В лучах мягкого солнца мне удалось рассмотреть игривый блеск. Это было кольцо, нанизанное на замочек, удерживающий все ключи. Оно было идеальное во всех отношениях. В нем не было ни одной лишней детали. Тонкое колечко белого золото с массивным бриллиантом в центре. Дик просто снял его без лишних слов и со спокойным выражением лица смотрел на меня. У меня жизнь перед глазами проносилась, я вспоминала каждую нашу встречу, слово, ссору. Просто прокручивала романтический фильм в голове, а он был спокоен как удав. Он взял мою руку и неторопливо надел кольцо на палец. — А это, чтобы все знали, что ты забита. Занята кем-то. Подойдёт какой-нибудь хер к тебе, а у тебя «Антиугон». — Ты очень романтичен. — рассматриваю кольцо на своем пальце, испытывая благоговение и неконтролируемое счастье. Это было странное предложение руки и сердца. Но, если бы он купил букет цветов и спел серенаду, то это уже был бы не мой похабный Дик. Он сделал все в своем стиле. — И все же, я тебя люблю! И вот, через час мы должны поставить свои подписи на бюрократической бумажке, чтобы я официально стала миссис Дик. Я никак не готовилась к этому дню. Ни туфель, ни платья. Абсолютно ничего. — Я знал, что ты халатно отнесёшься к этому очень знаменательному и важному дню, поэтому позвал в помощь тяжелую артиллерию. — Дик натянул уже брюки и очень сексуально расхаживал в них с голым торсом. Его шутки не вызывали у меня смеха. — Привет. — из-за спины Дика показалась уложенная голова Регины. Выглядела подруга так, словно свадьба была у нее. Я даже застонала. — У тебя пять минут, чтобы стать похожей на человека. *** — Рисом голову посыпать будем? — Веня с пачкой риса Басмани и букетом ландышей встретил нас у выхода из ЗАГСа. К юмору семейства Дик очень трудно привыкнуть. — А так, поздравляю Вас, ребята! Регина притащила мне бесподобный брючный костюм Valentino и нежные лодочки Manolo Blahnik. Слава богу, что она не решилась на платье. Я бы чувствовала себя в нем неуютно. После первой свадьбы у меня странное отношения к свадебным церемониям. — Спасибо. — говорю одними губами, чувствуя неловкость. Дик просто обнимает брата. — Знакомься, Регина, моя подруга. И можешь не строить ей глазки, ТЫ НЕ В ЕЕ ВКУСЕ! Подруга смеется, подмигивая мне, а Веня не понимает, что мужчины в принципе не в ее вкусе. — Странное чувство. — признаюсь Дику. — Словно смотрю на нас со стороны. Мы женаты. Стоим тут такие ванильные и счастливые, так и детей заведём и не заметим. — А ты не хочешь детей? — шутливо спрашивает Дик, стискивая мою талию своими лапищами. Его вопрос застаёт меня врасплох. Если честно становится страшно, что наше представление о будущем не совпадёт. Говорить на такие темы с Диком вообще странно. Это же Дик. Семья не про него. — Успокойся, давай расслабимся. И со временем все встанет на свои места. Киваю, прижимаюсь к его груди лбом, ощущая родное тепло. Его сердце — печка, обогревающая нас двоих. Мое родное солнце. — Уже можно поздравлять? — здоровенный в идеальном костюме и белоснежной рубашке отец Дика стоял с огромным букетов красных роз. Его появления я не ожидала, за последние месяцы отношения Дика с отцом заметно потеплели. Мужчины начали общаться между собой и иногда встречаться. А это уже, судя по всему, огромный прогресс. Мои родители не знали о нашей свадьбе. Не хотела ничего говорить им, чтобы не портить себе настроение перед свадьбой. Дик старший по-отечески обнимает меня, прижимает к своей широкой груди и целует в макушку. У меня от его порыва нежности спирает дыхание, слезы сами наворачиваются на глазах. Обнимаю его и стискиваю в ответ. Меня давно никто из родителей так не обнимал. Тепло и надёжно. — Теперь у меня есть дочь… *** Дик. Осень в этом году выдалась очень тёплая и сухая. Рассматривая желто-красные листья на деревьях, освещаемые энергосберегающим фонарем, я понял истину. Я стал стар. Чертовски стар для всего этого дерьма. Повертев в руке бокал с виски, наблюдая за бликами в стакане, я попытался вспомнить о чем был разговор, нить которого я уже давно потерял. — Дик, да ты не переживай, мы организуем все в лучшем виде. Будет зашибись, Ни о чем не придётся волноваться. — хозяин этого заведения упрямо пытался втереться мне в доверие и получить согласование, чтобы тут могли работать проститутки. Вокруг меня уже, итак, час терлись две девушки в очень откровенных нарядах с вываленными сисечками. Девочки, конечно, что надо. Зачетные фигурки с тонкими талиями и пышными формами, миленькие личики. И самое главное, что сейчас актуально — натуральными лицами. Все косметические процедуры не бросаются в глаза. — Может быть Вы не хотите виски? Чего-нибудь погорячее? — одна из них села рядом со мной и ласково положила руку на плечо. Ненавязчиво, как будто случайно. Удивительно, но кроме отвращения, я не почувствовал ничего. Не женщина, а помойная яма. Я слишком