— Я так и понял, — хмыкнул Глеб. — Ну как там Алька? — лилейным голоском поинтересовалась Машка. — Все хорошо с твоей подружкой, — усмехнулся Глеб, — ты мне лучше поподробнее о ее женихе расскажи. — Даже так? — снова хихикнула Машка. — А ты шустрый, ну я в тебе не сомневалась, Глебушка. Слууууушай, а небо в алмазах ты ей уже показал. — Маша, — рыкнул Глеб, при том едва сдержавшись от смеха. — Так да или нет? — продолжила допытываться Машка. — Маш, вот ты… — Глеб, пока ты мне не скажешь, было что-то или нет, я ничего говорить не стану, — ей все это явно доставляло удовольствие, а вот Глеб уже начал жалеть, что позвонил. Он только тяжело вздохнул. Как-то не привык он обсуждать свою личную жизнь, да и не собирался начинать. — Ладно, Маш, я понял, пока. — Значит что-то было, — довольно сообразила Машка, — да нечего рассказывать, обыкновенный пижон с золотой ложкой. — А по подробнее? — Да что подробнее, — выдохнула Машка, ­— мне он никогда не нравился, обычный сыночек богатеньких родителей. Их с Машкой родители чуть ли не с пеленок поженили. Я ей тысячу раз твердила, что он ей не пара, а она не слышала. Хорошая девочка, примерная дочь, а Павлик, надо ему должное отдать, умел красиво на уши присесть, втянуться в доверие, влюбить в себя. Собой-то он хорош. Признаться, сначала он даже меня покорил, а ты меня знаешь. Глеб хмыкнул, но ничего не сказал. — В общем, до поры до времени он мне тоже казался неплохим, пока в один прекрасный момент не начал оказывать мне знаки внимания. Тут Глеб закашлял, подавившись своей же слюной. — В смысле? — уточнил мужчина. — Подкатил свои фаберже, — в свойственной ей манере, объяснила Машка, — видно думал, что я лужицей растекусь. — А ты не растеклась? — А я ему по фаберже и заехала, коленкой, случайно, ну ты понял. — Ага, прямо случайно. — Да, нога дернулась, нервный тик. — А дальше что? Але сказала? — Нет, конечно, — выдохнула Машка, — может и надо было, конечно, но она на него тогда едва ли не молилась. Я пыталась с ней поговорить, зайти издалека, но в результате мы только поссорились. Глеб слушал Машку и наматывал информацию на ус. — Мы почти год не общались, — продолжила Машка, — она сама должна была понять, какой он мудила, к счастью, он все-таки обосрался, — не скрывая радости констатировала Машка. — А если бы не обосрался? — Обосрался бы, или у нее глаза бы открылись. Получилось два в одном. — Да уж. И что, такая большая любовь раз и закончилась? — Любовь, — усмехнулась Машка, — да какая любовь, ее просто научили так жить. Всю жизнь говорили, что и как делать, где учиться, какую профессию получить, какие кружки посещать, за кого замуж выходить. Она другой жизни не знала. — Как вы вообще с ней познакомились? — Ее предки в художку сунули, там и познакомились. Художницы из нее не вышло, слава тебе Господи, смотреть было страшно, — рассмеялась Машка, — меня, к слову, они терпеть не могли, потому из художки быстренько забрали, но мы продолжали общаться. Так и подружились. — А родители что? — Да что родители, — вздохнула Машка, — обычные богатенькие пижоны. — Богатенькие пижоны и не пустили родную дочь домой. — Ага, да ты что, она ослушаться посмела. Они ей, кстати, карту заблокировали, можно сказать оставили без средств на существование. — Потрясающе, — проговорил Глеб скорее самому себе. — Ну как есть. В общем, они не в восторге от ее выходки, так что помогать ей не будут, будут ждать, пока сама приползет. — Не приползет, — твердо заключил Глеб. — Даже так? — хохотнула Машка. — Ладно, лиса, спасибо, мне пора. — И что, даже подробностей не будет, — остановила его Машка. — У подружки спросишь. — Так она ничего не расскажет. — Именно. — Нехороший ты Глебушка человек, я тебе можно сказать на встречу пошла. — Ой, Маш, ты эти песни Олегу пой, — рассмеялся Глеб. — Глеб, ты только ее не обижай, ладно? — уже серьезно попросила Машка. — Думать надо было, когда ее ко мне посылала, — справедливо заметил Глеб. — А я знала, что ты ничего дурного не сделаешь, а еще знала, что Алька тебе понравится. — Знала она. — Да знала, она не может не нравиться. Все, Глеб, мне пора. Альку поцелуй. Как и в прошлый раз Глеб не успел и слова вставить. Из трубки раздались короткие гудки. Девочки, это просто коротенькая история, для вас. Не нужно ждать здесь чего-то особенного, просто сказка, добрая, местами наивная. Дочитать все успеют, завтра она будет еще висеть, может придется немного растянуть, я тут взглянула, у меня еще один день в новинках. Потерпите? Сегодня будет еще. Глава 20 Глеб не хотел оставлять Алю надолго, думал, смотается туда и обратно, а вышло совсем иначе. До магазина он добрался без препятствий, взял еще продуктов, вина, шампанское прихватил. Все-таки Новый Год на носу, как-никак. Праздновать надо. А как без традиционных праздничных блюд? А вот домой попасть у него получилось не сразу. Решив вызволить из снежного плена малютку Альки, он совсем не ожидал, что придется потратить несколько часов на ожидание. Он вообще не планировал доставать застрявшую машину сегодня, а пришлось. Ему вполне ясно дали понять, что либо сегодня он дождется эвакуатор, либо потом неизвестно когда его ждать, потому что они не одни такие, а ездить в такую глухотень в праздники никому не надо. В общем, Глеб уже серьезно начал опасаться, что его собственная шутка про весну обернется уже вовсе не шуткой. Точного времени ему не назвали, потому что его, как водится, никто не знал. Вынужденно Глеб просидел в машине больше трех часов. Он уже нехило так переживал. А что если Альке ересь какая в голову взбредет. Девчонка же совсем. Подумаешь, пообещала не сбегать, а вдруг? Игореха еще, будь он неладен. И чего не сиделось ему в городе? Торчал бы в зале, тренировал дальше своих трудных подростков. Подумаешь, Новый год в дверь стучится, когда его это останавливало? Мысли о соседе подстегивали Глеба мчаться домой, правда, процесс тормозила доставка одной маленькой серенькой машинки. И чего его так кроет? Почему так тянет домой, убедиться, что Алька на месте? Сначала приревновал. Ведь приревновал. Его реакция на Игоря — не что иное как ревность. Теперь вот рвался к ней. — Да, друг, подарочек-то непростой оказался, — проговорил он себе под нос. Вновь воспроизвел в памяти события четырехчасовой давности. Как же сильно ему хотелось повторить, как хотелось снова почувствовать ее тепло. Еще вчера он знать не знал о ее существовании, а сегодня, словно оголодавший зверь, готов был наброситься на свою добычу.