами. Тело говорит само за себя, хочет не меньше моего. Жаждет. Знаю, что она скучала. Хотела не меньше. К черту все. Разворачиваю ее спиной к себе и аккуратно разрабатываю пальцами, растягиваю дырочку, пока одной рукой расстёгиваю ремень и достаю возбужденный до предела член. Стоит головке упереться в ее роскошную попку, как по телу пробегает сладкий спазм. Кончу прямо сейчас, залью ей всю спину и жопу. Так хочу ее. Вхожу рывком, нельзя растягивать и минуты, иначе не выдержу больше. Зол, итак, на нее. Кусаю ее за шею, рычу как зверь. Долблю так, словно хочу убить. Наказываю за каждый потраченный нерв. Она даже не стонет, хрипит и сладко покусывает губы. В ее глазах стоит такая нега и пламя, что я не сомневаюсь. Ей хорошо. Хотя пару порывов сопротивления я задавил на корню. В зеркале лифта мы встречаемся взглядами. Смотрим друга на друга пылающими глазами, не говоря ни слова. Изучаем лица, ловим каждое движением. Разгорается настоящая битва. Лифт наполняется развратным чавкающим звуком и сладковатым запахом наших сливающих во едино тел. Замечаю, как она жадно следит за отражением наших тел в зеркале. Специально поворачиваю ее немного в бок и наклоняю ниже, чтобы она могла видеть, как мой разгоряченный член таранит ее лоно, подчиняя моей воле. Она не выдерживает первой, сдаётся и трясётся в моих руках, издавая томные звуки удовлетворения, прижимаясь лбом к холодному зеркалу. Притягиваю ее к себе сильнее, вдыхая запах и вгрызаясь в пухлые губы. Заполняю ее своим семенем до отказа. Животное во мне ликует, отмечая, что она помечена и будет пахнуть только мной. Быстро натягиваю ее джинсы обратно, укутываю в бомбер, не отпуская и прижимая все еще к себе. Запускаю обратно механизм лифта. — Какого хера ты в такое время, блядь, не дома? — ругая ее, встряхиваю и целую в макушку. Хочется еще, этой маленькой прелюдии мне было мало. — Сиськастая, я точно тебя когда-нибудь придушу! В ответ она лишь отпускает мне звонкую пощёчину и с гордо поднятой головой, словно не кончала сейчас в этом лифте, выходит из него. К Романову, значит, собралась. Ее смешной и даже детский жест вызывает во мне умиление. Я в коридоре снова притягиваю ее к себе и впиваюсь нагло губами в пухлый рот. Сиськастая старательно сжимает губы и пытается меня оттолкнуть, только это все напрасно. Это ее упрямство только раззадоривает, чувствую кол в штанах. Я упрямо раздвигаю губки, проникая внутрь сладкого ротика, чувствуя вкус мяты. — Отпусти меня, Дик! Ты сказал — проваливай! Так вот, проваливай и ты из моей жизни! — она ударяет меня ногой, почти угождая в пах. Строптивица обижена. Очень хочется встряхнуть ее, отшлепать, но все мысли улетучиваются. Остается только чувство счастье, что она рядом, обтирается о меня своим телом. — Тебе не кажется, что чем чаще мы говорим друг другу прощай, тем сильнее притягиваемся обратно? Она задумывается над моими словами, благоразумно молчит, соглашаясь. — Я погорячился. — примирительно шепчу я, ощущая потребность чувствовать ее тепло. После секса я вообще напоминаю разнежившегося кота, соглашусь на что угодно. — Хотя нет, неправда. Не хочу видеть тебя больше, чтобы ты не трепала мои нервы, не поджаривала моё сердце на барбекю. Но стоит отпустить тебя, треплешь еще больше, потому что не знаю — где ты и с кем ты. А ты же, как будто специально, ввязываешься в какое-то дерьмо! Стоит увидеть тебя и все, спермотоксикоз. Схожу с ума. Не могу тебя отпустить, и что мне с этим делать? — самое романтическое признание любви ever! — восклицает Лина, и делает новые попытки оттолкнуть меня от себя. — Ты конченый хам, который думает только о себе. Тебя не могут заботить переживания других людей, потому что ты способен думать только о себе! Она думает, что я впервые это слышу? Серьезно? Глупая девчонка. Запускаю пальцы в ее густые волосы и притягиваю ближе к себе. У Ангелины чудесное личико, аккуратные черты лица. Она, если бы захотела, очень выгодно и удачно пристроила бы свою попку в Москве. Все данные для этого есть, но ее почему-то непреодолимо тянет ко мне. Бесперспективному Мудаку. Может действительно судьба? — Лина. — хрипло начинаю я. — Вроде бы взрослая девочка, а ведёшь себя как ребенок. Прямым текстом тебе говорю… я НЕ МОГУ без тебя… — Нет, ты не сказал это прямым текстом. Ты сказал, что угодно, но не то, что мне хотелось бы услышать от тебя. Например, что скучал, все осмыслил, что любишь! И вообще, что случилось, что ты так быстро переменил свою позицию? — Скажем так, мой член отказался трахаться на стороне… Нужно было видеть ее лицо, шокированное услышанным. Лина сжала маленькие кусочки и обижено надула губы, прикидывая в голове, что это может значить. Клянусь, я видел, как она хочет меня ударить, даже прикидывает как это сделать лучше всего. — Или я или шлюха на работе. — упрямо цедит Ангелина, ощущая мою податливость. Женская сущность. Стоит сказать, что не можешь без нее, как она превращает тебя в цирковую шляпу и тянет из тебя платочки разных цветов… сделай это, сделай то… хочу это, хочу так! Стискиваю челюсть. — Лиля действительно хорошая помощница и делает много работы… Где я еще найду хорошую сотрудницу? — Я тоже юрист, смогу за нее работать. — упрямо повторяет Лина. Ее слова бросают меня в жар, заставляя возбудиться от сказанного. Представляю Сиськастую в облегающей офисной одежде, сидящей за рабочим столом. Моя подчиненная во всех смыслах. Очень интересная перспектива. Я бы раскладывал ее на столе вместо утреннего кофе, секс бодрит лучше. — Не хочу марать тебя во все это. — И я, итак, перепачкана дерьмом с головы до ног. — Лина в моих руках расслабляется, даже воинственность пропадает. Какие же женщины смешные, любительницы иллюзий. — Я подумаю над этим. — честно говорю ей. Действительно, нужно прикинуть, что можно сделать. — Ну пока будешь думать, будь добр убрать от меня руки! Примирительно выпускаю ее, осматривая растрепанные волосы и припухшие губы. Лина поправляется, как будто ничего не было в лифте. Но я все еще чувствую ее запах. *** Отхожу в сторону, чтобы меня не было видно в глазок, а Лина звонит в дверь. Дон Жуан не заставляет себя долго ждать и открывает дверь с тихим возгласом: — Привет, малышка!