стар для всего этого дерьма. Брошенного на нее взгляда стало достаточно, чтобы она одернула руку и быстро ретировалась. Хотя бы чувство самосохранения у нее есть. — Не понравились девочки? Мы найдём других… — Не нужно, Герман. У Александра Георгиевича жена настоящая красавица. Из наших никто не сравнится с ней. А вот это верно подмечено. Ни одна курица из этого зала и рядом не стояла с Сиськастой по всем параметрам. У моей девочки все было своё и аппетитнее в десятки раз. Я бы даже рядом не ставил свою фарфоровую женушку рядом с этими шалашовками, чтобы даже их видом не марать ее. — Герман. Я сказал все. Завтра, если этот бордель не исчезнет, я просто сожгу тут все, а скажу что неисправная проводка. — ставлю стакан с виски на стол и встаю, поправляя пиджак. Пол года назад поспорил с Ангелиной, что продержусь без алкоголя год. И пока держусь. Просто не могу проиграть и не увидеть женушку в эротическом костюме зайчика. Гипотетически, если я захочу, так и так надену на нее чертов костюм и заставлю плясать передо мной. Но сам факт, что она проспорит мне, нарядится в ушки, нацепит хвост и расставит послушно ноги — приводит в состояние эйфории. Уже на улице вдыхаю сладкий воздух, пропитанный чем-то тёплым. Смешно. Я отказываюсь от шлюх и алкоголя. Послушно бегу домой, потому что дома меня ждет некто получше. Ангелина соблазнительно растянулась на диване в одном коротеньком топике и трусиках, которые и трусами назвать сложно, так две веревочки и марля, заснула прямо перед телевизором. Ничего соблазнительнее никогда не видел. Становлюсь на колени перед ней и жадно зарываюсь носом в ложбинку между ее грудей. Вдыхаю ее запах, чувствую как в крови поднимается адреналин. — И не думай, у меня месячные. — сквозь сон ворчит она и переворачивается на спину, пытаясь разлепить сонные веки. — как будто меня это когда-то останавливало. — провожу рукой по ее плоскому животу и затем по соблазнительным ногам. Какая же у нее бархатная кожа. — Я серьезно, Дик. — она шлепает рукой по моим, делая вид, что отпихивает, но кожей ощущаю, как её трусики увлажняются. Она сама не прочь согрешить, заняться грязным сексом. — Я тоже не в настроение шутить. — игриво прикусываю ее пухлую губу, окончательно пробуждая. Сиськастая дергается и изгибается всем телом. Из ротика уже вырывается жалобный стон. — Соскучился так, что яйца скукожились. Было очень холодно и тоскливо без тебя. — Прими душ, пожалуйста. От тебя так сильно пахнет сладкими духами, что меня вот-вот стошнит. — Сиськастая немного отодвигается и прижимает ладонь ко рту. Вид у нее и вправду становится не сильно возбужденный. — Если бы не месячные, подумал бы, что ты беременна. — шучу и целую ее в щеку, встаю, чтобы направиться в душ и смыть с себя запах чужих баб. Наобтирались все-таки. Не успеваю сделать и шага, как Ангелина со всех ног бросается впереди меня в туалет, захлопывая за собой дверь. — Твою ж мать! *** — Вы знаете на ранних сроках такое иногда бывает. — врач с широкой улыбкой поздравляет нас с тем, что через сколько-то там по времени, не помню сколько женщины ходят беременные, мы станем родителями. Я стану отцом. Ангелина смотрит на меня затравленно, даже виновато, как будто она сделала что-то плохое. Со стороны мы точно не выглядим радостными. — Также, возьмите, пожалуйста, брошюрку. Это все о беременности. Там есть в конце статья о нежелательное беременности и на каком сроке ее можно прервать. Сиськастая машинально принимает его и смотрит хмуро на фото счастливой и отфотошопленной семьи. — Что? — я словно просыпаюсь, выдёргиваю себя из мыслей и злобно впиваюсь взглядом в доктора, который видимо захотел прервать свою жизнь. — Ты предлагаешь убить нашего ребенка? После моих слов доктор теряется и в панике смотрит на цветную книжечку, не зная, что ему сказать. — Это стандартная процедура. Родители должны понимать, что они хотят… — под действием моего гнетущего взгляда, он выхватывает брошюру из рук Лины и убирает ее обратно. — Но Вам она конечно же не нужна. — Верно, а самое главное своевременно замечено, Док. — шиплю я, желая свернуть ему шею. Хотя я тоже хорош. Вместо радости, затупил, задумался. Она теперь думает, что я расстроен. Дебил. У девчонки моей глаза на мокром месте. — Сходи, попей кофе. Мне нужно с женой поговорить. Протягиваю ему пятитысячную купюру, чтобы он скрылся и не мозолил глаза. Как только он скрывается за дверью бросаюсь к Ангелине, напуганной до смерти. Она нерешительно теребит край своей толстовки, искусывая губы до крови. Вид у нее несчастный. — Ты чего, малышка? — беру нежно за ее подбородок, поглаживая пальцем тонкие черты. — Это же радостная новость, мы станем родителями! — Какие из нас родители, Дик!? — тихо шепчет Ангелина. — Я не знаю, что с детьми делать. Не общаюсь со своими родителями. У тебя бордели… Какой из тебя отец? Ты же детей даже никогда не хотел…